Сев на скамейку в любимой беседке тетушки Эдит, сооруженной из кружевного дерева, попыталась собраться с мыслями и трезво проанализировать то, что они с Кристианом имели на настоящий момент. Якобы забытая на столике пляжного кафе красная записная книжка сделала свое благое дело. Ее сбросили со счетов, прочтя записи, свидетельствующие о том, что единственной ее головной болью были поиски мулатки, покушавшейся на жизнь Потапова. До того, как красная книжка была украдена, появление Алены с Севой насторожило тех, кто охотился за маленькой Марией, до такой степени, что им были ультимативно предложены обратные билеты. Записная книжка сработала. Алена повела их по ложному следу.

Записи свидетельствовали о том, что она делает ставку на празднование в Париже юбилея известного кутюрье, который сделал в свое время Нэнси Райт звездой подиума, и предстоящий праздник, конечно же, не обойдется без присутствия на нем мулатки. Алена как чувствовала необходимость срочного вылета в Париж, поэтому в записях обозначила перспективу своего отъезда на юбилей знаменитого модельера... Ее оставили в покое. Только что, в самолете, они с Кристианом связались с Севой и Потаповым. Дальше скрывать от Кристиана, что Вероника с Марией исчезли, не имело смысла. Он был до такой степени взволнован разговором с Марией, что знать правду было сейчас для него легче...

Алена глянула на часы, мысленно перевела время на два часа назад. Совсем скоро Ксюша вернется с экскурсии и обнаружит отсутствие дочери и гувернантки. Она видела лицо Марии в бежевом джипе на пути к горе Моисея. Эта информация уже задействована — частное агентство, которое возглавляет брат охранника Али, ищет эту машину. Позже Кристиан слышал в трубку шум машин, значит, они все еще в пути. Вот только куда? Алена закурила и подумала, что мелодрама все больше съезжает в детективный сюжет. Только бы избежать жертв и крови, тогда чистота жанра может вернуться, даже если и не сложится выстраданный персонажами хеппи-энд...

— Кто-нибудь в эти дни снимал дом с охраны? — спросила Алена запыхавшегося Кристиана.

— Да, позавчера. Несколько часов здесь находился тот, кто может войти в дом и в курсе того, как снимается охрана. Если учесть, что Жак знал, не исключено, что это был он. Его могли заставить это сделать.

Алена с шумом выдохнула сигаретный дым и резко мотнула головой.

— Никогда. Если только он что-то придумал и сам, добровольно привел их в дом.

— Зачем?

— Надо осмотреть дом и сад. — Алена с тревогой взглянула на мгновенно постаревшего на несколько десятков лет Кристиана. — Я бы на твоем месте не пренебрегала каким-нибудь успокоительным средством. — И прочтя на его лице упрямое сопротивление, понизив голос, угрожающе прогудела: — Ты мне нужен мобильным и соображающим, а не в полуобморочном состоянии. Давай! В доме есть аптечка?

Кристиан несколько секунд как загипнотизированный смотрел в потемневшие сузившиеся глаза Алены, потом, коротко вздохнув, послушно побрел к дому.

Алена достала мобильник, набрала Севу.

— Возьми в моем номере записную книжку и продиктуй телефон Егорычева. Ищи на букву «У». Потому что уголовный розыск. Мне надо задать ему один вопрос. Все. Жду.

Когда Кристиан вернулся в сад, Алена сидела на корточках возле клумбы и внимательно изучала стрелки тюльпанов, которые, приветствуя весну, выбросили по два длинных листочка.

— Ты обошел дом? — Алена погладила пальцем шелковистые листочки и обернулась к Кристиану.

— Да. Но, мне кажется, лучше это сделать еще раз тебе, Алена.

Она отрицательно покачала головой:

— Ты должен сейчас предельно собраться, Кристиан. Сконцентрировать все свое внимание и память. Жак мог оставить какой-то знак только тебе, потому что понимал — к тебе обратятся из санатория, как только он не вернется туда вовремя. Вспомни, где вы больше всего бывали вместе.

— Наверное, на конюшне, — неуверенно произнес Кристиан.

— Отлично! Мы можем туда пойти?

Кристиан кивнул, и они двинулись в угол сада, где виднелась калитка, ведущая на конюшню. Но Кристиан внезапно остановился.

— Нет, вряд ли. Там всегда два конюха. Они никогда одновременно не отлучаются вдвоем. Думаю, лишние свидетели им были не нужны.

— Хорошо, ты прав, вернемся в дом.

Когда по прошествии сорока минут тщательного обследования дома уже не осталось никаких вариантов, Алена воскликнула:

— Надо тщательней обыскать туалет. Это единственное место, где он мог находиться один. Вспоминай, Кристиан, никогда ничего не было у вас с Жаком связано с пребыванием в душе, в ванной? Может быть, что-то забавное и смешное или наоборот... К примеру, ты мог пускать кораблики, когда сидел в ванне.

— Причем здесь кораблики?! — взорвался вдруг Кристиан. — Ты соображаешь, что говоришь? Он был садовником! Садовником, а не горничной или няней! Я что... с ним в ванне купался? Или он мыл меня под душем? Это тебя уже пора положить под капельницу или ввести транквилизатор! Ты несешь полную ахинею и выставляешь меня окончательным идиотом. «Ищи, Кристиан, ищи, иди по следу». Ты мне еще дай его носок понюхать! Я — не ищейка и ты — не сыщик. Как ты не понимаешь, что пора прекратить заниматься самодеятельностью и срочно подключить полицию.

— Которая несколько дней будет изучать то, что нам давно известно, — хладнокровно перебила его Алена, продолжая исследовать каждый миллиметр ванной комнаты, совмещенной с туалетом. — Потому что нам на слово они не поверят. А у нас сейчас каждая минута на счету. Вот оно!

Алена держала в одной руке мыло, а в другой прилепленный к обратной стороне куска и поддетый ногтем маленький зеленый треугольник.

— Что это? — Кристиан подошел ближе и наблюдал, как ополаскивает его над раковиной струйкой воды возбужденная Алена. — Прилипла к куску мыла малюсенькая травинка, а ты делаешь из этого событие. И какой знак я по-твоему должен был получить?

— Это не травинка, Кристиан. Это самая верхушечка только что проклюнувшегося тюльпана. Я обратила внимание, что на клумбе надломлен один лист. И главное, это никак не противоречит логике его поведения. Он же садовник, как ты справедливо заметил в своем гневном монологе. Наклонился над своими питомцами, пустившими стрелки, и надорвал верхушку.

Алена развернулась к Кристиану и низко прогудела:

— Сядь, Кристиан, расслабься и вспоминай. Я пойду сварю кофе, а ты закрой глаза и, пожалуйста, отбрось все посторонние мысли. Жак и тюльпаны, только Жак и тюльпаны... Слишком многое поставлено на карту, чтобы ты имел право не вспомнить. Жак и тюльпаны!

Алена ушла, а Кристиан кинулся ничком на диван, сдавил подушкой голову, и уже через несколько минут с предельной четкостью в его ушах зазвучал хрипловатый прокуренный голос Жака:

— Осторожней отшелушивай, сынок, не оставляй луковицу совсем без одежки. Вот так, молодец, складывай по сортам. А это те, что имеют зубчатые лепестки и носят имя «Жанна». Точно, сынок, их зовут так же, как твою кузину, которой мадам совершенно справедливо отказала от дома. Ишь, негодница какая оказалась! Маленькая, а на руку нечиста!

Кристиан так рванулся, что чуть не рухнул с дивана на пол.

— Алена! Ты — гений! Черт подери! Да ведь я же не видел этой белобрысой кузины двести лет! Жанна из игр моего детства!

Алена, моментально возникшая в дверях, врубилась за одну секунду.

— Отлично, Кристиан. И даже носка не понюхал. Сходу взял след. Теперь дело за Мариной Миловской! Уж она-то точно знает, где найти белобрысую кузину!

* * *

Потапов не находил себе места.

Час назад вернулась с экскурсии Ксюша, и он вдохновенно врал ей о том, как посадил совсем недавно в такси Веронику с Марией и они отправились в маленький курортный городок буквально в нескольких километрах отсюда на аттракционы. Похоже, Ксюша поверила и отправилась спать — бессонная ночь, к счастью, вымотала ее, и от усталости она буквально валилась с ног.