— Хорошо. Я знаю, потому что это уже происходило с тобой. Когда тебя похитили, когда ты недели лежал без сознания в этой больнице.

Мы отпускаем друг друга, и он смеется. — Окей, окей. Ты победил. Ты прошел через ад ради меня. Пожалуйста, не пытайся взять реванш.

Я оставляю Блейна с его терапией и иду назад в сою комнату. Собственно, хочу пораньше лечь, чтобы быть отдохнувшим завтра, но мой отец ждет меня, облокотившись руками на комод.

— Ты должен знать, что я горжусь тобой, — объясняет он. — И мне жаль, что в последние дни, я не особенно поддерживал тебя. Это просто потому, что не хочу потерять тебя во второй раз.

Я киваю. Это было понятно. Я никогда бы не подумал, что он бы со злым умыслом перебегал мне дорогу. Это было его способом находить соглашение с неизвестным будущим, которое быстро приближается.

— Там снаружи прислушивайся к внутреннему чувству, — говорит он. — До сих пор оно спасало тебе жизнь.

— Буду, — я почти называю его Па, но он говорит спокойной ночи и покидает комнату, прежде чем я набираюсь мужества произнести это.

Этой ночью я сплю плохо. Во сне я пытаюсь привести Харви назад в Теам снова и снова, но он превращается в черного ворона и улетает в противоположном направлении. Наконец, я стреляю и попадаю в него, но когда он падает на землю, это больше не ворон, а Бри. Она не одета, свежеокрашенные коричневые волосы спутаны и запачканы кровью. Я несу ее на руках, и бегу без цели пока она не истекает кровью.

Когда просыпаюсь, еще слишком рано, но я слишком взвинчен, чтобы за-снуть снова. Потому вылезаю из кровати, надеваю форму Ордена и жду, что все начнется.

Нам понадобилось четыре дня, чтобы достигать границы города. Это странное чувство находиться на открытой местности. С момента моего прибытия я видел только малые окрестности горы Мученика, и передвижение через холмы, горы и долины заставляет меня чувствовать себя свободным. Харви слегка задерживает нас, так как не готов физически для этого путешествия, но он ни разу не пожаловался.

Я охочусь и расставляю ловушки, чтобы утром мы могли хорошо поесть. Харви сообщает мятежникам о каждом нашем шаге. У него маленькие наушник и микрофон, в который он постоянно шепчет. Бри злится из-за этого.

— Им не обязательно знать, что мы три минуты отдыхали, или что Грей отошел отлить, или я высказалась о цвете неба.

— Конечно, нет, — добавляет Харви. — Но такие подробности играют роль, если на горизонте темные облака.

Утром, когда хорошо защищенная башня Теама появляется перед нами, мы последний раз останавливаемся на отдых. Молча, мы передаем, друг другу фляжку с водой и осматриваем город, которые возвышается перед нами. Попасть внутрь будет не сложно, а вот покинуть его снова с вакциной…

— Прежде чем мы расстанемся, нам нужно немного подготовить Харви, — говорит Бри. — Он должен выглядит убедительным. Если бы он действительно был бы заложником, то выглядел бы гораздо хуже, чем грязь на лице и потная рубашка.

Я смотрю на Харви. Он так слаб и безвреден. Наверное, я не смог бы даже убедить себя, ударить его по щеке.

— Если так надо, — говорит Харви. Он даже улыбается.

Я качаю головой. — Я не согласен.

Бри глубоко вздыхает, а затем встает, идет к Харви и бьет точным ударом в лицо, без предупреждения. Затем потирает кулак, пока Харви ощупывает свой кровоточащий нос. — Больше, — настаивает он.

Бри вывихивает плечо. — Вывихнутое плечо легко вправить назад.

С этими словами Бри берет сумку и перекидывает через плечо. — Я жду вас на другой стороне, мальчики. Удачи.

Она целует меня в щеку и убегает. Она хочет использовать внимание, которое произведем Харви и я, чтобы добраться до города на троллейбусе. Я смотрю ей вслед и подношу руку к месту, где коснулись ее губы.

Мы начинаем наш путь к сверкающей башне. Харви идет передо мной и прижимает руку к груди, а моя винтовка направлена ему в спину. Когда мы приближаемся, я могу поклясться, что чувствую взгляд Франка. Где-то глубоко он сидит перед экраном и наблюдает, как самое ценное появляется из лесов.

Широкий, сверкающий барьер показывается перед нами, и мы входим в город.

Рядом с машиной, двери которой открыты, нас ждет Марко. С обеих сторон стоят другие члены ордена, оружие которых следуют за каждым нашим шагом, когда мы подходим ближе. Теперь я вижу, как Харви охватывает страх. Я тоже его чувствую.

— Не один ли из близнецов-Везерсби возвращается из мертвых. И с ним еще мистер Малдун, — замечает Марко. Он нагибается вперед и смотрит мне в глаза, рассматривая их цвет, прежде чем сказать. — Хорошая работа. Блейн. Действительно очень хорошо.

Охрана скручивает нас и заставляет сесть в машину.

Кабинет Франка выглядит также как и в моих воспоминания: трудно-определимое оборудование выставленного на показ. Марко усаживает нас на стулья перед письменным столом, и мы ждем. Вскоре после этого двери открываются, но я не слышу шагов. Когда я оборачиваюсь, Франк стоит в дверях. Он рассматривает ногти на руках, щелкает пальцами и только после этого входит в помещение.

Он смотрит на нас, сначала на Харви, затем на меня и снова на Харви. В то время как он изучает нас, его пальцы стучат, но сегодня они выглядят не задумчиво, а угрожающе. Его пальцы бледные и костлявые, как высохшие ветки.

— Добро пожаловать домой, Блейн, — говорит, наконец, Франк. Его голос звучит так мягко как всегда. Он улыбается широкой, злобной улыбкой. Я ерзаю на своем стуле.

Франк кладет руку на мой подбородок и поворачивает в сторону. Пальцем растягивает бледный шрам на моей шее. — Что произошло?

— Без понятия, — вру я. — Мятежники пытали меня, чтобы выжать сведения из меня. Я потерял сознание, а проснулся уже с перевязкой на шее.

Франк подмигивает мне. — Какое счастье, что ты жив. Мы опасались худшего. — Он складывает руки на груди и ни словом, ни обмолвился о жучке, что был у меня под кожей. — Как ты сбежал?

Франк улыбается белозубой улыбкой и мне становится дурно. Почему я не продумал больше запасных ответом на такие вопросы? я тяжело глотаю и надеюсь, что мой голос не дрожит.

— Я притворился, как будто разделяю их взгляды. Я вызвал сочувствие. Я находился под постоянным наблюдением, но когда появился случай, использовал его. При смене караула я атаковал моих стражей, взял Харви заложником и бежал назад пешком, — когда я называю имя Харви, указываю на него, он вздрагивает.

— Верно, Харви? — спрашивает Франк. — Все было именно так?

— Д-да, Сер, — лепечет Харви. Он выглядит запуганным, и я думаю, что он играет.

— У тебя здесь была прекрасная жизнь, Харви, действительно хорошая жизнь, — мурлыкает Франк. — Я не знаю, почему это должно было зайти так далеко.

Кровь, которая капала из носа Харви на рубашку, еще не высохла, и со своей обвисшей рукой, он действительно похож на заложника.

Франк снова возвращает свое внимание ко мне. — Мне так жаль, то, что случилось с твоим братом… — его голос полон сожаления, — Мы получили сообщение, что он убит во время сражения. Ты, наверное, поражен.

Я не знаю, какую реакцию я должен изобразить для него: неожиданность как будто я не знал об этом, или печаль. Прежде чем я успеваю решить, Франк наклоняется ко мне, так что его лицо находится непосредственно передо мной. Я смотрю прямо и молюсь, чтобы он не заметил края синих контактных линз в глазах.

— Итак, Блейн, — говорит Франк. — Ты снова появляешься здесь, после того как исчез более двух месяцев назад, и ты думаешь, что я поверю тебе, только потому что ты довел операцию до конца.

— Вы мне не верите? — спрашиваю я.

— Нет, Блейн. Никак нет, — его голос больше не кажется мягким, он жесткий и отравленный, — но ты можешь убедить меня в обратном. Харви казнят завтра утром. Публично. И ты, мой друг, сделаешь это, — он улыбается, светясь как злобные лучи бледной луны, которая появляется за изрезанной грядой гор.