Служанка бухнула перед ними тяжелый поднос, на котором стояла бутылка и две кружки, оба вздрогнули и переглянулись.

– Вы уж никому, мистер Питт, сэр. И так его превосходительство велел молчать про посетителя...

– Конечно, мистер Доусон. И вы исполняйте приказ господина губернатора. Вы поэтому сидите тут и... – Джереми кивнул на опустошенную бутылку с ромом.

– Отчасти, мистер Питт... Слаб я на это дело, вот и преподобный Джозеф меня порицает...

– Прислушивайтесь к преподобному, – посоветовал штурман, с угрызениями совести поглядывая на вторую бутылку, которая ожидала своего часа.

– Да знаю я, знаю, – огорченно пробормотал Доусон, голова его склонилась на стол, и через минуту Питт услышал похрапывание.

Взяв бутылку, он встал из за стола и подошел к конторке, за которой почтенный дядюшка Сэм считал выручку.

– Мистер Доусон устал после караула, вы уж не тревожьте его, дядюшка Сэм. А бутылку поставите ему от меня в следующий раз.

– Не извольте беспокоиться, сэр, – покладисто отозвался хозяин, – Будет исполнено.

***

Джереми вышел из таверны и огляделся. Солнце стояло почти в зените, скоро зной станет невыносимым.

«И что теперь, Джереми Питт? Что с того, что ты узнал про остров? О черт, сегодня же еще эти занятия по навигации. Самое время вернуться на «Император», наверняка адмирал Крофорд уже рвет и мечет».

Он зашагал по направлению к гавани, но адмиралу ямайской эскадры в этот день пришлось запастись немалым терпением. Не успел Питт пройти и сотни ярдов, как налетел на невысокого крепкого человека.

– Ты, никак, глаза у дядюшки Сэма оставил, штурман Питт? – прозвучал знакомый насмешливый голос.

Джереми поднял глаза и воскликнул:

– Дик! Давненько не виделись! Как идут дела в «Сундуке с золотом»?

– Идут дела, идут.

Дик Хейтон, бывший боцман «Арабеллы», остепенился, осел на берегу и даже открыл кабачок. Не мудрено, Хейтон всегда отличался практическим складом ума и хозяйственностью. Джереми один раз заходил к нему, поздравить с открытием заведения, но с тех пор они не виделись, и сейчас молодой моряк обрадовался встрече.

– А ты с чего такой смурной? – спросил Хейтон.

– Есть с чего...

– Пойдем-ка потолкуем...

***

– Что, Джереми, сладка ли служба королю Вильгельму?

– Служба – она служба и есть, – буркнул Питт.

Они сидели в полутемной каморке, где Хейтон принимал своих деловых партнеров. Через стенку доносился приглушенный гул полного в обеденный час кабачка. Дела и в правду шли хорошо.

– Звал тебя Дайк, а ты, дуралей, не послушался. Оно, конечно, и сейчас не поздно... Эх, вот и капитан наш... – Хейтон нахмурился. – Уж не от него ли ты такой... всклокоченный?

– От него.

– И... что он? – в голосе Дика прозвучало искренне беспокойство, но Джереми промолчал, помня о предупреждении Блада.

Бывший боцман покачал головой:

– Горе-то. Как он без нее?

– Плохо...

– Зря он согласился стать губернатором... Брал бы свою кралю да ехал с ней хоть на Барбадос, — продолжил между тем Хейтон.

– Ему особо выбирать не приходилось, – не глядя на него пробормотал Джереми и неожиданно для себя добавил: – Как и сейчас...

– Что – сейчас?

– Ничего, – прикусил язык штурман.

Хейтон пристально посмотрел на него:

– Джереми Питт, врать ты не умеешь, выкладывай. Или не доверяешь мне?

Джереми колебался, не решаясь рассказать ему об услышанном от Блада.

«Имею ли я право идти против воли Питера? Но... я не могу оставить все, как есть... Хейтон был с нами с самого начала и ни разу не дрогнул... Кому, как не ему можно доверять...»

Он облизнул пересохшие губы и выдавил:

– Питеру грозит смертельная опасность...

Откровенность дона Мигеля

Арабелла подошла к перилам, ограждающим ют. Почти месяц «Санто-Доминго» стоял на рейде Ла-Романы. Если у адмирала де Эспиносы были какие-либо цели и планы до того, как он обнаружил Арабеллу на потерпевшем крушение бриге, то они явно перестали занимать его: судя по всему, он не спешил вновь пуститься в путь.

...Как только галеон бросил якорь, де Эспиноса отправился в город и вернулся через два дня в сопровождении невысокого гибкого человека с холодными глазами убийцы. Тогда же Арабелла написала мужу.Она не последовала советам Рамиро и опять вызвала гнев испанца, споря с каждой фразой, которую тот ей диктовал, и не соглашаясь подписаться ни как «Ваша преданная...», ни тем более как «Ваша любящая жена». Устав спорить, де Эспиноса, задумался, затем сказал:

– Упрямиться совершенно бессмысленно, но будь по-вашему. Есть ли у вас какая-либо вещица, безделица, по которой вас можно узнать? На тот случай, если у вашего мужа возникнут сомнения, даже если вы и напишете то, что я требую.

– Все мои вещи остались на бриге, – ответила Арабелла.

– А это? – дон Мигель дотронулся до цепочки, поблескивающей у нее на шее.

Арабелла отпрянула и прижала руки к груди, защищая свою единственную ценность.

– Это портрет моей матери, я не могу отдать его. Этот медальон – все, что связывает меня с моим прошлым.

– Ну же, мисс Бишоп, – дон Мигель иногда обращался к ней так, то ли в шутку, то ли желая поддразнить. – Вернувшись домой, вы окажетесь в окружении множества вещей из вашего прошлого. И конечно, среди них будет медальон. Так не будем терять время на глупые споры!

Поколебавшись, она отдала медальон, а теперь сожалела об этом. Возможно, было бы лучше сразу согласиться на предложенный ей текст письма, но Арабелла не могла перебороть себя и писать о любви человеку, которого не помнила...

Погода портилась, первые капли дождя упали наее лицо, и ей показалось, что дождь плачет вместо нее.

***

Де Эспиноса вернулся из Ла-Романы отличном расположении духа. Все складывалось, как он и задумал. Скоро Блад будет в его руках. Он уже написал Эстебану, приглашая того присутствовать при «свершении акта возмездия».

Оглядев палубу галеона, де Эспиноса заметил на юте пленницу и, подойдя к ней, сказал:

– А, мисс Бишоп! Почему бы вам не присоединиться ко мне и моим офицерам и не пообедать в кают-компании?

Арабелла с безмерным изумлением посмотрела на него: неожиданное приглашение показалось ей в высшей степени неуместным.

– Сожалею, но это вряд ли возможно, дон Мигель.

– Почему? – удивился де Эспиноса.

Арабелла почувствовала, как кровь приливает к щекам. Как же жалко она выглядела! Справляться с бытовыми неудобствами было непросто. Хотя с того дня, когда «Санто-Доминго» пришел в Ла-Роману, она не испытывала недостатка пресной воды и немного привела себя в порядок, но платье, несмотря на все ее усилия, пребывало в весьма плачевном состоянии. А свои густые волосы она неумело собирала в тяжелый узел на затылке.

– Ну конечно! – дон Мигель догадался о ходе ее мыслей. – Женское стремление украшать себя неистребимо. Я пошлю Хосе, моего слугу, в город. Он сообразительный малый и подыщет вам новый наряд и еще какие-нибудь мелочи. Скажите ему, что вам нужно. Что касается горничной – увы, вам придется обходиться своими силами.

– Благодарю вас, дон Мигель, но...

– Я включу эти расходы в сумму выкупа, – рассмеялся он. – Не будьте столь же непреклонны, как и в нашу прошлую встречу.

– Я не могу похвастаться, что помню, как проходила наша прошлая встреча, – на губах Арабеллы появилась слабая улыбка. – Вы обещали мне рассказать об этом. И... о Питере Бладе, моем муже.