Кайл ужаснулся:

— Я тебя обидел?

— Нет. — Она неторопливо растянула губы в грустной улыбке. — Это больше похоже на чувство обреченности.

— Стоп. Давай-ка уточним. Мои прикосновения вызывают у тебя ощущение обреченности?

Она кивнула.

— Тебе неприятна моя мужественность?

Виктория промолчала.

— Ты испытывала панику с другими парнями? — Кайлу неприятно было думать о том, что у Виктории были любовники, но он должен выяснить все до конца.

Внезапно она стала заинтересованно рассматривать кутикулу на одном из пальцев.

— Раньше мы говорили друг другу обо всем, — произнес Кайл и тут же задался вопросом: может быть, он ошибался? — Почему ты не рассказала мне о клаустрофобии?

— Я не люблю об этом говорить. — Она затянула пояс халата. — Папа учил меня, что нельзя рассказывать о своих слабостях, потому что люди могут использовать их против тебя. — Из отца Виктории получился бы отличный генерал. — И чтобы доказать свою точку зрения, он всякий раз, когда я плохо себя вела, запирал меня в чулане под лестницей. — Виктория потерла плечи.

— Ты? Плохо себя вела в детстве? Я считал тебя идеальным ребенком.

Она улыбнулась, но улыбка не достигла ее глаз.

— Отец мечтал сделать меня совершенной. Но как бы сильно я ни старалась, ему удавалось находить в моем поведении недостатки или провинности, которые требовали наказания.

Виктория пристально смотрела на затемненную столовую. Она глубоко задумалась.

— Я ненавидела тот чулан. Там было много барахла. И было темно и очень душно. — Молодая женщина вздрогнула. — Я была маленькой, пыталась вырываться, но отец был намного больше и сильнее меня.

Наконец-то Кайл все понял.

— У него была медвежья хватка. Он просто держал меня до тех пор, пока я не переставала извиваться. — Виктория сглотнула и уставилась в пол. — Чем сильнее я вырывалась, тем крепче он меня сжимал. Поняв, что выхода нет, я смирялась. Конечный результат всегда был одинаков — полчаса в чулане. И если я плакала, отец спокойно подходил к двери и предупреждал, что, если я не замолчу, мне придется просидеть там еще полчаса. Я сразу затихала.

Не потому ли она не стала разговаривать с Кайлом в ту ночь, в его автомобиле? Неужели Тори думала, что должна молча страдать, иначе ее заставят терпеть еще полчаса? Кайлу стало тошно. Ему захотелось врезаться головой в шкаф и забыть обо всем, что он услышал. А еще ему хотелось запереть отца Виктории в том проклятом чулане.

— Когда мне было десять лет, — продолжала Виктория, — меня наказали за провинность брата. Я не сдержалась и пожаловалась на несправедливое отношение. Я плакала, кричала и бросалась на дверь чулана, пытаясь ее открыть. Отец меня даже не выслушал. Видимо, во время своих метаний по чулану я натыкалась на стопки вещей и различные предметы, потому что как только я решила посидеть спокойно, то оказалась со всех сторон заваленной вещами. Старые пальто. Спортивный инвентарь. Ящики и сумки. Все это свалилось на меня и придавило к полу. Я не могла двигаться и едва дышала под тяжестью этого хлама. — Оттянув воротник ночной рубашки, она сделала глубокий вдох. — Но я не звала на помощь, поскольку знала, что папа заставит меня просидеть в чулане еще полчаса. Поэтому я тихонько плакала и ждала, когда меня освободят. — Виктория посмотрела на Кайла. — Мне в голову не могло прийти, что папа заснул перед телевизором.

«Ублюдок!» — выругался про себя Кайл.

— Когда папа наконец открыл дверь и увидел в каком я состоянии, он даже не извинился. После этого отец никогда не сажал меня в чулан. Ему было достаточно пригрозить, и я выполняла все его требования.

Так было до тех пор, пока она не встретила Кайла. Он понятия не имел, как рискует Виктория, повсюду таскаясь за ним. У Кайла сдавило горло при мысли о том, что пережила она после того, как шериф доставил ее домой к отцу-садисту.

Молодая женщина тряхнула головой, словно попыталась забыть о прошлом и вернуться в настоящее.

— В любом случае, — сказала она, — в ту ночь в машине было так же душно и тесно, как в чулане. Ты навалился на меня, и я почувствовала себя в ловушке. — Она потерла затылок. — И теперь каждый раз, когда ты ко мне прикасаешься, я ощущаю, что прошлое возвращается, и начинаю паниковать. Я не желаю снова чувствовать себя запертой в чулане. Я ненавижу это место.

Итак, в то время, когда Кайл испытывал сексуальную эйфорию, Виктория паниковала и в очередной раз переживала ужас. А Кайл ни о чем не догадывался. Да он заслужил, чтобы ему выбили глаз ножом для колки льда!

— Ты должна была мне об этом рассказать, — заявил он. Кайл не сомневался, что в этом случае события развивались бы иначе.

— Уже поздно. — Виктория оттолкнулась от холодильника. — Мне нужно поспать.

— Ты не ответила на мой вопрос. Ты испытывала приступы паники с другими парнями или только со мной?

Не ответив, она подошла к тостеру и принялась делать бутерброды.

Кайл ждал ответа, наблюдая за ее точными движениями. Поставив контейнеры для завтрака в холодильник, Виктория вытерла стол, бросила губку в раковину и выпалила:

— Ты не уйдешь, пока не услышишь ответ, не так ли?

Он прислонился к шкафу, скрестил ноги в лодыжках и приготовился ждать столько, сколько потребуется.

— Отлично! — воскликнула женщина. — У меня не было никого, кроме тебя.

Ее ответ понравился Кайлу больше, чем следовало бы.

Она всплеснула руками:

— У меня не было времени встречаться с парнями. Мне было семнадцать лет. Я осталась одна, беременная и с разбитым сердцем. Я ухаживала за новорожденным Джейком и пыталась окончить среднюю школу. Дальше — больше: я продолжала заботиться о ребенке и больной тете, пошла работать и училась в колледже. Я растила впечатлительного сына, старалась наладить жизнь для нас обоих, пыталась расплатиться с кредиторами тети Ливи, чтобы сохранить за собой этот дом. При этом я удерживалась от того, чтобы не сойти с ума. Как ты считаешь, мне хотелось бегать на свидания? Мне никто не нужен! — отрезала Виктория. — Я решила самостоятельно чего-то добиться в жизни. Мне нужно было достичь результатов, которыми я гордилась бы.

— И теперь, когда у тебя имеется все, о чем ты мечтала, тебе понадобился доктор Старзи?

— Не говори о нем с таким пренебрежением. Мы с ним похожи. У нас одинаковые цели в жизни.

— Тогда ответь мне вот на какой вопрос, — сказал Кайл. — Если он так тебе нравится, почему ты не приказала мне остановиться, когда я поцеловал тебя в кабинете? Почему ты поцеловала меня так, будто мечтала об этом много лет? Словно от этого поцелуя зависела вся твоя жизнь?

Кстати, во время их поцелуя у Виктории не было приступа паники.

— Кто бы мог подумать, что ты талантливый выдумщик? — усмехнулась молодая женщина. — Ты должен попробовать написать любовный роман.

— Ты часто читаешь любовные романы? — поинтересовался Кайл. — Ты наверняка возбуждаешься, когда главный герой ласкает героиню языком...

— Перестань, — прервала его Виктория.

Понятно. Кайл подошел к ней, но она не отшатнулась. Уже хорошо. Виктория стояла, сжав кулаки и с вызовом глядя на него.

Он заправил ей за ухо мягкую прядку:

— Я уже не грубый семнадцатилетний парень. Я умею доставить женщине удовольствие.

Виктория пожала плечами:

— Ну молодец. Несмотря на слухи о твоей опытности, которые ходили по школе, должна сказать, что ты был далек от совершенства.

Ее слова больно ранили Кайла. Он разочаровал единственную девушку, которая была ему дорога и которой он больше всего на свете хотел понравиться.

— Может быть, следует дать мне возможность исправиться? — предложил он, желая этого как никогда. Кайл наклонился к Виктории, стараясь не прикасаться к ней. — Позволь мне показать тебе, насколько хорошо нам может быть вместе, какие удивительные ощущения я могу тебе подарить.

Виктория уставилась на него, прокручивая в мозгу всевозможные варианты. Кайлу показалось, что прошел час, прежде чем она ответила: