— Он врет, — подал голос молчавший до последнего времени мужчина и сделав пару шагов ко мне он спросил: — почему ты не хочешь сказать правду?!

"— Опять одаренный с единением в стихии Разума", — скривился я.

— Подорожную забрали, с лошади бросили, помогать не собираетесь, пропаду, — вывалил я скопом все свои обиды, отлично понимая, что против техник разума, как и против любой другой техники на основе бахира, моя защита конечно-же поможет, но далеко не сразу.

— Подорожную вернем, еще и награду за помощь в поимке каравана из Свободных земель получишь, — уверил меня разумник.

— Правда?! — обрадовался я, и, с трудом уловив в темноте его утвердительный кивок, ответил: — все здесь, было четыре телеги, каждой управлял возница, а на третьей сидел еще один, назвался головой.

— Пятеро, все здесь, хорошо, — разжав пальцы, длиннорукий выпустил ворот моей одежды.

Упав снова в снег, я продолжил лежать, так как силы ко мне не спешили возвращаться. Затеявшие между собой разговор преследователи отошли в сторону, так что услышать о чем они говорили мне никак не удавалось. Успокоенный мыслью, что обещали помощь, я неожиданно отключился, так и не узнав, как именно странная троица собиралась мне помочь.

Проснулся я от скрипа тележных колес, ставшая за последние дни привычной дорожная тряска подсказала, что меня опять везут на телеге.

— О проснулся, — кто-то обрадовался моему шевелению и тут-же сдернул укрывавший голову тулуп: — скоро уже полдень, а ты все в себя не приходишь!

Радости от своего пробуждения я не испытывал, как не испытал удовольствия и от слепящего в сонные глаза солнца. Лучи били прямо в лицо, заставляя плотно смежить веки и отвернуться.

— Эко ты упал, не морда, а сплошной синяк! — удивился голос, который наконец-то удалось узнать.

— Куда упал? — не понял я, наконец-то разлепив глаза и убедившись, что догадка оказалась верна.

Меня везли в телеге и разговаривающий со мной мужчина был тем самым мелким всадником, тараторившим на кануне в лесу. Через силу я приподнялся на сгибе локтя и окинул открывшийся над бортом телеги пейзаж.

— С лошади упал, а куда не знаю, на пень наверное, коли рожу так помяло! — у мелкого явно имелся повод для хорошего настроения.

— Не, это не с лошади, — сообразив о чем он говорит, я рассказал о том, как меня избили в деревне у дома старосты.

— Вот же нелюди, — посочувствовал мелкий и чуть задумавшись уточнил: — так ты из Двухозерья пешком шел?

— Не, меня караван до развилки дорог подвез, а вот дальше я сам, — несмотря на путающиеся спросонья мысли, я постарался внести хоть какую-нибудь ясность.

— Мир не без добрых людей, — тут же повеселел мужчина и добавил: — ты не бойся, твоя подорожная у меня, как до постоялого двора доберемся, я тебя к попутному каравану пристрою.

Успокоенный тем, что все хорошо, я прилег назад, заняв прежнее положение на дне телеги. То, что рядом со мной лежало пять замороженных тел никоим образом меня не взволновало. События, случившиеся со мной за последний месяц, многое изменили, и я теперь сильно отличался от себя прежнего.

"— Интересно, где теперь Валентин, вот бы его встретить", — воспоминания о событиях во время путешествия с первым караваном, потянули за собой цепочку фантазий.

— Чего лыбишься? — заметил изменения в моем поведении мелкий.

Пересказывать свою историю незнакомому мужчине и признаваться в том, что и меня когда-то перевозили вот так же, в замороженном виде, я не стал. Отделавшись ничего не значащим пожатием плеч, я перевернулся на другой бок и поплотнее завернулся в овечий тулуп. Тело все еще ломило во многих местах, почувствовав "слабину", организм "жаловался" на плохое к нему отношение и требовал заботы и уюта.

"— Заживет", — пообещал я сам себе, отлично помня, что в родной деревне меня били куда сильнее и спустя отведенное время все само собой заживало.

— А что они везли в караване? — сидя вечером у костра, я держал в руках глиняную миску и потихоньку ел обжигающе горячую кашу с кусочками мяса.

— А ты не видел? — безразлично спросил мелкий, тем не менее бросив в мою сторону острый взгляд.

— Не, я же тогда без сил лежал, — сделав вид, что ничего не заметил, я подул на деревянную ложку.

— Ну, мы же обещали помочь, — как-то невпопад начал мужчина и обрисовал сложившееся положение дел.

Со слов мужчины, сидевшего по другую сторону от костра, каратели обычно в плен никого не брали, уничтожая и груз и всех сопровождающих. Вчера, в темноте ночи никто не разбирался с моим здоровьем и только с рассветом выяснилось, что я не в состоянии передвигаться сам. Уцелевшая телега, на которой мы передвигались целый день, изменила ситуацию и было принято решение доставить контрабандистов в корпус Карателей для проведения обряда дознания. Вместе с замороженными возницами в телегу положили и мое, не приходящее в сознание тело.

— Они тебе жизнью обязаны, — хохотнул мелкий и оскалившись добавил: — так что готовься к благодарности, как сбегут с рудников, так сразу к тебе направятся!

— Как-нибудь обойдусь, — сообразив, что он шутит, болезненно улыбнулся я.

Что перевозил караван из свободных земель я так и не узнал, но судя по отсутствию груза, он был полностью уничтожен. Сообразив, на какие темы можно задавать вопросы, а о чем лучше не спрашивать, я принялся узнавать про город Алишер и старшую школу для одаренных в частности.

— А о том, что ты жил в крепости Отрада, можешь говорить кому угодно, — под конец ошарашил меня новостью мелкий: — город это не деревня, ну да сам все поймешь когда там окажешься.

Дальнейший путь протекал без происшествий. Дорога по зимнему времени не пользовалась особой популярностью, так что не смотря на наличие деревень, мы ехали одни, лишь пару раз за четыре дня встретив встречные обозы.

— Ну вот, как и обещал, — вчера мы въехали в крупную деревню, а сегодня утром сопровождавший меня мужчина уже договорился обо мне со стоявшим на постоялом дворе караваном: — поедешь на юг и не просто так, а нанятый в "пригляд". Будешь за пойманными контрабандистами присматривать. Деньги конечно не большие, но тебе в Алишере каждый медяк сгодится.

Сообразив, о чем говорит мелкий, я с трудом удержал на лице благодарное выражение. Хотелось улыбнутся, но я понимал, что без надлежащих разъяснений, каратель может и обидеться. Встав и следуя за мелким к главе каравана, я размышлял о превратностях судьбы.

"— В пригляд, только на этот раз по настоящему", — мысленно веселился я.

Продолжение путешествия в составе нового каравана проходило на той-же телеге. Уцелевшее транспортное средство сменило возницу, продолжив перевозить прежний "груз". Угрюмый мужик, не пожелавший представиться, со мной не разговаривал от слова вообще, толи опасаясь тел контрабандистов, толи меня, посчитав причастным к их заморозке.

Меня так же не тянуло на разговоры после четырех дней общения с карателем. Выслушивая нескончаемый треп и пребывая в состоянии постоянного внимания, во мне накопилась сильная усталость. За легкостью фраз и плоскими шутками мелкого порой скрывался второй смысл, угадывать который у меня порой не хватало опыта. Интуитивно догадываясь о том, что на некоторые вопросы лучше промолчать, я кое как пережил наше совместное путешествие.

"— Каратели, — в который раз я внутренне содрогнулся: — боевые тройки одаренных, состоящие на службе у Царя. Люди, обученные только убивать себе подобных, и совсем не удивительно, что я не смог заметить, как они подкрались в лесу со спины"

Не ясным оставался момент, почему они сами не могли выследить караван. Как впрочем я не мог понять и того, что заставило меня самого перейти на внутреннее зрение, во время попытки угнаться за быстро движущимися повозками. По оброненной как-то оговорке, каратели вышли на меня посреди ночного леса ориентируясь на горящую ветку в моей руке. Свет посреди ночи невольно должен был привлечь внимание, но на что обращал внимание я сам во время движения сквозь лес, мне никак не удавалось вспомнить.