— Мы богаты землями, картинами, недвижимостью, но бедны наличными, — грустно объявила Франческа, но тут же добавила с присущим молодости оптимизмом: — По крайней мере, пока не начнет давать прибыль ферма. Думаю, что ждать недолго, потому что папа модернизировал все операции. Скоро с нее будут поступать так необходимые нам деньги.

Катарин с пониманием отнеслась к проблемам Франчески, но категорически приняла сторону графа. Она посоветовала Франческе, причем довольно настойчиво, удвоить усилия в работе над книгой в надежде на то, что она будет пользоваться коммерческим успехом и принесет мешок денег. Катарин оставалась очень внимательной и терпеливой слушательницей всякий раз, когда у Франчески возникало желание обсудить с ней свою работу над книгой. За это она была бесконечно признательна своей подруге.

Внезапно Франческа почувствовала, что кто-то прикоснулся к ее плечу. Она повернула голову и увидела наклонившегося к ней Ника Латимера. Франческе показалось, что он прочитал ее мысли, потому что Ник спросил:

— Ты воспользовалась моим советом, сделала связку между детскими годами жизни Гордона и его последующими подвигами?

Она улыбнулась.

— Да, воспользовалась. Спасибо тебе большое.

— Так держать, детка. Однажды ты поставишь последнюю точку на последней странице этого труда.

— Очень надеюсь. Кстати, ты не знаешь, почему такая задержка?

Ник ухмыльнулся.

— Мы ждем Бога. Пока он не появится, мы просто не имеем права начать.

— Бога?

— Да. Есть такой парень в «Монарх Пикчерз». Сейчас наша судьба — в его руках, поскольку его фирма будет совместно с нами работать над «Грозовым перевалом» и, что еще важнее, финансировать его. Заметь — они не делают проблемы из того, кто будет играть ведущую женскую роль. Все, чего они хотят, заполучить одну из картин Виктора. Для них подписание контракта с ним — большая удача, так как сотрудничать с нашим другом очень престижно. «Метро» тоже хотело заполучить этот фильм. В любом случае Виктор считает, что Хилли Стрит должен увидеть пробу Катарин. Это жест вежливости с его стороны.

— Хилли Стрит? Это ведь не настоящее его имя, правда? — Франческа засмеялась, с сомнением глядя на Ника, который, как она прекрасно знала, не мог упустить возможность подшутить над ней. — Я тебе не верю. Ты, наверное, только что это придумал.

Ник тоже рассмеялся.

— Конечно, придумал. Только не сейчас, а много лет назад. И, знаешь, кличка приклеилась.

— Но почему такая странная кличка[3]?

— Все по делу. Заниматься бизнесом с ним — все равно что ездить на велосипеде по ухабистой улице. Его зовут Хиллард Стид, что подсказало мне игру слов. Он не плохой парень, только вот всегда опаздывает. Это у него, видимо, врожденное.

Виктор, который вполуха слышал их разговор, выпрямился и сказал:

— Я даю Хилли еще десять минут, а потом отдаю команду, чтобы крутили ленту. Уже почти одиннадцать. Как всегда, Хилли опаздывает на полчаса. Я просил его прийти в десять тридцать. — Виктор встал, и Франческа в очередной раз подивилась его росту и размаху плеч. — Я пошел в проекционную, Ник. Прошу прощения. — Он небрежно кивнул Франческе, которая ответила ему вежливой холодной улыбкой, и начал пробираться по ряду.

Искра понимания блеснула в глазах Ника, который наблюдал за этим формальным обменом любезностями. Франческа стала неотъемлемой частью их жизни в Лондоне, и поведение Виктора в ее присутствии немало забавляло Ника. С момента знакомства с Виктором Мейсоном Катарин Темпест проводила с ним большую часть своего свободного времени, особенно когда Ким был в Йоркшире, введя Виктора в светские круги и познакомив его со сливками лондонского высшего общества. Ситуация не изменилась и сейчас, за исключением того, что сейчас рядом с ней всегда была закадычная подруга. Куда бы ни шла Катарин, Франческа безропотно следовала за ней, как нитка за иголкой. Ник ощущал присутствие этой девушки так же остро, как Виктор. Она была поразительно остроумной и веселой, говорила всегда то, что думала, и порой ее откровенность даже несколько озадачивала; во Франческе была необычная для ее возраста уверенность в себе, но при этом она оставалась исключительно скромной и привлекательной. Очень хорошенькой и свежей, как капля росы в весеннем саду, ассоциацию с которым она неизменно вызывала у Ника. Типично английский вариант. Нет, игнорировать леди Франческу было просто невозможно.

Виктор всегда был рад перспективе оказаться в компании девушек. Но стиль его поведения круто менялся, как только появлялась Франческа. Он или становился отчужденным и уходил в себя, отмалчиваясь где-нибудь в сторонке, или принимал развеселый фамильярный тон, что было для него абсолютно нехарактерно и совсем не шло. Для Ника было абсолютно очевидно, что Виктор терялся всякий раз, когда оказывался рядом с Франческой. Было забавно наблюдать, что актер самого высокого ранга, каким Виктор, безусловно, являлся, оказался не в состоянии скрыть свои чувства. На самом деле его не вписывающееся ни в какие рамки поведение только подтверждало факт неуправляемого влечения к Франческе — более сильного, чем когда-либо Ник у него замечал. Франческа же вела себя совершенно естественно, была раскована и ни в чем не изменила своим приятным манерам. Казалось, она просто не замечает бесспорного для Ника интереса к ней со стороны Виктора. «Возможно, я единственный, для кого это не секрет, потому что я очень хорошо знаю его», — подумал Ник. Внезапно ему в голову пришла другая мысль. Может ли быть так, что Виктор не отдает себе отчета в своих чувствах к этой девушке? «Маловероятно», — ответил он себе. Однако Виктор мог сознательно глубоко запрятать свои эмоции, делая вид, что ничего «такого» в природе не существует. «Если это так, он ведет себя крайне глупо», — сделал вывод Ник.

Николас Латимер был первым, кто осознал, как много значит для него Франческа. За короткое время он близко познакомился с девушкой и по-братски привязался к ней. Во многих отношениях она напоминала ему его сестру Марсию. Франческа воспринимала его добродушное подшучивание очень естественно, нисколько не обижаясь. Она была замечательной девчонкой. В отличие от Катарин. Небезобидные порой подколы и не совсем почтительные остроты Николаса, направленные на Катарин, вызывали у девушки резко негативную реакцию. Да, она улыбалась, даже смеялась порой, но глаза оставались настолько ледяными, что Нику казалось — когда-нибудь он рухнет замертво, замороженный. Благодаря своим безупречным манерам Катарин никогда не нарушала правил приличия по отношению к Нику. Ее поведение можно было назвать даже сердечным, но это казалось настолько неестественным, что граничило с пародией — по крайней мере, в глазах Ника Его писательский словарь был очень обширным, но в нем не нашлось более подходящего слова чем «фригидность», для описания основы характера Катарин.

Рядом с Катарин Франческа казалась Нику светлой личностью, способной дарить тепло и любовь. Ее не мучали комплексы, она всегда готова была веселиться и радоваться жизни, обладал блестящим чувством юмора. Этот юмор был отточен ее интеллектом и глубокими познаниями. Нику нравилось и то, что она могла быть жестокой и язвительной, если этого требовали обстоятельства.

В тот утомительный вечер пару недель назад, когда Катарин вынудила Виктора устроить роскошную вечеринку в его номере люкс, Франческа явно чувствовала такую же скуку, как он сам. Она перебралась поближе к Нику во время коктейлей да так и осталась рядышком до конца вечера. Ник с удовольствием провел время в ее компании. Он чувствовал, как сильно раздражают ее жеманство и глупость Эстел Морган, хотя Франческа не говорила с ним на эту тему. Отстраненная манера восприятия Эстел у Франчески была отражением его собственного отношения и растущего неприятия журналистки, которую Ник мысленно охарактеризовал как «девку самого низкого пошиба с нью-йоркской панели».

В этот вечер Ник и Франческа провели несколько часов вместе, обсуждая исторические личности, которые интересовали их обоих. Франческа увлеклась рассказом о Ричарде Невильском, графе Ворвикском, известном как Кингмейкер. Эта незаурядная личность прославилась тем, что в пятнадцатом веке посадила Эдуарда Плантагенета на шаткий английский трон после войны Алой и Белой розы. Ник был поражен ее обширными познаниями. Кроме того, Франческа оказалась прирожденной рассказчицей: описываемые ею люди, события казались реальными и близкими. С тех пор Ник всячески поощрял ее писательские усилия и вызвался оказывать любую посильную помощь. Он даже переговорил с английским издателем по поводу публикации книги Франчески.