— Но… Вы же приказали доставить его живым. Это был приказ. Как вы освободите Клейсут, если убьете его?

Франк все еще улыбается. — С тех пор как ты исчез, мы хорошо продвинулись. Мы больше не нуждаемся в его исследованиях, — очевидная, кричащая ложь. — Но нам нужен был живой Харви, чтобы мы могли казнить его и использовать это. Ты представляешь, как будет счастлив народ Теам, если это произойдет, когда предатель, убийца, террорист найдет смерть? Наконец, восторжествует справедливость, и ты, Блейн, сделаешь это. Ты казнишь Харви, чтобы доказать мне твою лояльность.

В моей голове все смешалось: планы, отвлекающие маневры, временные рамки. Все меняется, и наша стратегия не годится. Теперь у нас меньше одного дня, а именно до наступления ночи, чтобы получить то, что мы хотим и убежать. Мне остается только два часа, чтобы найти Эмму. Франк кидает мне еще одну приманку, как будто он читает мои мысли.

— Ах, — злобно ухмыляясь, добавляет он. — Твой брат любил девушку по имени Эмма.

Я смотрю сквозь него и концентрируюсь на осенней листве перед окном, пожалуйста, не говори мне, что Эмма мертва. Я повторяю это снова и снова. Если это так, я не смогу сдержаться.

Франк перебирает пальцами. — Она работает в нашей больнице. Возможно, ты захочешь встретиться с ней? Она действительно красива, а после смерти Грея, ей, наверное, нужен кто-то, кто выглядит также как он.

Я сжимаю кулаки и смотрю на Франка. Он злобно улыбается. — Если ты извинишь меня, Грей, то есть Блейн, — добавляет он мягким голосом. — Я должен позаботиться о более важных делах.

Я сижу и пытаюсь понять, действительно ли он перепутал наши имена, или он знает правду.

У меня неприятное чувство, что он видит меня насквозь.

Они запирают Харви не в тюрьму, а в отдельный номер в оживленном проходе, где его охраняют 3 члена Ордена. Пара мужчин в белых халатах несут сумки в руках и заходят в его комнату. Скорее всего, врачи. Я сомниваюсь что Франк настолько извращен, что хочет проверить его здоровье перед смертью.

Я не могу свободно передвигаться по территории центра, но мне нужно только несколько минут, чтобы заметить часового, который следует за мной. Он всегда остается достаточно далеко от меня, чтобы не выглядеть угрожающим, но достаточно близко, чтобы не потерять меня из виду. Я проскакиваю в мужской туалет и запираю дверь. После того как я неоднократно убедился в том, что помещение пусто, я пытаюсь настроить контакт с Бри. Я ношу маленький наушник, который незаметен снаружи, и крохотный микрофон, который Харви прикрепил к внутренней стороне рубашки.

— Бри? — спрашиваю я. — Как твое положение? — пару секунд я слышу только статический треск, затем шум и наконец голос Бри.

— В черте города. Без проблем смогла сесть в автобус и должна освободить пару непомерно дружелюбных членов Ордена.

— Что с диверсией? Как ты далеко?

— Ты что думаешь, я — молния? Послушай, я должна проникнуть в Объединенный центр так, чтобы не привлекать особого внимания.

— На тебе твоя старая униформа. Просто зайди туда.

— Мы уже обсуждали это, Грей. Я должна быть незаметной, никто не должен знать, что я здесь. К чему вообще спешка? Мы же договорились, что отвлекающий маневр запланирован на завтрашнее утро.

— Дело в том… план меняется, — я рассказываю ей о намеченной казни Харви и роли, которую я должен сыграть при этом.

— Не беспокойся, — только и говорит она. — Я позабочусь о том, чтобы это случилось сегодня.

— Как?

— Еще не знаю, — отвечает она. — Но я обещаю, что диверсия произойдет до вечера.

— Уже полдень.

— Тогда больше не задерживай меня. Будь готов, когда подам сигнал.

На этом она заканчивает беседу, а я сижу в душевой и пристально смотрю на мое отражение. Я пытаюсь сконцентрироваться на отвлекающем маневре, но даже если закрываю глаза, вижу только Эмму. Определенно, Франк сделал это намеренно, чтобы я мог думать только о ней, мучил себя. В понимании того, что пока не будет сигнала от Бри, действовать я не могу, и покидаю душевую. Я оглядываюсь, чтобы найти постового, который следит за мной, но видимо я потерял его. Я больше не могу открывать двери с помощью запястья, поэтому мне приходилось ждать, когда пройдет кто-то из ордена и просить открыть дверь.

В больнице происходит многое, но Эмму нигде не видно. Вероятно, в первой половине дня она свободна, или работает в ночную смену. Я иду к ее комнате, мои ноги вспоминают и несут меня туда. Затем жду, как мне кажется часы, пока член ордена не покинет проход, а затем проскальзываю туда. Дверь Эммы закрыта, но из под нее просачивается свет.

Почему я не взволнован? Почему не лопаюсь от радости? Я желал этого с самого начала, это было моей целью. Эмма, которую я любил и все еще люблю, которую, я думал, никогда больше не увижу вновь. Потому это так сложно? Так как часть меня считала, что мы больше никогда не увидимся? Я поднимаю руку, чтобы постучать, однако, останавливаюсь. Что я должен сказать?

Прежде чем теряю мужество, стучу. Я слышу приближающиеся шаги, босых ног, которые шуршат по ковру. Руки открывают засов, а затем открывается дверь, но лицо передо мной не принадлежит Эмме.

— Блейн! Ты жив! — кричит Кроу от радости. За ним я вижу Эмму. Ее волосы растрепаны, подушки разбросаны… Она держит одеяло перед грудью. Я ударяю Кроу кулаком в лицо и ухожу по проходу.

Кроу чертыхается.

— Подожди, Блейн! — за мной бежит Эмма, все еще замотанная в простыню. Я не останавливаюсь. — Блейн! — еще раз кричит она. Она догоняет меня и хватает меня за руку. — Что случилось с тобой?

Я разворачиваюсь к ней. Я зол, так зол, но я не могу выдать себя и стискиваю зубы.

— Почему ты сделал это? — спрашивает она. — Я еще ни разу не видела, чтобы ты кого-то ударил. За всю жизнь ни разу… — но затем замолкает. Она смотрит мне прямо в глазах, в поисках чего-то. Ее взгляд скользит по моим бровям, вниз по лицу к подбородку. Затем вытягивает руку и прислоняет к моей щеке. Когда она проводит пальцем по линии моего носа и повторяет контур моего подбородка, ее глаза становятся все больше.

— О мой Бог, — выдыхает она и отдергивает руку. — Грей.

Я не знаю, откуда она узнала это, но она знает. Я практически теряю всякий контроль и готов взорваться прямо здесь в коридоре, поэтому разворачиваюсь и ухожу.

— Грей, пожалуйста. Все не так как выглядит.

— А как же, Эмма? — кричу я, подходя к ней. Вместе с тем она отходит от меня в страхе. — Мы… мы думали, что ты умер. Все так думали, — говорит она. — Они сказали, что ты был там во время нападения мятежников, и что ты и Блейн погибли.

Но мы не мертвы!

— Ты думаешь, это было легко для меня? — ее глаза становятся влажными, и маленькая слеза катится по родинке на ее щеке. Хотя я и зол, это больно видеть ее слезы.

— Ты думаешь, для меня это было просто? Ты даже не представляешь, через что я прошел, чтобы вернуться, Эмма. И как ты наградила меня за это? Ты спишь с Кроу.

— Это не корректно, — возражает она.

— Корректно? Теперь я тот, кто неправ? Я никогда не прекращал думать о тебе, но ты уже через пару дней с другим.

Она стоит там беспомощно и держит белое одеяло перед грудью. Она при-крывает кожу, которую уже видел Кроу, а я нет. Она должна была принадлежать мне, а я ей. Мы хотели быть как птицы. Она вытирает слезы тыльной стороной кисти руки.

— Я никогда не отдавалась другому, Грей, — говорит она. — Физически возможно, потому что я одинока и огорчена, но душой никогда. Пожалуйста, не убегай от меня. Не покидай меня снова, — она вытягивает руку вперед, но я отстраняюсь. — Передал ли тебе Кроу мое сообщение?

Она опускает глаза на ковер. — Да.

В то время как я думаю, что станет еще хуже, в моем ухе раздается треск. — Скоро, — шепчет Бри. — Приготовься.

— Я должен идти, — говорю я.

— Нет, — просит Эмма. — Мне ужасно жаль, что ты увидел меня в таком виде, и что я сделала это, но, пожалуйста, не уходи.