Он должен спасти этих бедняг, не убоявшись возможных жертв и страданий.

Нечеловеческим усилием боли граф повернулся к лорду Фрезеру и сказал:

— Я буду рад познакомиться с вашей дочерью... если только она не отвергнет жениха, у которого пусто в карманах.

— Об этом не может быть и речи, — последовал резкий ответ лорда Фрезера. — Сегодня вторник. Вы поженитесь в четверг утром. В здешней церкви. Вас обвенчает мой знакомый викарий. А в пятницу вы сможете купить достаточно еды и накормить всех нуждающихся в вашей деревне.

Граф в изумлении воззрился на лорда Фрезера.

— Не понимаю, к чему такая спешка, — сказал он. — Ваша дочь и я вначале должны встретиться, поговорить... А уж потом...

Лорд Фрезер уселся на письменный стол и властно произнес:

— Или вы будете полностью повиноваться мне, делая то, что явелю, или... можете хоть сейчас отправляться отсюда на все четыре стороны в поисках другого источника финансирования.

— Но это ведь невозможно, — слабо запротестовал граф.

— Все возможно. Да будет вам известно, молодой человек, я отвечаю за каждое произнесенное мною слово, — торжественно ответствовал лорд. — Вы женитесь на моей дочери в четверг утром, и только после того, как бумаги будут подписаны, я выдам вам чек на обещанные двадцать пять тысяч.

Сделав короткую паузу, лорд продолжил тоном, не терпящим возражений:

— А до тех пор вам придется кормить своих людей тем, что родит ваша земля, тем, что сами изыщете в пределах поместья. А это, смею вас уверить, ничтожно мало.

Оскорбительные слова, небрежно бросаемые лордом, были подобны пощечинам, которые граф покорно принимал, то и дело внутренне вздрагивая.

В эту нелегкую минуту его снова спас вдохновляющий образ графа Мейонского, который только улыбался и неодобрительно покачивал головой, видя, что кто-то некрасиво себя ведет.

— Если это ваше последнее слово, милорд, — сказал наконец юноша, — то мне остается только покориться. Мы оба знаем, что другого выбора у меня нет. Осмелюсь, однако, заметить, что вы выбрали весьма странный способ выдать свою дочь замуж. Подобная ситуация вряд ли пришлась бы по нраву хорошо воспитанной девушке.

— Моя дочь привыкла подчиняться всем распоряжениям, исходящим от ее отца, — ответил лорд Фрезер. — И если у вас достанет ума воспользоваться полученными советами, то и ваше слово станет для нее законом. Так и должно быть. Единственная роль мужчины в доме — это хозяин.

Графа так и подмывало сказать, что вовсе не обязательно столь агрессивно навязывать свою точку зрения, тем более что он ведь и так принял неприятные условия игры.

В полном отчаянии юноша осознавал свое бессилие хоть что-то изменить: в данный момент это было невозможно.

Такова была суровая реальность.

Ему придется жениться на дочери лорда Фрезера... Она станет его женой, и голос сочетающего их браком священника прозвучит под величавыми сводами церкви, положив конец всем его надеждам: «...Пока смерть не разлучит вас...»

Казалось, каждый нерв тела и души сейчас надорвется, расплескав переполняющую его боль.

По сути своей граф являлся романтиком, хотя и никогда себе в этом не признавался.

Его родители влюбились друг в друга с первого взгляда.

Совместная жизнь только усилила их счастье, с каждым новым днем все больше раскрывая таинство любви двух людей. Подспудно граф надеялся, что то же самое произойдет и с ним.

Когда он созреет для брака, ему непременно встретится прекрасная незнакомка. Может быть, на балу, а может, и на охоте. Сладостные мечты рисовали нежный, пленительный образ, наполняющий душу благодатью совершенства.

Их глаза встретятся, и в тот же миг двое влюбленных поймут, что искали друг друга всю жизнь и вот теперь — нашли.

Несомненно, Богом дарованная жена ждет сейчас его, Майкла, рисуя в мечтах совершенный образ единственного мужчины.

Граф не страдал тщеславием, но так или иначе, все дела любовные обычно заканчивались в его пользу.

Трудно было не заметить интереса в женских глазах, устремленных на этого необыкновенно красивого и сильного мужчину.

Стоило ему войти в залу, всеобщее внимание тут же оказывалось обращенным на него.

Ни один разговор с представительницей прекрасного пола не обходился без лукавых искорок в вопрошающем взгляде и капризно надутых губок, которые сразу выдавали тайные дамские желания.

Длинные, хрупкие пальцы, словно невзначай дотрагивались до мускулистых рук графа, приглашая встретиться вновь.

Честно говоря, не было еще такой женщины, которая бы отвергла его ухаживания.

Подобный факт чуть не посеял в юноше зачатки цинизма: мол, все они готовы падать в мужские объятия, не потрудясь даже назвать свое имя.

Теперь же ему предстоит жениться на одном из этих легковесных созданий, с которым, по иронии судьбы, еще не довелось ни встретиться, ни поговорить. Да уж, ситуация более чем странная.

Как же молодая невеста сможет полюбить его? За что?

В человеческой душе вряд ли способно проснуться уважение, когда ее продают с молотка некоему разорившемуся графу, чье единственное достоинство состоит в огромных размерах поместья...

Юноша не привык лгать самому себе. Ему было прекрасно известно, что тщеславные мамаши местных юных невест на выданье считают его вполне подходящей партией для своих любимиц.

Следовательно, весь этот ажиотаж вызван только лишь его завидным общественным положением и знатным происхождением. Иначе зачем лорду Фрезеру стремиться выдать за нищего графа свою единственную дочь?

Да, он и впрямь лишился денег, большинства слуг. Его поля и сады заросли бурьяном, но оставался древнейший титул и легендарный замок, ставший притчей во языцех среди местного населения.

«С какой стати я должен соглашаться на такую жертву? Почему?..» — снова и снова страдальчески вопрошало его сердце.

И в который раз ответ пришел в виде расплывающихся перед глазами лиц детей: бледных, худых...

Возвращаясь из адвокатской конторы, граф рассчитал точную дату побега своего гнусного дядюшки.

Свои украденные пожитки тот начал укладывать наверняка еще, когда услышал о смерти вице-короля.

Это означало, что вот уже месяц его люди голодают, не получая даже самых необходимых для существования вещей.

От поверенного граф узнал, что, как только газеты запестрели заголовками о жестоком убийстве индийского вице-короля, Бэзил Берн как-то странно засуетился. Через две недели он покинул имение Рейнбернов.

По предположению графа, те две недели дядя ускоренными темпами продавал те жалкие крохи, что еще оставались нетронутыми, а заодно закрывал банковские счета.

Дело дошло до смешного: Бэзил Берн с настойчивостью сумасшедшего избавлялся от предметов домашнего обихода, включая даже мелкую кухонную утварь. По-видимому, он желал окончательно разорить племянника.

Теперь, когда граф получит от лорда Фрезера обещанную сумму, он по крайней мере сможет выкупить хотя бы некоторые фамильные реликвии, принадлежавшие отцу и матери.

Но вначале, конечно, нужно восстановить то, что осталось от самого замка, и навести порядок в деревне.

Владения графа были обширны и включали в себя далеко не одну деревню. Ему довелось лицезреть ужасные последствия голода лишь в ближайшей из них. Однако оставались и другие земли, находящиеся в отдалении от замка, где люди также сильно пострадали от беззаконий мистера Бэзила Берна.

Чем больше граф думал о необъятных размерах подотчетных ему территорий, тем более он убеждался, что от обещанных лордом Фрезером двадцати пяти тысяч фунтов едва ли останется хотя бы пенни.

Все это время в кабинете царила атмосфера напряженного молчания; напряженного со стороны графа и спокойно-ироничного — лорда Фрезера, так как тот, по-видимому, не сомневался в положительном ответе своего собеседника.

Лорд весьма хитроумно расставил капканы: жертве некуда было деваться.

С чувством собственного достоинства, которому мог бы позавидовать даже сам граф Мейонский, юноша обратился к застывшему в молчании Фрезеру: