Дни тянулись достаточно тоскливо. По совету Дагмара, Сид приучал себя к чуждой ему жизни, но с чуткостью бездомного зверька ловил презрительно-насмешливые взгляды прислуги. Мальчики-горничные в тёмно-коричневой униформе исполняли любое желание Сида, но как-то, стоя на лестнице наверху и наблюдая за тем, как горничные полируют мебель, Сид расслышал: «…Не понимаю вкус хозяина. Он такой же чокнутый, как его приятель. Только тот трахает исключительно мертвецов, а этот нашёл себе коматозника. А ведь оба могли бы себе позволить настоящих женщин!»

Тогда Сид развернулся и сбежал в свою комнату. Собирался в тот же вечер потребовать отпустить. И плевать на «Гранд Опера», лучше он накопит денег на концерт в Среднем городе, лучше третий уровень коматозы, чем унизительное положение подобранной на помойке собачонки!

Но в тот день Дагмар пришёл с работы уставшим, разбитым, почти сразу уснул в просторном кресле за ноутбуком, и Сид не стал беспокоить его. А вечером они ужинали, Дагмар украдкой касался его запястья, Сида обволакивало, зачаровывало тёмно-вишнёвым взглядом, и гордое желание бросить всё таяло, как сливочный пломбир, который подали на десерт. Сиду приходилось злиться на себя, на горничных, на порядки высшего света, но не самого Дагмара.

Прикосновения его словно гипнотизируют, думал Сид, заставляя себя переключиться на Диву, но имя-аккорд затихало. Конечно, в последнем Сид себе не признавался, он считал, что любовь к Диве не слабеет. Просто Дагмар ближе — он здесь, живой и реальный. Дива же далеко. Как и положено небожителю.

Сид решил просто ждать. После концерта всё решится.

«Я должен увидеть Лорэлая», — повторял он, с усилием переводя взгляд с мягкого округлого лица Дагмара на золоченые подсвечники, кварцевые бокалы с пряным напитком, куда угодно, прочь.

Сид всё ещё верил в единственную любовь к своему поющему божеству. И время текло и текло, приближаясь к точке отсчёта — концерту Дивы в «Гранд Опера».

Сид бездумно вёл рукой по хромированным перилам, как вдруг замер и огляделся. За время своей прогулки по главному зданию «Танатоса» он очутился в каком-то неизвестном ему секторе.

Через громадные окна, плавно переходящие в застеклённую крышу, проникал буроватый солнечный свет. Открывался панорамный вид на Мегаполис. Где-то вдалеке, в дымке угадывались невысокие горы.

Сид вспомнил, как Дагмар рассказывал ему про Материнскую Планету. Там горы действительно огромны, с шапками снега на вершинах. Здесь тоже есть снег. Говорят, где-то ближе к полюсам. Но там всегда дуют страшной силы ветра и водятся кровожадные твари. Правительство решило, что наиболее пригодна к жизни колонистов только узкая полоска в умеренном поясе. Если сравнивать с картинками из книг, то местные горы — просто плоские кочки по сравнению с тем же Эверестом. Сид запомнил красивое название. Он всегда хорошо запоминал необычные, певучие слова.

Например, как «Лорэлай».

Сид чуть вздрогнул, помотав головой. В последнее время его подтачивает крохотный червячок сомнения. Как будто кто-то выбил почву из-под ног, и всё стало зыбким и спорным. Лорэлай — недостижимое божество, наполнившее жизнь Сида смыслом, совершенство и легенда. Но с некоторых пор Сид всё чаще думал о Дагмаре. Совсем не совершенство. Божество — может быть. Всё-таки, как сказал сам корпорат, он есть Танатос. Ласковый Танатос с невероятно обаятельной улыбкой и добрыми тёмными глазами. У Лорэлая глаза тоже тёмные. Не добрые. Дагмар — тёплый и живой, здесь и сейчас. Он может прикоснуться, и к нему можно прикоснуться. А Дива — великолепно отретушированная фотография. Нет, конечно же, на этой фотографии — живое существо, которое тоже где-то обитает, к кому-то прикасается, и кто-то прикасается к нему. Но Сид начал потихоньку сомневаться — а так ли уж всепоглощающа его любовь к портрету и голосу.

Одиночество и неспешные прогулки по многочисленным коридорам, переходам и громадным застеклённым лоджиям небоскрёба помогали Сиду немного разобраться в своих мыслях. Дагмар — это одно, добрый покровитель, может быть даже друг. Хотя, друзья всё-таки должны быть равны… А Дива — это совсем другое. Это любовь и стержень бытия. Это Дива.

— Подумать только, какие люди! — раздался рядом до боли знакомый голос, который заставил нервы Сида мгновенно ощетиниться стальными шипами.

Йохан Драг стоял тут же, немного облокотившись на перила. Сид на секунду подумал, что его вполне можно было бы спихнуть вниз, на выложенный затейливой мозаикой пол. За все страдания.

Но не сделал этого, а даже протянул руку для пожатия.

— Здравствуйте, господин Драг.

А это даже приятнее, чем убить его. Видал? Теперь ты равен мне, а вовсе не являешься хозяином моей души, с триумфом думал Сид. Йохан немного перекосился, но вымученно улыбнулся и пожал протянутую ладонь.

— Как вам у нас? — якобы непринуждённо спросил он.

— Спасибо, неплохо, — с ядовитой небрежностью ответил Сид. Подумать только. Всего какую-то неделю назад этот белобрысый человек в несколько громоздких очках казался самым страшным существом в мире. Страшнее самой смерти, которую он дозировал и расфасовывал по белым листам контрактов. А он вовсе и не страшный. Может быть, неприятный. Ну что ж, с такой работёнкой кто хочешь станет жестоким и хладнокровным циником.

— Что-то вы далековато от пентхауза забрались, — продолжал беседу Йохан.

— Ну, я всё-таки не домашнее животное, — Сид пожал плечом и вальяжно откинулся спиной на перила, — Дагмар меня не держит на привязи…

Ох, как приятно. Как же приятно всё это — называть одного из самых могущественных людей в городе просто по имени, а ещё не скрывать того, что Йохан считает якобы унизительным и постыдным. Он ожидал, что Сиду будет не по себе от своего нынешнего положения? Ожидал, что Сид будет стесняться? А чёрта с два! Да, Дагмар взял Сида к себе, стал его покровителем. Да, это означает определённую степень потери свободы и, может быть, даже унижение. Но Сид знавал унижение и пострашнее. Потому пусть этот Йохан не думает, будто его можно поддеть какими-то грязными намёками. Пентхауз, жилище Дагмара — это ещё не тюрьма и не гроб, а сам Дагмар — не рабовладелец.

— Гляжу, вы в неплохих отношениях с господином Краузэ, — проговорил Йохан. Сид едва не осклабился злорадно.

— Да, если не сказать, что в хороших. Дагмар, — он подчеркнул своё право называть главу корпорации по имени, — прекрасный человек.

— Быстро же вы забыли, что именно из-за этого «прекрасного человека» и творятся все ужасы в стенах сего здания, — очень тихо произнёс Йохан и медленно улыбнулся. — Давно ли ты умолял меня не заставлять тебя подписывать контракт на третий уровень, Сид?

Треснуть. Немедленно треснуть кулаком в нос. Со всей силы.

Сид сдержался и сглотнул.

— Мы уже на «ты»?

— Да, думаю, мы вполне могли бы стать чуть ближе друг к другу. Тем более, нам есть, о чём говорить, — Йохан улыбнулся чуть шире. Вероятно, заметил смятение. Удалось всё-таки затронуть что-то…

— Нам не о чем говорить, — Сид оттолкнулся от перил. — Ни ты, ни контракт теперь надо мной силы не имеют! Всего хорошего!

Он развернулся, но его остановил тихий голос:

— А Дагмар?

Сид медленно оглянулся.

— Неужели ты не понимаешь, что Дагмар, — Йохан передразнил право Сида, — попросту решил немного развеять скуку с тобой? Ты просто игрушка. Иногда, вероятно, хочется повеселиться с крепким молодым мальчиком…

Сид подумал про себя, что в двадцать восемь лет он вряд ли может называться «мальчиком». И уж совсем забавно звучит слово «крепкий».

— А вот тут ты промахнулся! — усмехнулся Сид. — Дагмар не заставляет меня заниматься с ним сексом! Думаю, у него достаточно денег, чтобы сходить в дорогой бордель или даже купить женщину!

— Какой же ты наивный, Сид! — хохотнул Йохан. — Сразу видно, ты не разбираешься в бизнесе! Проститутка, а уж тем более настоящая биологическая женщина — удовольствие несравненно более дорогое, чем никому не нужный коматозник с улицы. Господин Краузэ умеет считать деньги. Или ты думаешь, он вытащил тебя из морга по доброте душевной?