Сейчас уже трудно поверить, что полные героизма, мужества и любви к Родине стихи Джалиля не публиковались вплоть до 1953 года. Причина проста. В июне 1942 года на Волховском фронте тяжело раненый боец Красной Армии Муса Джалиль попадает в плен. Через несколько месяцев голода и мучений концлагерей его привозят в польскую крепость Демблин. Здесь из башкир, татар, калмыков оккупанты формируют национальные легионы для отправки на фронт и борьбы с партизанами. Вскоре поэт-коммунист находит земляков и вступает в подпольную группу для разложения легионеров. В результате первый же батальон, отправленный на Восточный фронт, перебил немецких офицеров и соединился с белорусскими партизанами.

В августе 1943 года фашисты выявили и арестовали подпольщиков. Во время допросов Джалилю сломали левую руку, раздробили пальцы. Но поэта-антифашиста нельзя сломить, его можно лишь уничтожить физически.

В конце апреля 1945 года советские войска вели тяжелые бои за Берлин. Когда наши бойцы ворвались в здание тюрьмы Моабит, камеры были пусты. Среди куч хлама, разбитой снарядами щебенки и вороха мусора один из наших солдат увидел лист бумаги, судя по всему, вырванную из книги чистую страницу, с написанным от руки текстом на русском языке.

Скоро записка оказалась в столице Советского Союза, в известном здании на Лубянке. Здесь 18 ноября 1946 года четвертый отдел МГБ СССР завёл розыскное дело на Залилова Мусу Мустафовича (Мусу Джалиля). Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. Основанием стали допросы бывшего военнопленного Шамбазова, который рассказал, что Муса Джалиль будто бы остался жив и скрывался где-то в Западной Германии.

Были в деле и несколько показаний других военнопленных, которые говорили о подпольной антифашистской деятельности Джалиля в плену. Но им не верили.

В том же 1946 году бывший военнопленный Нигмат Терегулов, вернувшись из Германии, принес в Союз писателей Татарии маленький блокнотик с шестью десятками стихов Джалиля. Еще через год из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь. Из Моабитской тюрьмы ее вынес бельгийский патриот Андре Тиммермане и, выполняя последнюю волю поэта, отправил стихи на его родину. Был еще один сборник стихов из Моабита. Его привез бывший военнопленный Габбас Шарипов. К сожалению, и Терегулов, и Шарипов были арестованы и погибли в бериевских лагерях, а бессмертные стихи еще несколько лет не могли увидеть свет. Они оказались в архивах органов госбезопасности ТАССР.

Впрочем, чекистов можно понять. От проверенной закордонной агентуры они знали, что поэта видели в Германии. Некоторое время он даже был на свободе, гулял по Берлину без охраны и в гражданском костюме, встречался с татарскими эмигрантами и руководителями профашистского татарского комитета «Идель-Урал» и даже отдыхал в пансионате для легионеров.

В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников. О нем собиралась любая информация. Его разыскивали не только в СССР, но и за границей.

Сейчас уже не осталось документальных подтверждений того, как узнал о Джалиле резидент советской разведки в Италии. По одной из версий, Николай Горшков в последний год войны получил от своих агентов-антифашистов сведения, что в Берлине действует подпольная организация, во главе которой стоит татарский поэт. Еще до войны разведчик мог читать его стихи, которые публиковались в газетах и журналах поволжского региона, а также в центральных издательствах. Судя по всему, резидент по собственной инициативе направил в Берлин одного из своих агентов, чтобы установить связь с подпольщиками. Увы, к тому времени группу антифашистов уже арестовали. Но работа по поиску Джалиля не прекращается. В январе 1946 года к Николаю Горшкову попадает еще одна Моабитская тетрадь. Ее принёс в советское посольство в Риме турецкий подданный, этнический татарин Казим Миршан. Сборник направляется в Москву и… бесследно исчезает.

В пресс-бюро Службы внешней разведки мне подтвердили достоверность этой истории. Действительно, Николай Горшков интересовался судьбой татарского поэта. Со слов советского разведчика Николая Батраева, который несколько месяцев работал в итальянской резидентуре под руководством Николая Горшкова, кто-то из доброжелателей передал в резидентуру один из сборников Моабитской тетради. Разведчики тут же переправили стихи на родину. К сожалению, этот сборник затерялся в архивах и до сих пор не найден. Тем не менее позитивная информация о поэте была доложена руководству и сыграла определенную роль в его реабилитации. К тому времени усилиями татарских писателей, руководителей республики и местных органов госбезопасности удалось собрать неопровержимые свидетельские показания о подпольной работе Джалиля и доказать факт его гибели. И вот долгожданный ответ из Москвы: «В связи с гибелью разыскиваемого в 1944 году оперативное розыскное дело на него прекращено».

Тем не менее до смерти Сталина и расстрела Берии имя Джалиля оставалось под запретом. Заговор молчания нарушила «Литературная газета». Благодаря главному редактору Константину Симонову, 25 апреля 1953 года в ней была опубликована первая подборка моабитских стихов.

Уже 2 февраля 1956 года за мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками Муса Джалиль посмертно был удостоен звания Герой Советского Союза. А еще через год за цикл стихов «Моабитская тетрадь» он первым из советских поэтов стал лауреатом Ленинской премии.

И вот совсем недавно, уже в наши дни, в «Пражском архиве» Чехии была найдена выписка из приговора Второго Имперского суда фашистской Германии за 12 февраля 1944 года. В ней — список приговоренных к казни через гильотину одиннадцати татарских пленных. Состав преступления — содействие врагу, то есть Советскому Союзу. Под номером пять — фамилия писателя Гумерова (именно так называл себя в плену Джалиль) 1906 года рождения.

Приговор был приведен в исполнение в тюрьме Плетцензее, где под ножом гильотины в разное время приняли смерть около трех тысяч антифашистов.

В 2006 году в России широко отмечалось столетие со дня рождения татарского поэта. И лишь сейчас выяснилось, что в реабилитации его имени есть доля участия и сотрудников внешней разведки. Один из них — резидент в Италии Николай Горшков.

«Бык» — это условное обозначение английского зенитного снаряда с радиовзрывателем, изобретенного и принятого на вооружение в последние месяцы войны. Его отличала удивительная точность попадания и большая сила поражения воздушных целей, летящих на больших высотах. В те годы в Советском Союзе не было подобных боеприпасов, и потому разведка охотилась за чертежами такого снаряда. Соответствующее задание получила и резидентура Николая Горшкова. Было известно, что высадившиеся в Италии войска его величества имели эти снаряды на вооружении. Но остались ли они на военных складах после ухода англичан? И если да, то где именно? И как достать хотя бы один экземпляр?

Через агентурные позиции установили, что некоторое количество таких боеприпасов будто бы хранится на военных складах противовоздушной обороны. Узнали и место дислокации этих арсеналов — город Бергамо, где находился штаб одного из военных округов и школа по подготовке младших командиров.

Чтобы найти оперативные подходы, Николай Горшков восстановил связь с агентом, который под псевдонимом Ромбо еще до войны сотрудничал с советской разведкой. Антифашист, пожилой ученый-химик предоставлял в те годы информацию по новейшим взрывчатым веществам, которые использовались армиями Муссолини и Гитлера.

По заданию советской разведки агент выехал на север страны в Бергамо, где через своих родственников и бывших учеников выяснил, что на артиллерийских складах «быков» уже нет. Но найти их можно в старых арсеналах на побережье, где в годы войны высаживался английский десант.