В холле Лотар встретил дядю Теодора, который, очевидно, давно поджидал его.

— Ну, что там сегодня стряслось? — спросил тот, будучи в замке своего брата редким и нежеланным гостем. — Я слышал, здесь была Ада, сестра Кристины, но только мелькнула и снова уехала. И еще говорят, Карл дал согласие на вашу помолвку?

— Гм, приблизительно так. — Лотар увлек дядю в гостиную, достал из бара бутылку дорогого французского коньяка и две пузатые рюмки. Наполнил и сам тут же сделал изрядный глоток.

— А где Кристина? — спросил Теодор.

— Распивает чаи с тетушкой и маркизой де Ровуа.

— Как, и она здесь? Та самая маркиза, у которой вы познакомились с Кристиной, ее крестная мать?

— Мы знали друг друга и раньше, но в Милане действительно познакомились поближе. Если ты помнишь, злосчастный снимок тоже был сделан в Милане.

— Прекрасный снимок, — улыбнулся Теодор и с удовольствием сделал глоток коньяка. — Очень хорошо его помню. Кристина прыгает в бассейн в кружевных трусиках и почти прозрачной блузке.

— Эта фотография вызвала у княгини такое негодование, что она хотела тут же вышвырнуть Кристину из своего дома. Мне остается только гадать, что ее смягчило. Наверное, маркиза, крестная мать Кристины, выдумала какую-нибудь романтическую историю. — Лотар подлил себе коньку и задумчиво добавил: — Хотя не нужно было ничего придумывать: Кристина и в самом деле прыгнула в воду, только чтобы достать со дна бассейна жемчуг своей сестры, — закончил Теодор. — Да, я знаю. Но для чего сюда заезжала Ада? Может быть, она тоже пыталась объяснить Катарине недоразумение с бассейном?

— Я думаю, как раз наоборот. Она-то и подсунула тетушке это «непристойное» фото. Не пойму только, зачем Аде понадобилось потом заходить к князю. Как бы то ни было, у них с дядей Карлом состоялся разговор на террасе — ну, ты знаешь ту террасу, с которой крутые ступени ведут в сад. И его кресло вдруг покатилось по этой лестнице вниз. Я уверен, что Ада умышленно пыталась убить дядю Карла.

— Но зачем?

— Полагаю, из мести. — Лотар неуверенно пожал плечами. — Она, видимо, совсем рехнулась. Был момент, когда Ада вообразила, что меня интересует она, а не Кристина.

— Однако смерть Карла не могла бы стать препятствием твоей женитьбе на Кристине, — деловито заметил Теодор.

— Как раз могла. Но, по чистой случайности, Кристина в тот момент оказалась у княгини в комнате, тоже выходящей в сад. Она успела выбежать и остановить коляску. У дяди Карла, видно, случился тяжелый шок. Он в мгновение ока превратился в старика и даже сделался сентиментальным. Кстати, он тебе завидует, ты знаешь об этом?

— Мне? Завидует? — Теодор взял бутылку, чтобы подлить себе коньяку, но передумал и поставил ее на место. — Мда, а вот я бы, глядя на Катарину, ему не позавидовал.

— Он собирается, не откладывая, устроить помпезные торжества по случаю нашей с Кристиной помолвки. Вернее, эти хлопоты придется взять на себя тете Катарине и герру Лойтеру.

— А вашим желанием Карл не поинтересовался?

— Ты можешь припомнить хоть один случай, когда его интересовали бы такие мелочи? На мой взгляд, он такой же холодный и расчетливый человек, как и тетя Катарина. Они стоят друг друга. Интересно, когда они поженились, чего в этом браке было больше: чувства или расчета?

— Трудно судить — чужая душа потемки. Но чувства были, хотя довольно сложные и запутанные. Когда они познакомились, она была единственной из рода Арнемлингов, наследница замка, пришедшего в упадок. У Карла же был титул графа и деньги. Он в те времена увлекался авиацией и мало интересовался светской жизнью. В Арнемлинг Карл попал случайно: какой-то врач убедил его, что начавшийся в легких процесс можно остановить, только занявшись тяжелой крестьянской работой на свежем воздухе. Он отправился, как в сказке, куда глаза глядят и нанялся к княжне поденщиком. И Катарина вроде влюбилась в него, но потом это чувство трансформировалось в более сложное — там было и соперничество, и зависть, и ненависть. Была и тайна: как Карлу удалось в обход всех традиций и уложений стать князем фон Арнемлинг, никто, кроме него и Катарины, не знает. Впрочем, тридцатые годы — не самые лучшие времена для Германии, и тайна Арнемлинга не единственная, оставшаяся покрытой мраком. Единственный ребенок Катарины и Карла умер еще в младенчестве, а после войны, когда Мартин, наш с Карлом брат, умер, они стали заботиться о тебе и даже сделали наследником. Вот поэтому ты теперь — принц фон Арнемлинг, а Катарина злится потому, что ты принц не по крови, а волею случая. Впрочем, простим ей. Зато мой брат и невестка достигли другого: положения, богатства.

— Вот дядя Карл теперь и завидует тебе.

— Не спеши осуждать их, Лотар. Ты даже не представляешь, какой подарок послала тебе судьба: девушка, которую ты любишь, и по происхождению оказалась под стать тебе.

— Я бы женился на Кристине, какого бы происхождения она ни была.

— Правда? — Теодор пытливо взглянул на племянника своими светлыми проницательными глазами.

Лотар не выдержал его взгляда и потупился.

Торжества по случаю помолвки наследного принца фон Арнемлинга прошли без ожидаемой пышности. Официальной причиной отступления от обычаев и традиций стала якобы тяжелая болезнь Карла фон Арнемлинга.

Никто не предполагал, что княгине Катарине по-прежнему не нравилась невеста Лотара. Кристина де Ториак, с одной стороны, казалась ей слишком простоватой, а с другой — недостаточно покорной. К тому же еще этот ужасный снимок из Милана!

Княгиня не могла не видеть, что Лотар и Кристина влюблены друг в друга. Разумеется, на людях они держались в рамках приличий. Но взгляды, которыми они обменивались, но интонации… Чтобы все отвечало строгим представлениям княгини о пристойности, Лотар в дни, оставшиеся до помолвки, жил в замке, Кристина же оставалась в кавалерском доме, общество невесте составили родители, приехавшие на помолвку.

Теодор снова уехал. Ему даже не вручили официального приглашения на торжества. Правда, Карл, хоть и не вникал во все детали предстоящего празднества, все же не забыл пригласить брата персонально.

Маркизу де Ровуа ждали в Милане неотложные дела, так что, к огромному огорчению Кристины, крестная не могла присутствовать на празднике.

— Какой приятный человек граф Неринг, — сказала виконтесса де Ториак дочери незадолго до помолвки. — Были бы они здесь все такие! А то князя я прямо-таки боюсь. А княгиня хоть и любезна со мной, но я вижу, в глубине души меня презирает.

— Мы для нее слишком просты, мама, — согласилась Кристина. — Я и сама часто замечаю это. Прошу тебя, старайся в ее присутствии не заводить разговоров о домашнем хозяйстве или о дороговизне. Она даже не поймет, о чем речь.

Как ни странно, но по мере приближения торжественного дня в Кристине нарастало чувство тревоги. Как невеста она была главным действующим лицом предстоящего спектакля, и ей зачастую уделялось больше внимания, чем хозяйке замка. Старая дама, отодвинутая на второй план, внешне ничем не выражала недовольства и принимала все как должное. Внутри же у княгини все кипело, и с каждым днем крепла ее неприязнь к Кристине.

— Не понимаю, почему Ада не может приехать на твою помолвку, — недоумевала виконтесса де Ториак. — Пусть даже она не вполне здорова и ей хорошо в имении друзей в Англии. Но ведь в конце концов, она единственная твоя родственница, если не считать нас с отцом.

— Мама, она была влюблена в Лотара. Я даже не верю в ее недомогание. Это всего лишь предлог. На самом деле Ада просто не хочет пожелать нам счастья.

Кристина втайне радовалась, что Ада не приедет. Ей казалось недопустимым, чтобы сестра пользовалась гостеприимством человека, которого чуть не лишила жизни, пусть даже по неосторожности.

Вопрос нарядов был для матери и дочери де Ториак почти неразрешимой проблемой. Обе прекрасно понимали, что обязаны появиться на торжестве по случаю помолвки в самых элегантных платьях — их будут не только придирчиво разглядывать, но и фотографировать для газет. Но семья де Ториак была весьма стеснена в средствах, а отец Кристины категорически отказался принять финансовую помощь от будущего зятя.