— Мне нужно время.
— Для чего?
— Чтобы понять, заслуживаешь ли ты второго шанса.
Каждый раз, когда у меня возникали мысли о Бри, я гнал их прочь, вытесняя их, думая об Эмме. Я думал только о ней, пытался вернуться, а она почти сразу забыла меня.
— Каждый заслуживает второго шанса, Грей, — говорит она. Слезы все еще бегут по ее лицу.
— Вероятно, говорю я и отворачиваюсь. Отвлекающий маневр скоро начнется, я должен быть готов.
Я иду назад к комнате, в которой держат Харви и смотрю, как охранники ходят перед ней туда сюда. Я чувствую себя странно уязвимым и слабым после встречи с Эммой, и бессильным, так как у меня забрали мою винтовку.
Внезапно громкий треск раздается по всему Объединенному Центру через все колонки. Сигнал от Бри, знак для меня.
— Что это было? — спрашивает один из часовых. Другие качают головой. И тогда это начинается, с начало тихо, как капли вечернего дождя. Звук мягкий и осторожный, затем он нарастает все сильнее. — Это… музыка?
— Похоже на то.
— Я не слышал музыку, с тех пор как был ребенком. Она прекрасна.
Даже я удивлен. Я никогда не слышал ничего подобного, это было гораздо более энергично, чем пара барабанов или флейт, на которых мы играли у костра в Клейсуте. Музыка проникает в мою душу и не дает дышать. Кажется, время застыло. Музыка несется по Объединенному центру. Она наполняет проходы и проникает на территорию для тренировок снаружи. Я смотрю в окно позади меня, что все присутствующие застыли и смотрят в небо, чтобы определить источник музыки.
— Она играет везде. Даже снаружи, — говорит один из охранников.
— Франк будет вне себя от ярости, — отвечает один, и еще пока он говорит, срабатывает внутренняя сигнализация. Красные огни блестят. Серены ревут. Они орут также как при нападении Запада, тогда на крыше.
Сейчас слышно голос во всех проходах. — Боевая готовность. Красный код. Полное блокирование, — объясняет он без доли эмоций. — Члены ордена должны отметиться для службы. Боевая готовность. Красный код. Полное блокирование, — звучит голос дальше, вместе с тревогой, но они не могут заглушить музыку совсем.
Члены ордена бегут через коридор направо и налево друг за другом. Охранники Харви покидают свой пост на произвол судьбы. Когда они пробегают мимо, я выставляю ногу, выхватываю его оружие и бью им охранника по голове. Он опускается на землю, а другие, которые бегут мимо в панике, даже не замечают, что их приятель упал. Я дергаю бессознательного часового к двери Харви и открываю дверь с помощью его запястья.
Харви стоит передо мной и выглядит гораздо лучше, невероятно, по сравнению с тем, каким я видел его в последний раз. Его нос еще опух, но врачи вправили его плечо и дали ему чистую рубашку. — Моцарт, — кричит он. — Я всегда слушал эту увертюру раньше во время работы в лаборатории.
— Как считаете, сколько времени у нас осталось, до тех пор, пока они не смогут отключить передачу?
— Минут двадцать, наверное? Максимум тридцать.
— Тогда пошли.
В объединенном центре полный хаос. Рабочие бегут через проходы и устремляются в подъемники, которые они используют в случае блокирования убежища. Члены Ордена пытаются зарегистрироваться на службу, как требует голос из динамиков. Никто не замечает нас, когда мы достигаем лестницы и входим в помещения, которые запрещены для нас.
Харви идет вперед, поворачивает в пустые проходы, проводя запястьем над сканерами, его коды не были изменены. Наконец, мы находимся глубоко под землей в безоконном коридоре. Однако, он безупречно чист со стеклянными перегородками и блестящими полами. Мы проходим отделение, которое Харви называет как его старое рабочее место. Из-за отвлекающего маневра оно пустынно, не считая различного оружия, машин на металлических столах и светящихся экранов с числами и графиками.
— Здесь, — говорит Харви и подходит к двери с очередным сканером. Он подносит запястье, но аппарат загорается красным. Он пытается еще раз, безрезультатно.
— Вам нужна помощь? — спрашивает кто-то позади нас. Высокая, стройная женщина в белом лабораторном халате стоит в дверях. На груди у нее красный треугольник. Я сразу же направляю на нее оружие, а она поднимает руки.
— Я Кристина. Райдер связался со мной и сказал, что вам, наверное, понадо-бится моя помощь.
Кристина проводит нас в исследовательское отделение и объясняет, что работает уже год в тайне для мятежников. Она сообщает о результатах исследования и новостях, а также информирует гору Мятежника об отправленных машинах.
— У нас нет информации о вирусе, — говорит она, пока Харви проверяет данные компьютера. — Жителям объяснили, речь шла о нормальной профилактической прививке; мероприятие предусмотрено на зимнюю эпидемию гриппа. Когда Райдер сообщил о вашем приходе, мы позаботились о том, чтобы получить доступ к этому помещению. Я хотела бы предоставить вам больше сведений.
— Вы уже сделали более чем достаточно, — говорю я.
— Харви находит данные, которые он искал, тот самый материал, в котором, он считает, находится сыворотка, в стальном шкафу. Он берет столько бутылок, сколько может унести, в то время как Кристина другое медицинское оборудование в матерчатую сумку.
— Это пригодится вам по возвращению обратно, чтобы произвести больше, — объясняет она и подает сумку Харви.
— Мы очень обязаны вам, — говорит она.
Музыка прекращается внезапно и начинается сначала: бесконечность. Харви бросает мне сумку. — Нам нужно уходить. Ты заботишься о том, чтобы ничего не случилось с вакциной.
Что-то изменилось в Харви. Он выглядит более уверенным и выражение его лица больше не выражает страха. Вероятно, он абсолютно уверен, что нам все удастся, ускользнуть с вакциной во время отвлекающего маневра. Я надеюсь, он прав.
— Спасибо, Кристина, — кричу я через плечо, пока мы покидаем комнату. Она поднимает руку над головой и кивает, а мы заворачиваем за угол.
— Оно у нас, Бри! — кричу я в микрофон. — Где ты? Нам нужно встретиться и исчезнуть отсюда.
— Ну, это будет проблемой, или? — мое сердце почти останавливается. — Объединенный центр полностью заблокирован, пока они пытаются отключить музыку. Я не выйду и ты тоже маловероятно. Они, вероятно, думают, что запад просочился в Центральное объединение. Эта музыка должна была вызвать небольшую панику и отвлечь Орден ненадолго, но не вгонять такой страх, что они посчитают это красным кодом.
— Что нам делать теперь? — спрашиваю я. Харви и я снова на главном этаже.
— Без понятия, — объясняет она. — Попробуй выбраться на улицу через тренировочную территорию. Там господствует хаос, но если мы встретимся, мы что-нибудь придумаем.
Харви и я меняем направление и бежим вдоль хода, в котором его держали. Наконец, музыка умолкает, но сирены продолжают выть, а на стенах горят красные огни. Когда мы приближаемся к комнате Харви, я замечаю вид за открытой дверью. Я знаю его, знаю, кто этот мужчина, еще до того как мужчина повернулся. Если понадобится, я застрелю его. Но в этот момент группа членов ордена устремляется в проход, и мы сидим в засаде. Мне приходит на ум только одно, что я могу сделать, чтобы сохранить нашу маскировку.
— Не двигайся, — кричу я Харви и направляю оружие на его спину. В ужасе он смотрит на меня, однако, понимает все, когда Марко выходит из комнаты.
— Я задержал его, когда он пытался воспользоваться паникой и убежать, — объясняю я Марко.
— И мы, конечно, не хотим этого, или? не после всего, что ты пережил, чтобы доставить его сюда, — Марко ухмыляется. — Я думаю, Харви немного раздосадован, что ему не доверяют, не так ли Блейн?
— Однозначно.
— Я поговорю с Франком, — говорит он. — Я считаю, что лучше перенести казнь на более ранний срок, например на вечер сегодня, прежде чем что-нибудь еще произойдет.
Я чувствую, как мой рот открывается. — Перенести? Но зачем? Я все еще не понимаю, почему мы так торопимся убить его. Я думал, что Франку нужна помощь Харви?