— Да. По доброте душевной! — прошипел Сид, сжимая кулаки.

— И по этой же самой душевной доброте он продолжает умножать свой капитал чужими смертями? Тот мальчишка, которого ты спас… Ведь этичнее было бы выкинуть его из офиса взашей и не позволять подписывать контракт. Он не имеет ни одного мало-мальски убедительного показания к эвтаназии. Но нам запрещено отговаривать людей. Ибо господин Краузэ считает, что раз уж они пришли в «Танатос», то это было их решение. Неплохая отговорка, правда? Такая гуманная… А много ли стоит решение малолетнего наркомана, который даже читать толком не умеет и подписал контракт просто крестиком? А много ли стоит решение какого-нибудь несчастного, которому нечем кормить семью, и самый оптимальный способ исправить это — освободить её от лишнего рта, а заодно и подарить неплохие деньги! Да большинство эвтанатов по истечении контракта захлёбываются слезами и соплями, умоляя их пощадить! Это и называется свободным решением добровольно уйти из жизни? Тогда зачем корпорации целый штат эвтанаторов?

Сид угрюмо поджимал губы, глядя в окно на бурые горы, похожие на торчащие позвонки какого-нибудь огромного сказочного зверя.

Йохан сделал короткую паузу и продолжал чуть тише:

— У тебя тоже была причина пойти в коматозники, ведь так? Но коматоза — это тоже смерть. Если ты помнишь контракт, там была приписочка «В случае моего невыхода из комы, а также смерти во время сеанса по каким-либо иным причинам, всякая ответственность с Нанимателя снимается, а права на моё тело передаются корпорации». Продумано, правда? Вы, коматозники, все умираете на столе рано или поздно. Редко кто понимает, что надо уходить после первого же сеанса. А ОН пользуется вашей глупостью. Сначала имеет прибыль с вашей некро-проституции, а потом с вашего трупа. Но «вся ответственность снимается». В конце концов, это же было ВАШЕ решение…

Сид молчал. Мысли и отрывки ответов метались в голове, но прежде чем подыскивалась фраза поехиднее, становилось очевидно, что это будет просто сотрясание воздуха. Йохан прав. Во многом. Но почему же тогда Дагмар кажется таким чутким и сострадательным? Может быть, и вправду только кажется?

— Слушай, Сид, — усмехнулся Йохан, — а тебе самому-то не интересно, что будет после того, как он тебя всё-таки трахнет?

Сид злобно зыркнул на него.

— Нет, правда. Ну может, потрахает месяцок-другой. А потом? У тебя есть какие-нибудь мысли?

— Вот когда трахнет, тогда и посмотрим…

— А не поздно ли будет смотреть? — Йохан оттолкнулся от перил и подошёл почти вплотную. — Пока что его бдительность ещё притуплена всей этой романтической чушью, самое время действовать…

Сид напрягся и пристально посмотрел в светло-голубые глаза собеседника.

— Действовать?

— Да, действовать, — Йохан оглянулся по сторонам, наклонился к Сиду ещё ближе и зашептал. — Вокруг него всегда полно охраны, вся его прислуга проверена от и до, но у него должно быть какое-нибудь уязвимое место. К нему можно подобраться… И ты, как наиболее приближенный к нему, должен выяснить, как это сделать…

— Я? Должен?

— Да. Должен, — Йохан улыбнулся уголком губ. — Ты мне обязан жизнью дважды. Первый раз — когда я не отдал приказ Мортэму пристрелить тебя на месте, а второй — когда я привёл в морг господина Краузэ и, так сказать, познакомил вас. Да будет тебе известно, что если бы не я, он вообще никогда не спустился бы в морги! А тебя первый же клиент превратил бы в фарш!

— Спасибо за такое благодетельство, — огрызнулся Сид. — Давно под него копаешь-то? Хочешь прибрать к рукам корпорацию?

— А это уже не имеет к нашему небольшому договору никакого отношения.

— Договору? — усмехнулся Сид. — А я что, с тобой о чём-то договорился?

— А ты что, не хочешь оказаться на свободе с хорошими деньгами, которых тебе хватит даже на то, чтобы поселиться в Среднем городе?

Сид нахмурился.

— Я ничего не буду выяснять. Я не стану помогать тебе причинить ему вред. Он прекрасный, чуткий и добрый человек! А не циничная скотина, как ты. А насчёт всех этих контрактов. Ха! Он не занимается такими мелочами. Он занят более глобальными проблемами и делами корпорации. А вот обманываешь и покупаешь жизни именно ты. Так что не суди по себе других людей!

— Осмелел, как я погляжу? — прошипел Йохан, прикрыв глаза, — под покровительством-то… Думаешь, Краузэ вечен? Подумай, ведь когда-нибудь тебе придётся оказаться на улице… И очень глупо было с твоей стороны наживать себе такого врага, как я.

Сида на миг уколола иголочка страха, но он фыркнул, развернулся и зашагал куда-то. Куда угодно, только бы подальше от этого человека.

Йохан некоторое время стоял, облокотившись на перила и глядя вниз. Что ж, он немного промахнулся. Не учёл, что Краузэ и впрямь может быть приторно-сладким как медовый сироп. Против него не так-то легко настроить кого-либо. Впрочем…

Йохан распрямился. Выход есть всегда, и запасных вариантов масса. Исполнительный директор ухмыльнулся и торопливо направился к лифту. А затем спустился в крио-казармы, ледяное люминесцентное царство смерти.

Роберт Нахт слыл человеком скрупулёзным и аккуратным. Его заметил и пригласил работать в свою корпорацию сам Краузэ после того, как поприсутствовал на похоронах кого-то из малознакомых и высокопоставленных людей, которому в результате несчастного случая снесло полголовы и буквально перемололо полтела. Роберт сумел восстановить чиновника так виртуозно, что в гробу тот лежал свежим и умиротворённым, точно прилёг отдохнуть. Глава «Танатоса» поразился мастерству и чуткости, с которой неизвестный сотрудник ритуальной фирмы обращается с мертвецами.

В последствии Роберту пришлось немного переквалифицироваться. Но большой разницы между своей прежней работой и нынешней он не видел. Разве что несколько лишних нуликов в окладе. Да ещё и то, что его «клиенты» могли двигаться и говорить.

В обязанности Роберта, как главного крио-оператора входило приведение боевых зомби в порядок после каждого задания, текущая проверка их состояния и прочие мелочи, которые позволяли как можно дольше сохранять тела мёртвых солдат и их исправное функционирование.

За время служения Роберта в корпорации сократилось использование специальных бальзамирующих препаратов, так как он нашёл способ, как не позволять зомби разлагаться слишком быстро, но при этом и не вонять за версту формальдегидом. Идея с виниловой одеждой тоже принадлежала Роберту — такая одежда легко чистилась и чинилась. Но кроме прагматичного удобства Роберт преследовал ещё и эстетические цели.

Он с детства мечтал стать художником или скульптором. Но судьба распорядилась иначе. И всё же отчасти ему удалось реализовать свои таланты.

По мнению Роберта, разгуливающие по улицам мертвецы с трупными пятнами, мокнущими ранами и язвами быстро настроили бы население против «Танатоса». А так — солдаты корпорации не оскорбляли вкуса обывателей на любом уровне города.

Нашлись даже подражатели. Живые люди, мечтающие быть столь же красивыми, как мёртвые. Впоследствии их даже стали путать с настоящими мертвецами. Пришлось (опять по совету Роберта) ввести в обращение специальные карточки, некие подобия паспортов и визиток. Зато сразу становилось ясно, кто простой «виниловый», а кто — настоящий мертвец. «Танатос. Мы рады помочь вам уйти» — гласила белая филигранная вязь на глянцевом чёрном прямоугольнике с белым логотипным крестом.

Дагмар Краузэ вскоре поставил Роберта на правящий пост в крио-казармы, но тот всё же не доверял многочисленным работникам и помощникам и частенько сам наведывался в небольшие комнаты с низким серым потолком, стальными стенами и стоящими у стен криокамерами, чтобы лично осмотреть зомби. Здесь всегда царила сдержанная тишина и ровный гул генераторов. Солдаты в прозрачных камерах казались дорогими куклами, а не трупами.

Даже глава корпорации, относящийся к мертвецам с брезгливостью и опаской, не мог не признать, что эскорт в лице нескольких рослых зомби заставляет его бизнес-партнёров и просто сторонних наблюдателей благоговейно трепетать перед ним.