Для господина Краузэ они были престижными и стильными аксессуарами и экономически выгодными работниками. Для Роберта — произведениями искусства.

Мортэм оказался, по мнению главного крио-оператора, настоящим шедевром. К нему он не допускал никого, мотивируя тем, что такой зомби стоит очень дорого, и не годится доверять его осмотр и периодическую профилактику простым практикантам или помощникам, которые могут повредить его.

Мортэм всегда выполнял задания, от него не было спасения нарушителям, беглецам и прочим безумцам, становившимся на пути корпорации. О нём ходили легенды на всех уровнях города. От него невозможно было убежать. Но на прошлой неделе какому-то сопляку это удалось, не известно, каким чудом. Проклятый щенок даже испортил мраморно-гладкую белую кожу Мортэма, и Роберт сейчас с некоторой раздражительностью аккуратно замазывал глубокую и довольно заметную рану на виске зомби специальной субстанцией. Тот лежал на хромированном столе, ничем не отличающийся от обыкновенного трупа — не вздымалась от дыхания грудь, не ощущалось живое тепло сильного тела. Но Роберт знал — зомби всё слышит и ощущает. И стоит сейчас к нему прикоснуться чужаку, как крепкая холодная ладонь стиснет горло покусившегося. Но своего Хозяина мёртвый солдат не тронет. Роберту нравилось это ощущение — владычества, покровительства над этим прекрасным и опасным существом, и его покорность и податливость.

Сосредоточенно склонившись над столом и убрав длинные чёрные волосы в хвост, чтобы не мешали, он старался не думать о реакции господина Краузэ на то, что Мортэм впервые потерпел неудачу. Прочих зомби за первый же провал задания переводили в казармы более низкого уровня, так как глава считал, что не годится тратить препараты, ресурсы криокамер и прочие блага посмертного существования на некомпетентных работников. Роберт очень надеялся на то, что господин Краузэ не станет слишком строго судить его любимца. Очень не хотелось бы, чтобы такая красота гнила в каких-нибудь плохо оборудованных подвалах.

Впрочем, сам глава об этом может и не узнать. В конце концов, он занимается куда более важными и масштабными делами. А подобные мелочи, как выполнение солдатами текущих заданий, находятся в ведении исполнительного директора. На редкость неприятного и мутного типа.

Серебристые двери с лёгким шорохом разъехались в стороны. Роберт распрямился, поворачиваясь к вошедшему. Вспомнишь о дьяволе…

— Добрый вечер, Бобби, — широко улыбнулся Йохан. Он прекрасно знал, что Роберт терпеть не может, когда его так называют.

— Всё возишься с любимой игрушкой? — исполнительный директор корпорации встал по другую сторону стола и посмотрел в бледное неподвижное лицо зомби, — Каждую царапинку замазываешь… Хех. Будто он какая-нибудь барышня, вошедшая в брачную пору, и которую нужно повыгоднее продать… Не обращай внимания, шучу.

Он поднял глаза и посмотрел на Роберта. Тот был выше и крепче телосложением, но всегда терялся перед этим человеком. Потому не стал ничего отвечать.

— Ты мог бы выйти на пару минуток? Мне нужно поговорить с твоим питомцем.

— Эммм… я ещё не закончил… — попытался найти отговорки Роберт. Очень не хотелось оставлять Мортэма наедине с этим человеком.

— Полно тебе! — добродушно хохотнул тот. — Да ты его так отшлифовал, что влюбиться можно! Давай, давай. Сходи покури. Это не займёт много времени.

Он настойчиво уставился Роберту прямо в глаза своим цепким немигающим взглядом, словно говоря, что разговор окончен, и от главного крио-оператора требуется только немедленно покинуть помещение. Роберт развернулся и вышел, чувствуя тоскливую досаду от того факта, что он просто вынужден подчиняться. Ведь господин Драг — его босс.

Едва двери сомкнулись за спиной Роберта, Йохан быстро набрал код блокировки замка и отключил камеры наблюдения. И только после этого легонько прикоснулся пальцами к сухой холодной щеке зомби.

— Эй, проснись-ка…

Потом брезгливо вытер руку о штанину. Тёмные, лишённые выражения глаза с навечно сузившимися зрачками плавно и быстро открылись.

— Сядь, — приказал Йохан, отступив на шаг, — поговорить надо.

Зомби беспрекословно подчинился. Но лица к исполнительному директору не повернул. Такого приказа не поступало.

— Ну и что с тобой делать, скажи на милость? — усмехнулся Йохан, скрестив на груди руки. — Не солдат, а тысяча кредитов убытку, честное слово! Ты что, хочешь, чтобы тебя перевели в подвал и бросили, как мусор? Хочешь, чтобы в волокнах твоих мышц что-нибудь завелось?

Зомби прекрасно осознавал, что такое — гнить и ощущать каждой клеткой своего тела ядовитый распад. Даже незначительное подгнивание ощущалось… нет, не болью… Чем-то, стоящим по другую сторону боли. Чем-то более глубоким и жгучим, чем боль. Ни один зомби не хотел бы лишиться инъекций сыворотки и попросту сгнить, при этом оставаясь в здравом уме и трезвой памяти. Йохан никогда не говорит зря. Значит, угроза реальна. Именно от этого невзрачного человека зависит судьба любого работника корпорации — живого или мёртвого.

— Впрочем, ладно, — сказал Йохан, чуть приблизившись, — чёрт с ним, с мальчишкой. Всё равно сам скоро сдохнет от таблеток. А вот к тебе у меня есть одно очень интересное предложение.

Он подошёл ещё ближе, опёрся руками о стол так, что его губы оказались как раз напротив уха зомби.

— Ты искупишь свою вину смертью другого человека. Ты убьёшь Краузэ.

— Это не входит в мои возможности, — быстро ответил Мортэм, ничуть не изменившись в лице. Но в глубине его спокойного, лишённого эмоций мозга затрепетала тревога.

— Да… — кивнул Йохан, — тебя и правда запрограммировали так, что ты якобы не можешь причинить ему вреда. Чушь собачья. Можешь. В конце концов, именно я отвечал за программу. А я, знаешь ли, человек дальновидный…

— Он мой хозяин. Я не смею, — упрямо произнёс зомби.

— А хочешь, я докажу тебе, что смеешь и ещё как! — весело произнёс Йохан, присев на стол и чуть отклонившись так, что заглянул прямо в лицо Мортэма. — Думаешь, эта программа имеет над тобой власть? Чёрта с два. Вам оставляют разум, тот, который был при жизни, кое-что, может быть, стирают из памяти. Но только не самые тёплые и дорогие воспоминания. И они имеют над вами гораздо больше власти, чем какие-то глупые программы. По крайней мере, над тобой. Ты слегка бракованный. Ха. То, что нужно. Другие солдаты не подошли бы, им нечего было терять при жизни, а после смерти — и подавно. Но ты…

Пальцы директора легли на подбородок зомби.

— Ты же помнишь своих мать и брата, Дэрек?

Мортэм дёрнулся, словно от удара током. Его прижизненное имя хлестнуло по спящим нервам и заставило сухое горло сжаться. В мозгу замелькали яркие картинки, завихрились тёплые солнечные пятна.

Как он учит маленького братишку ходить. Как тот орёт, когда у него отбирают игрушку…

…Мальчики, не ссорьтесь!..

…Мама, он у меня диск забрал и не отдаёт!..

…Слушай, братишка а ты что, правда знаешь, как можно на халяву в Оазис слазить?…

…Какая она красивая, правда?…

…Я тоже буду солдатом, как ты!..

…Мама… мама…

…Больно…

…Я не могу дышать!..

…Свет…

…Не плачь, я же не совсем умер…

…Я буду всегда помнить вас…

…Никогда не иди по его стопам! Слышишь! Никогда!!! Я не хочу потерять и тебя тоже!..

…Но посмотри на него! Это круто! У меня брат — самый крутой!..

…Я люблю вас…

…Извините, туда нельзя. Это запрещено. Он собственность корпорации…

Мортэм отшатнулся, запрокинув голову и простонав.

— Ну как? — осведомился Йохан, — поднимается что-нибудь в душе-то?

Мортэм сидел на столе, низко свесив голову. В ушах шептались тени прошлого. Мозг успокаивался. В теле снова воцарялась прохлада.

— А теперь давай немного пофантазируем… — сказал Йохан, буднично закинув ногу на ногу, — Скажем, в Оазисе, где обитает твоя мать, начнётся пожар. Или просто она совершенно случайно порежется. Или упадёт очень неудачно. Да мало ли что может случиться! В Оазисах охрана обитательниц не на самом высоком уровне. Запросто могут не доглядеть… А твой братишка… Парню сколько уже, кажется, восемнадцать лет исполнилось? Ох, себя помню в этом возрасте! Клубы, наркота, драки… А вдруг его совершенно случайно пырнут ножом? М? Или, скажем, не рассчитает очередную дозу…