— Я рано легла спать и отключила телефон, — быстро сказала Вики, чтобы избежать ненужных объяснений.

— Понятно… — протянул Патрик. — Сегодня встретимся? Если ты, конечно, хочешь.

Вики усмехнулась про себя: мог бы и не добавлять последнее предложение.

— Да, только вечером. Я сейчас занята.

— Понятно… — снова протянул Патрик.

— Я тебе потом все расскажу. — Вики хотелось поделиться своей новостью с Патриком прямо сейчас, но она решила рассказать о съемках в рекламе при личной встрече. — Когда освобожусь, то сразу же тебе позвоню.

— Ага, — буркнул Патрик, и Вики не поняла, желает он этого или нет.

На студию Вики как ни спешила, но все-таки опоздала. Чтобы привести себя в более-менее приемлемый вид, она долго вертелась перед зеркалом.

На первый раз мистер Кисси ничего не сказал, но Вики хватило и того взгляда, что он на нее бросил, когда она вошла в павильон.

— Извините, больше такого не повторится, — потупив глаза, произнесла Вики.

— Все в сборе! — крикнул мистер Кисси, оставив без внимания оправдывания Вики. — Работаем!

Съемка длилась почти два часа, и два часа подряд Вики повторяла танцевальные па перед наведенной на нее камерой Мэтью Фроста, и все эти два часа мистер Кисси оставался недовольным.

— Нет, не то, — все время твердил он. — Вики, ты очень скована. Не бойся камеры, расслабься.

Но Вики никак не могла расслабиться. Она сама чувствовала, что у нее получалось плохо. И от того, что чувствовала, в следующий раз делала еще хуже. Получался такой замкнутый круг, из которого Вики не видела выхода.

— Перерыв, — через два часа возвестил мистер Кисси, и вся съемочная группа вздохнула с облегчением.

Вики, обессиленная и недовольная собой, накинула на плечи куртку и уселась на стул в углу студии. Чувствуя себя виновницей недовольства съемочной группы, она прикрыла глаза и откинулась на спинку стула, стараясь расслабиться и еще раз прокрутить в уме свой танец. Почему у нее не получается? Ведь они с миссис Лоран проработали его до мельчайших подробностей, отрепетировали все движения. В танцевальном классе у нее все получалось. Мистер Кисси, посмотрев танец в классе, дал добро и даже похвалил Вики. Почему же сейчас выходит все так плохо? Почему у нее не получается?

— Не хотите ли кофе? — оторвал Вики от грустных мыслей мужской голос.

Открыв глаза, она увидела склонившегося к ней Мэтью. Его лицо оказалось так близко от ее, что Вики невольно отклонилась назад, боясь утонуть в черных глазах.

— Хочу, — сказала она.

— Я так и подумал, — улыбнулся Мэтью и протянул девушке кружку с дымящимся кофе.

Улыбнулся он как-то странно, одними губами, в то время как его черные глаза серьезно смотрели на Вики. От этого взгляда по спине девушки пробежали мурашки, и она сразу же постаралась отвести глаза.

Но Мэтью не собирался оставлять Вики в покое. Он пододвинул пустой стул и уселся рядом.

— У вас прекрасное чувство танца, — сказал он. — И ритма. Вы талантливая танцовщица.

— Нет, у меня ничего не получается, — печально перебила его Вики. — Мистер Кисси недоволен. Да я и сама чувствую, что танцую плохо. Получается совсем не так, как мы планировали.

— Это потому, что вы больше думаете не о танце, а о камере и людях, окружающих вас. Забудьте о них. Помните, что вы танцуете для себя, а не для них. И тогда у вас все получится.

— Вы думаете, что у меня получится? — с надеждой спросила Вики. Ей так нужна была поддержка!

— Я уверен, — кивнул Мэтью. — Вам просто нужно привыкнуть к камере. И знайте, что в Ламаре никто лучше вас не справится с этой задачей.

— Значит, решила податься в телезвезды, — с ехидцей констатировал Патрик, дослушав рассказ Вики. — А что? Ты будешь прекрасно смотреться на телеэкране.

— Неужели не можешь обойтись без издевательства? — обиделась Вики.

Они полчаса назад встретились в парке, и за это время Вики успела рассказать о своей последней новости. Она надеялась, что Патрик обрадуется ее приглашению на съемки в рекламе. Но он воспринял рассказ Вики без всякого воодушевления. Даже с некоторой прохладцей.

За время, что они не виделись, Патрик изменился. Вики затруднялась точно определить в чем, но он уже был не тот мальчишка, которого она знала с детских лет. Лицо его возмужало, губы вытянулись в полоску, светло-серые глаза провалились. А еще Патрик сменил прическу. Раньше его светлые, с желтоватым оттенком волосы представляли собой некое беспорядочное безобразие. Казалось, что каждая волосинка растет в свою собственную сторону. Сейчас волосы у Патрика были коротко подстрижены и ровно уложены. От этого он перестал быть похожим на себя, и этим несколько пугал и отталкивал Вики.

— Я не издеваюсь, — парировал Патрик. — Просто не понимаю, зачем это тебе нужно.

— Ну скажем, затем, что это интересно для меня. Но не это главное. — Вики посмотрела на Патрика. — Главное то, что Джессика попросила помочь ее отцу, и я согласилась. Знаешь ли, друзьям всегда нужно оказывать посильную помощь.

— Ну да, ну да, — хмыкнул Патрик.

— А ты считаешь иначе? — чувствуя, как внутри нее накапливается раздражение, набросилась на него Вики.

— Знаешь, в последнее время я предпочитаю действие высоким рассуждениям о долге и обязанностях. Для меня важнее стали поступки, чем разговоры о них.

— Ты изменился, Патрик, — с сожалением сказала Вики.

— Я просто повзрослел, — резко ответил друг детства.

Сегодняшний день определенно не удался — с такими мыслями Вики удалилась вечером в свою комнату.

Заключительным аккордом в череде дневных неприятностей явился приступ мигрени у матери. За время своего отсутствия дома Вики уже подзабыла, какие муки испытывает мать, когда у нее случается приступ. Сегодня вечером пришлось вспомнить.

Первые признаки мать почувствовала, наверное, еще с утра. Вики вспомнила, что она непроизвольно морщилась, когда провожала ее на телестудию. Но тогда Вики не придала этому значения, просто-напросто не обратила внимания. Слишком занята была мыслями о первом съемочном дне.

Когда же Вики вернулась домой после встречи с Патриком, то застала мать совсем в плохом состоянии. Бледная, с трясущимися руками, она тем не менее не покидала свой пост на кухне, взбивала грушевый мусс в ожидании дочери и мужа. Но и тогда Вики, расстроенная разговором с Патриком, пропустила мимо своего внимания состояние матери.

Спохватилась она только тогда, когда у миссис Хикборн от головной боли началась рвота. Она всегда сопровождала приступы мигрени.

Вики почти волоком дотащила мать до спальни, уложила в кровать и, намочив полотенце в горячей воде, положила компресс на голову. Она хотела вызвать врача, но мать как обычно отказалась. Да Вики и не настаивала. Она знала, что матери может помочь только сон. Никакой врач, никакое лекарство не снимало страшной головной боли. Только сон.

Поэтому она уселась рядом с кроватью матери на маленькую скамеечку, взяла ее дрожащую руку в свою и сидела, нежно ее поглаживая, пока мать не уснула.

Вики самой пришлось встречать отца с работы и кормить его обедом. За столом мистер Хикборн поинтересовался:

— Ну и как прошел первый день?

Вики посмотрела на него, определяя степень его заинтересованности. С неудовольствием она заметила, что отец озабоченно ковыряется в тарелке. Он, скорее всего, спросил о делах Вики по обязанности, чем из истинной заинтересованности.

Поэтому и ответила она скупо:

— Все нормально.

— Вот и хорошо, а ты волновалась.

Выполнив эту формальность, мистер Хикборн заговорил о вещах, более интересующих его в данный момент, — о состоянии здоровья жены. Вики, как могла, успокоила отца. Но неприятный осадок в душе остался. В таком удрученном состоянии она и удалилась в свою комнату.

Вики всегда старалась оптимистически относиться к жизни. Она верила, что за плохими событиями всегда приходят хорошие. Вот сегодняшний день у нее сложился неудачно — значит, завтра все будет лучше. Ну пусть не завтра, а послезавтра уж точно. А сегодняшний день, можно считать, уже прошел, и ничего плохого он больше не принесет.