Однако многие запуганные студентки больше всего боялись именно Софроныча. Средний показатель бледности на лицах зашкаливал. Как сейчас вижу сцену: перед аудиторией кучкуются и нервничают студентки-одногруппницы. Луиза Галямова в истеричном состоянии трясёт, как грушу, подругу Леру Бойко: «Лерка! Лерок! Я ничего не знаю! Понимаешь ты?! Не знаю я ничего! Лерка! Ничего!!! Лерка-а-а! Что дела-а-ать?!»

         Спрашиваю:

         – По какому поводу истерика?

         – По какому поводу? – Луиза подняла на меня немного помутневшие от перевозбуждения глаза. – Ты-то, конечно, сдашь!

         – И ты сдашь! Я тебе говорю!

          Немного успокоившись, Луиза, часто дыша, присела, дав возможность Лерке поправить на себе одежду и немного уложить волосы на голове после интенсивной тряски.

Моя очередь заходить. Беру билет: анализ работы Ленина «Империализм – как высшая стадия капитализма» первым вопросом, и что-то про усиление борьбы пролетариата в 1905 году – вторым. Присев на сиденье, я стал изучать обстановку вокруг: никто из студенток не плакал, Ширшов пока не сдавал – это уже хорошо. Погода с утра приятная: свежевыпавший снежок, солнышко, легкий морозец – это тоже хорошо. Экзамен проходил в аудитории на первом этаже, то есть Софронычу не пришлось подниматься по лестнице – и это хорошо. Сам историк в обычном настроении, ничего предвещающего непредвиденную ситуацию не угадывается. К тому же – последний экзамен, сессия, безусловно, надоела и преподавателям до чёртиков. Одним словом, прорвёмся.

Отвечала Розочка Ибрагимова, следующей готовилась Любочка Степанищева. И та, и другая всегда готовились к экзаменам на совесть, сессии сдавали хорошо. Но у обеих был недостаток: когда отвечали, то, волнуясь, тараторили, правда, всегда в тему. А Розочка ещё и красными пятнами шла. Я ей не раз говорил: «Роза, ты ведь нормально отвечаешь, но несчастный вид тебе вредит! Следи за собой». Но она ничего не могла с собой поделать, хотя при сдаче спецкурсов, когда форма подачи ответа не имела значения, излишнее волнение даже играло ей на руку. Преподаватели начинали подсознательно её жалеть, ведь, самое главное, отвечает-то девочка хорошо, хоть и сильно волнуется.

А тут Софроныч, убежденный в том, что настоящий студент-ленинец уверен в себе при любых обстоятельствах! Но Розочка и Любочка получили хорошие оценки. Думаю, и это тоже мне на руку: попробую сыграть на контрасте, тем более, здороваясь со мной, Софроныч даже еле заметно улыбнулся. Однако, упор, сделанный мной на заваленную незадолго до этого математику, помешал полноценно подготовиться к истории партии. Что ж, прорвемся «на шару», как тогда многие выражались, – не впервой. А тут и мне пора садиться отвечать; между тем, уже готовились к ответу вошедшие за мной подружки – трепещущая Луиза с растрёпанной Лерой.

Отвечать впервые пришлось не стоя, как на семинарах, а сидя, пространство для махания руками было ограничено, поэтому я сразу продумал какой делать акцент: в такт самым веским словам несильно ударять ребром ладони по столу. Я стартовал:

    – В фундаментальной программной классической бессмертной работе Владимира Ильича Ленина «Империализм – как высшая стадия капитализма» совершенно справедливо и аргументировано утверждается: империализм – действительно высшая стадия капитализма! Более того, империализм – не только высшая, но и последняя (бум!) стадия капитализма! Со всей убедительностью и исторической прозорливостью Владимир Ильич показал также, что империализм – это не только высшая и последняя стадия капитализма, но и загнивающий (бум!), паразитический (бум!) капитализм! Владимир Ильич не уставал повторять и неопровержимо доказывать, что империализм – канун (бум!) социалистической революции! Со всей силой и очевидностью утверждалась непререкаемая истина: рабочему классу – гегемону революции – нечего терять, кроме своих цепей (бум!), приобретёт же он весь мир (бум-бум!)! В канун социалистической революции, как никогда, актуален бессмертный лозунг Карла Маркса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (бум!) Классовая солидарность трудящихся всего мира и пролетарский интернационализм неизбежно приведут (бум!) к победе социализма и, в последующем, коммунизма во всем мире!!! (бум-бум!) Учение Маркса, Энгельса и Ленина всесильно, потому что оно верно! (бум!) На смену капиталистической общественно-экономической формации неизбежно придёт социалистическая общественно-экономическая формация (бум!)! Капиталистический, империалистический способ общественного производства с его хаосом (бум!), глубочайшим антагонизмом (бум!) между производительными силами и производственными отношениями, бесконечно повторяющимися кризисами (бум!) неизбежно будет заменен социалистическим плановым, лишённым антагонистических противоречий способом общественного производства на благо всего общества (бум!)!

И тут я решил устроить Софронычу небольшую провокацию: он во время моего пламенного выступления сидел, привычно откинувшись на спинку стула, с полуприкрытыми глазами, часто кивая головой в такт моим ударам. И я добавил:

    – Недаром капиталисты пробуют использовать элементы нашего планирования.

Благодушную истому Софроныча как рукой сняло. Он, очнувшись, мгновенно распахнул глаза.

    – И что, это устраняет основные противоречия?

    – Нет! Нет, конечно же!!! – я, отшатнувшись от него и раскинув в стороны руки, почти вскричал так, как будто хотел воскликнуть: «Вы что, в своём уме?!»

Моя гневная реакция на подобное еретическое предположение окончательно удовлетворила Софроныча, подведя черту под освещением первого вопроса билета.

Как вы заметили, по существу содержания самой работы Ленина я опять почти ни слова не сказал. Девчонки, кто сидел, готовясь к ответу, в аудитории, прервались и, как заворожённые, наблюдали за разворачивающимся перед ними захватывающим действом. Даже из коридора чуть-чуть дверь приоткрыли: что там, внутри, за непонятные гулкие удары?

    На второй вопрос про борьбу пролетариата я начал отвечать так: «Развитие революционной борьбы в 1905 году хорошо отражено в романе Горького «Мать». И начал пересказывать содержание романа. Но, поскольку роман был немаленьким, Софроныч, ещё не «остывший» от моего ответа на первый вопрос, потянулся за зачеткой – «отлично»…

Я, выйдя из аудитории после экзамена, обычно никогда сразу не уходил, как бы пытаясь отдышаться. Безусловно, любой экзамен – это, в первую очередь, психологическая дуэль с экзаменатором. И хорошая, тем более, отличная оценка всегда воспринимается маленькой победой. Осознание этого светлого чувства особенно приятно в контрастном сочетании с завистливыми взглядами ещё не сдававших. Заваливших, не сдавших экзамен, конечно же, было жаль, даже некоторую долю вины испытываешь перед ними за свой успех. Но, как говорится, каждому – своё, ничего не поделаешь. Я и сам чуть больше недели назад выползал из аудитории совершенно раздавленный «неудом» по математике, будь она неладна.

Пока я «отсыхал», из аудитории выскочили одна за другой счастливые Лера Бойко и Луиза Галямова с хорошими оценками и сразу же кинулись меня обнимать: «Ты – молодец! Софроныч после тебя был такой довольный и нас не мучил! Спасибо тебе!» Пожалуйста!

После успешной сдачи экзаменов (математику я пересдал на «хорошо») спокойная жизнь на семинарах по истории партии мне была гарантирована на оба семестра, оставшихся до завершения полного курса её изучения. Правда, я уже не с таким остервенением блистал очами при ответах, перейдя как бы в более спокойное осмысление насыщенной истории партии Ленина. А на втором курсе был избран в комитет комсомола биофака, что, смею надеяться, возвысило меня в глазах Софроныча.

И вот на смену курсу истории КПСС пришла МЛФ, точнее, марксистско-ленинская философия. Разница между ней и просто философией, как таковой, есть и весьма значительная. На то она и «марксистско-ленинская».