— Кто пришли, куда с утра? — ничего не понял я.

Рассказав о предстоящей с утра проверке на наличие фокус-точек стихий, Павел так и не сказал, почему он решил, что обряд познания могли перенести на вечер. Вместо этого он принялся жаловаться на судьбу и сетовать на несправедливость.

— Меня полгода не трогали, ждали что рассосется, — в голосе парня проскакивали капризные нотки: — писарь говорил, что такое бывает, что потом само пропадает, но мне не повезло, сформировалась и в силу вошла.

История Павла оказалась незамысловатой. Многие поколения в семье парня все мужчины проходили единение со стихией Дерева. Но в этот раз, для того, чтобы удачно женить сына, отец надумал сменить стихию, указав писарю Землю. Обряд в "рунной" избе прошел нормально, только вот спустя пару месяцев выяснилось, что у Павла открылась и вторая фокус-точка.

— Эх, если бы не дочка Лискиных с их родовыми техниками Земли, — парень раздосадовано стукнул себя по колену тыльной стороной ладони.

Судя по прохладе, отапливались кельи учеников не в пример хуже, чем лазарет. Это в какой-то мере освежало стоялый воздух, снижая уровень его спертости и затхлости. Загрохотавший засов прервал наш разговор, принесенный ужин едва утолил сосущее чувство внутри моего живота. Быстро расправившись со своей порцией, я с удивлением уставился на не притронувшегося к еде парня.

— Ты чего? — удивился я: — есть не хочешь?

— Хочу, очень даже хочу, — стараясь даже не смотреть на оловянную миску, с обильной слюной во рту ответил Павел: — вот только конвойный рассказывал, что во время завтрашней проверки так тело будет крутить, что если не через рот, так через зад все что съел выйдет!

Задумавшись, я прикинул, сколько времени пройдет до завтрашнего утра и сколько надо для переваривания пищи. О подобных нюансах здесь мало кто задумывался, но сохранившаяся память давала однозначный ответ на этот вопрос. Мысленно озлившись, я постарался никак не выказать своего отношения к тому, что парень не поделился со мной этими знаниями раньше.

— А больше конвойный ничего не рассказывал? — надумав подстраховаться, осведомился я.

— Нет, — так и не поняв, как подставил меня, отрицательно мотнул головой Павел и, чуть подумав, добавил: — разве что скажут продемонстрировать способность в управлении бахиром.

— Ну, я ни одной техники не знаю, — отмахнулся я, твердо решив никому не показывать технику обогрев.

— Да ты что? — оживился Павел: — а я тремя техниками владею! Одной технике меня научили сразу же после помолвки с дочкой Лискиных, а еще две техники мне отец показал, когда я выяснилось, что я и со стихией Дерева могу работать!

— Везет тебе, — деланно зевнув, я завалился на лавку: — только я бы не стал ничего показывать, не приведи Царь запутаешься, как бы хуже не стало.

Отвернувшись к каменной стене, я еще какое-то время поворочался, после чего затих и принялся мерно дышать. Павел оказался недоверчивым и терпеливым, так что пришлось выжидать почти целый час, пока он поверил, что я крепко сплю.

"— Ну вот, началось", — обрадованно подумал я, смотря во все глаза внутренним зрением за создаваемыми за моей спиной конструктами.

Парень, как я и предполагал, начал проверять собственные знания, озадаченный моими словами о предстоящей проверке. Я старался все запомнить, сожалея лишь о том, что не знаю какой конструкт для чего предназначен и к какой стихии относится.

"— Ничего, у меня все первостихии есть, методом перебора подберу", — загодя придумав, как буду разбираться с подсмотренным, я продолжил наблюдение.

Повторив каждую технику по два раза, парень успокоился и тоже лег спать, успокоенный своими возможностями. Я так же заснул, не меньше Павла радуясь, что он создавал конструкты медленно, стараясь не допускать ошибок и неточностей.

Утренний сон был прерван звуком лязгающего запора. Вошедший в келью мужчина в длинном балахоне принялся нас поторапливать, в то время как второй сопровождающий остался в коридоре. Он недовольно посматривал на нас через дверной проем и криво морщился.

— Доброе утро, — сказал я, выйдя из кельи и встав у стены в проходе коридора.

— Кому доброе, а кому поспать не дали, — буркнул он, вскрыв причину своего недовольства.

"— Да и я бы не стал улыбаться, если бы меня так же перекорежило от единения со стихиями", — стараясь не смотреть на тело мужчины, имеющего единение со стихией Огня и, возможно, хороший ранг в стихии Земли.

Создавая в свое время пропорции идеальных одаренных, я запомнил характерные признаки для каждой из первостихий. И все, кто ранее встречались мне по жизни, с легкостью классифицировались по типу стихий и примерно достигнутому рангу. Столкнувшись же с проживающими в крепости Отрада одаренными, я лишь примерно мог предположить, с какими стихиями имеются единения. А о том, чтобы угадать достигнутый ранг не могло идти даже и речи.

Дождавшись, пока неуклюжий спросонья Павел оденется и выйдет в коридор, провожатые отконвоировали нас наружу. Выйдя из под каменных сводов, я бросил из под бровей быстрый взгляд и определил, что келья, в которой провел последнюю ночь, находилась в толще внешней стены. Внутреннего двор крепости, через который мы теперь шли по диагонали, позволял разглядеть как внутренние стены, так и возвышающийся в самом центре квадратный донжон. Строение было настолько высоким, что пространство двора, имеющего в каждую сторону более двух сотен метров, казалось маленьким, по соседству с устремленной ввысь твердыней.

— А сколько в крепости одаренных? — отметив слишком редко попадающихся на встречу людей, спросил я.

На мой вопрос никто не ответил, провожатые хранили молчание, продолжая идти в сторону донжона. Стоявший на входе патлатый мужчина остановил нашу процессию повелительным жестом, после чего схватил меня за плечо и больно сжал.

— С-с, — зашипел я, даже не пытаясь вырваться из захвата стальных пальцев.

— Хм, — отворив створку дверей, патлатый чуть ослабил хват, уверившись, что я не собираюсь бежать сломя голову во внутренние помещения донжона.

Павел все это время стоял чуть поодаль, согнувшись в почтительном поклоне. Только после того, как одна из створок двери открылась, парень разогнулся, дождавшись пока патлатый мужчина не пройдет внутрь.

"— Не иначе как опять конвойный надоумил", — испытываемая в плече боль исподволь заставляла плохо думать о людях.

Гулкие переходы донжона были скудно освещены факелами, примененная на них техника горение, давала едва тлеющий свет. Пыли, или еще каких-нибудь признаков запустения не наблюдалось, из чего я сделал вывод, что при необходимости факелы могут вспыхнуть очень ярко и дать хорошее освещение.

"— Ну да, — самоуничижительно отметил я: — кто я такой, чтобы передо мной ярко запаливали"

Поднявшись на третий уровень, нас подвели к низкой двери, судя по всему используемой для каких-то подсобных нужд. Проход был закрыт на навесной замок, открыв который, патлатый мужчина придирчиво на нас посмотрел.

— Ужинали? — спросил он скрипучим голосом.

— Да, — ответил я.

— Нет, — ответил Павел и опять поклонился.

"— Вот мразь", — взыгравшая во мне злость отразилась перекатывающимися на скулах желваками.

Заметив мою борьбу с самим собой, патлатый взглянул на меня более приязненно, после чего еще раз пробежался по моей одежде. Разношенные поршни, на которых он остановил свой взгляд, особенно выделялись на фоне остальной одежды. Сделанные из выделанной кожи со стриженным внутрь мехом, обувь давно приобрела стойкий запах за время путешествия и сейчас особо остро воняла "псиной".

— Это сними, и штаны тоже, — закончив осмотр, скомандовал провожатый.

— Штаны то зачем? — сорвалось с моего языка.

— Снимай, — повторил он и снизошел до пояснений: — на тебя будут применять техники познания, побочным действием для многих является расслабление и мочеиспускание.