Снашков и Шевцов, тоже находившийся в президиуме, как по команде, резко обернулись в мою сторону и одновременно раскрыли рты. Однако, согласно табели о рангах, энергично парировать подобное еретическое утверждение, точнее, его последнюю часть, да ещё прозвучавшую прилюдно, полагалось главному идеологу универа – Снашкову.

    – Партия! Никогда! Не ослабляла! Работу! С молодёжью! – отбил он, как молотом, и, повернувшись к аудитории, добавил. – Следующий участник конкурса.

Я, ещё не осознавая всей тяжести содеянного, довольный сел на место, не сомневаясь в том, что уж в тройку-то призёров попаду обязательно – выступление мне и самому понравилось. Но моё имя нигде не прозвучало.

На следующий день я, случайно встретив Шевцова, поинтересовался:

    – Ну, как моё выступление?

Он посмотрел на меня, как на дурачка.

    – И у тебя ещё хватает наглости спрашивать?! Как ты мог сказануть «партия ослабила работу с молодёжью»?!

          Ну, и дальше, в том же духе. Я стоял, краснея не от стыда, а от злости: а что, Игорёк, разве я не прав? Если под «работой» ты подразумеваешь официальную трескотню, мероприятия «для галочки», шефскую помощь селу и прочую фигню, пусть и активно навязываемую, то докажи мне, в чём я не прав! Наверное, такие, как ты, только рангом повыше, запретили ежегодный Грушинский фестиваль бардовской песни или приказывали вылавливать силами БКД и ОКОД (сможете вспомнить расшифровку этих аббревиатур?) студентов около храмов Божьих во время служб.  Но я не стал развивать тему – с Шевцовым спорить было бесполезно. Кстати, «Груша», пережив комсомол, по-прежнему проводится под Самарой и становится большим культурным событием теперь уже всероссийского и даже международного масштаба.

Стоит попутно отметить, что многие шли в ОКОД, чтоб заниматься каратэ, тоже официально запрещённым в те годы видом спорта. Не буду заставлять вас напрягать память: БКД – это «боевая комсомольская дружина», а ОКОД – «оперативный комсомольский отряд дружинников», или, по-иному, «юные дзержинцы». Чем они отличались друг от друга, уже не помню. Эдакие немного военизированные формирования из комсомольцев, правда, на добровольной основе, призванные помогать милиции участвовать в патрулировании улиц, в проведении массовых мероприятий, в работе с недисциплинированной молодёжью. Многие активисты БКД и ОКОД впоследствии сделали карьеру в рядах МВД и даже КГБ. Так вот, каратэ для них было «разрешено», поэтому некоторые шли туда, чтобы получить полезные навыки, а потом «слинять». Но не путать с ДНД – «добровольной народной дружиной», куда нас также «гоняли» на дежурства в добровольно-принудительном порядке, – в то время возникло и широко бытовало подобное иронично-философское определение стимула. Отдельные несознательные уклонисты от ДНД могли за это даже лишиться стипендии – за этим следил главный ДНД-шник факультета студент Чертопятов.

Не стану утверждать, что система поставила меня «на вид» за крамольный ответ на вопрос на конкурсе политинформаторов, но «шаров» не добавилось точно. О! Попутно вспомнил градацию взысканий по комсомольской линии по нарастанию строгости наказания: поставить на вид, объявить выговор, строгий выговор, выговор «с занесением», строгий выговор «с занесением». «С занесением» – в личное дело комсомольца: система учитывала всё. И, как «высшая мера», – исключение из рядов ВЛКСМ. После этого вполне возможно было и из университета вылететь.

Нетрудно заметить, что пострадавший некогда на «большом» комитете командир стройотряда одним махом проскочил по всей лесенке наказаний всего за одну только крамольную фразу про истинный стимул студентов работать в стройотрядах. Итог: «Анафема! «Сожгите» его!» Рим Мен Чхо-о-ол? Где ты, родной? Тут «севкоры» зашкаливают!

Радовало одно: настоящих «римменчхолов» среди наших комитетчиков я не встречал ни разу – так, небольшие вывихи в сторону, и то лишь у отдельных из них.

Весной 1984 года мой друг студент-«почвоед» Олег Волков, по кличке Насибулла, происходившей от его прежней фамилии Насибуллин, крепко «въехал» в свою будущую жену Светочку Пешкову с генетики, оба они были курсом младше меня. Светка была удивительной девчонкой: доброй, отзывчивой, непосредственной, обаятельной – от неё шёл как бы внутренний свет. Весёлая, юморная, компанейская, стройная, симпатичная, артистичная – участница очень популярного у нас на факультете театра миниатюр «Динь-динь».

Как-то жарким деньком идём мы: я, Ширшов, Насибулла и Света из столовки, что на физфаке. Точнее, «идём» – мягко сказано: весело хохоча, скачем, как козлики, стреляя друг в друга шариком от настольного тенниса из игрушечного пластмассового пистолета с широким стволом. На Светочке надеты легкая футболочка, озорные штанишки-бананы, светлые волосы на голове собраны немного вбок «конским хвостиком».

Проходя мимо открытых окон помещения «большого» комитета комсомола (он был на первом этаже главного здания), мы заметили, что там идёт какое-то очередное, очевидно, очень важное, собрание – выражения лиц «комитетчиков», резко контрастируя с солнечным приветливым деньком, красноречиво свидетельствовали об этом. Председательствовал на нём тогдашний секретарь, «сухарь» Олег Горянин – по национальности то ли якут, то ли алтаец.

Светочка, смеясь, предложила нам:

    – А давайте в них стрельнём, чего они сидят, как эти!

Мы, комсомольцы-добровольцы, немного опешили:

    – Как – так, стрельнём?

    – А вот так! – Светка «пальнула» в открытое окно: вытолкнутый пружиной пистолетика шарик пролетел вдоль длинного стола, за которым угрюмо заседали комсомольские вожаки. Мы, заржав, убежали от окна прочь.

Вволю нахохотавшись, я с грустью сказал:

    – Но шарик-то жалко, «боеприпасов» у нас больше нет!

    Светуля совершенно не смутилась:

    – Да я сейчас его принесу!

    – Из «большого» комитета?!!

    – Ага! Откуда ж ещё?

Мы вместе зашли в главный корпус и пошли к «большому» комитету, держась от Светки на некотором расстоянии – было страшно интересно, как отреагируют на её визит строгие комитетчики. Она запросто без стука, без всяких там «можно войти?» заскочила в мрачноватое помещение, где шло угрюмое заседание, и, улыбнувшись, весело чирикнула:

    – Привет, ребята! Тут у вас шарик не пролетал?

Лица комитетчиков тут же озарились улыбками, даже Снашков залыбился – я наблюдал за этим незабываемым зрелищем из-за угла. Только официальный зануда Горянин медленно встал со своего кресла в голове стола с возмущенной миной.

    – Какой ещё ш-ш-шарик?! Что за шарик?! Это что за безобр-р-разие такое?! Девушка?! А?!

Светочка, держа игрушечный пистолетик обеими руками, направила его на Горянина, и, обдав возмущенного функционера очаровательной улыбкой, хихикнула:

    – Поговори ещё у меня! – и, подняв шарик с пола, упорхнула в дверь.

Через пару секунд мы услышали дружный, немного приглушённый гоготок комитетчиков, оценивших шутку студентки – уж не знаю, как дальше пошло заседание.

Меня же снедал вопрос: а интересно, возможно ли такое в Северной Корее, особенно если бы шарик чмокнулся в бюст или изображение «великого полководца»?

Мда-а… Очень бы хотелось узнать, как сложилась дальнейшая судьба и карьера самых «больших» университетских комсомольцев – Гадыльшина, Минзарипова, Горянина, Снашкова, Шевцова… Где они сейчас работают, где живут, какие взгляды исповедуют? Согласно статистике, не более 10% бывших коммунистов подтвердили свои убеждения в виде членства в различных российских компартиях после впечатляющего обрушения всего здания государственной партийности, глобального идеологического доминирования КПСС. Тогда как, по всей видимости, остальным девяноста процентам на всё на это было глубоко... Но кто бы в то время мог это предвидеть?!

Сейчас, конечно, многие «вякают»: я предвидел, я чувствовал, я знал, что… Да ни хрена вы, господа «провидцы», не чувствовали и не предполагали! И я – в том числе.

           И последнее. Удивительно, но факт: практически никто не может назвать мне две основные фундаментальные работы Ленина. Не пересказать содержание или привести какие-то цитаты из них, а всего-то – назвать. Назвать! Ведь любой образованный человек выдаст, не задумываясь, главные произведения, скажем, Толстого, Достоевского, Шолохова или Булгакова. Даже старику Марксу, в этом плане, повезло почему-то больше, чем «дедушке Ленину», ибо вопрошаемые мною бодро выдают: «Капитал»! А как же самый массово изданный за всю историю человечества и переведенный на все языки мира «литератор», как сам себя именовал Владимир Ильич? А вот так, значит,  выходит… Почему? Не знаю. Получается, за все время учебы где-то с семестр, по моим прикидкам, всех затрат учебного времени было потрачено на изучение общественных дисциплин практически впустую.