Маккаллох выбрал Буффало Билла и приблизился к нему со своим большим ножом Боуи. Билл встретил смертельный удар и отразил его. Ответный выпад Билла почти достиг сердца, в которое он целился. Но рейнджер уклонился, ловко отскочив в сторону.

Рейнджер, как тигр, уставился на своего врага и снова прыгнул. Ножи лязгнули и высекли искры.

– Вот тебе! Это за Дэйва Татта! – закричала Сал Перкинс, когда, словно амазонка, бросилась вперёд с большой дубиной и опустила её на руку нашего героя.

Казалось, он сейчас погибнет… но великодушная мысль задержала руку рейнджера.

Эта секундная задержка спасла жизнь Билла и весь его отряд.

Снаружи послышались топот копыт и звон сабель, затем показались голубые мундиры, и раздался дикий боевой клич. Когда федеральные солдаты ворвались внутрь, рейнджер, попавший в ловушку, сумел только крикнуть:

– Назад, ребята, или мы пропали!

Пнув в солдат огненный шар, Маккаллох сумел пробить брешь в рядах. Он буквально прорубился через них своим ножом и спасся.

После того, как был зажжён свет, выяснилось, что Буффало Билл и его люди были только легко ранены, а две трети людей Маккаллоха заплатили за нападение своими жизнями.

Командир с остатком своего отряда и двумя женщинами сбежал.

Его преследовали, но он слишком хорошо знал эту местность, чтобы его смогли настичь.

Буффало Билл, несомненно, спасся от гибели тем, что заранее отправил посланника за помощью. Сейчас он вместе со своим другом и своим отрядом был в безопасности. Довольный собой, он в сопровождении солдат поехал обратно, туда, где он встретит своих любимых.

Глава 50.

«Я знаю, что скоро умру»

Через десять дней медленного и спокойного путешествия Дикий Билл достиг Сент-Луиса. Его выхаживали вдова и мормонка Мэри, которая если не излечилась, то успокоилась. Каждый вечер, когда отряд делал привал, о его ранах заботился армейский врач. Когда два Билла оказались под родным кровом, они были счастливы.

Лили под опекой Фрэнка Старка уже вернулась домой, и добрая мать нашего героя была счастлива, что все дети теперь рядом с ней.

Китти бурно радовалась, а когда услышала о смерти Дэйва Татта и полковника Маккэндлеса, то даже затанцевала от радости.

– Такие мерзавцы! – воскликнула она. – Они точно мертвы? Хотела бы я знать, что стало с их душами? Уж конечно, чистилище – это слишком приличное место для них. А старый дьявол, хоть и плохой, но он для них слишком джентльменист. Думаю, они теперь будут вечно скитаться, скитаться… будут просить кусок хлеба и глоток воды и ни за что их не получат. Разве голод – не самая худшая из неприятностей?

– Что с моим другом Джо Бевинсом, Китти? – спросил Билл и лукаво подмигнул, ожидая, как зарумянятся её щёки.

– А что с ним? Он прекрасен, как икона, и храбр, как боевой петух с новыми шпорами! – сказала Китти так гордо, как будто эти слова давали ей право причесать волосы любимого трёхногой табуреткой. – Мистер Билл, можно вас кое о чём спросить?

– О чём, Китти?

– Вы думаете, я должна отказать храброму солдатику, у которого сердце льва, а губы – как вишни, и который танцует лучше всех на свете?

– Нет, Китти, нет. Не в характере твоих соотечественниц стыдиться того, что говорит им сердце. Я знаю. А что до танцев, то, надеюсь, не далёк тот день, когда я смогу станцевать на вашей свадьбе!

– Уж конечно, не раньше, чем закончится эта жестокая война, – сказала Китти со смехом.

Вскоре после этого разговора пришёл Фрэнк Старк. Яркая улыбка на его мужественном лице подсказала Биллу, что ему предложили хорошее место.

– Что случилось? – спросил Билл.

– Предложили служить в штабе генерала, – сказал Фрэнк.

– Ты, конечно, согласился?

– Конечно, нет!

– Почему? Получил бы погоны и большое жалованье.

– Билл, что я тебе сделал, что ты так со мной говоришь?

– Фрэнк, я не хочу сказать ничего плохого. Мы, скауты, получаем меньше и рискуем намного больше, чем те, кто имеют более высокое звание. Ты храбрец, ты настоящий мужчина, ты предан нашему делу. Я обязан тебе за всё, что ты совершил для меня и моей семьи. Я желаю тебе только добра!

– Тогда оставь меня при себе. Я буду служить вместе с тобой как скаут или не буду служить нигде. Даже за генеральские звёзды я бы не хотел служить без тебя!

– Брат, не заставляй таких друзей бросать тебя, – нежно сказала Лотти. – Мы чувствуем, что ты в безопасности, когда тебя окружают храбрые и преданные люди. Они, как щит, прикроют тебя от пуль.

– Или отомстят, – мрачно сказал Дикий Билл. – Я тоже буду рядом, хотя я знаю, что скоро умру. Я это чувствую, к тому же прошлой ночью мне приснился один сон.

– Сновидения – это всего лишь тени мыслей, которые находятся у нас в голове, когда сон овладевает нашими чувствами. Человек не должен подвергаться влиянию сновидений.

– Ну, не знаю. Но когда человеку снится, что он умирает от руки женщины, а он никогда не замышлял ничего против женщин, это навевает беспокойные мысли.

– Вам снилось, что вас убила женщина, мистер Билл? – спросила Китти.

– Да.

– Тогда, уж конечно, это будет мужчина. Во сне – всё наоборот.

Дикий Билл покачал головой и сказал:

– Если вы согласны выслушать, я расскажу вам свой сон. Тогда вы поймёте, почему он не отпускает меня.

Все придвинулись к мягкому креслу, на котором сидел Билл, и он поведал им о своём сне:

Сон Дикого Билла

– Я, Буффало Билл и сорок-пятьдесят человек того же сорта – все скауты – стояли лагерем в одном из самых прелестных местечек во всём Миссури, в низовьях реки Сент-Фрэнсис. Лошади были привязаны, на костре готовился ужин, и мы готовились перекусить. Тут на полной скорости прискакал один из мальчиков в голубом мундире и сказал, что генерал Карр[27] попал в серьёзную заварушку на плато Озарк и ждёт нашей помощи.

Мы не стали ждать ужина, не задавали вопросов, а вскочили и помчались быстрее, чем голландец лопает колбасу.

Мы скакали галопом и с самого начала слышали пушки. Мы подъехали к холмам и услышали ружья.

Мы не сбавили скорости и скоро вступили в бой. Конечно, нас изрядно потрепало. Артиллерия с холмов косила наших сотнями.

Буффало Билл сказал мне:

«Приятель, мы не выдержим. Надо захватить или опрокинуть их пушки».

Я согласился, и мы пошли. Это было потрясающе! Мы шли через их ряды, пока не добрались до пушек. Здесь было сражение – револьвер против револьвера, нож против сабли, но мы взяли пушки.

Я закричал: «Ура!» – и снял свою шляпу. Тут чья-то рука схватила меня за горло, и нож вошёл в моё сердце. Я почувствовал кровь, оглянулся и увидел лицо женщины. Это она зарезала меня.

«Теперь ты заплатил за убийство Дэйва Татта! – крикнула она. – Иди к нему и скажи, что тебя послала Сал Перкинс!»

Я упал. Я пытался сказать Буффало Биллу что-то о Лили и Лотти, но не мог – кровь залила моё горло.

Женщина засмеялась, как дьявол. От смеха я взбесился, я силился встать и ударить её. И тут я упал с кровати и так треснулся головой, что проснулся. Это был сон, я знаю. Но это было предупреждение, и я чувствую, что скоро умру… умру от руки женщины.

– Какая чепуха! – сказал Буффало Билл. – Не говори так, Билл, это глупость! Лили, повесели его песней, или мы все впадём в хандру – она ведь заразная, как корь.

Лили рассмеялась, взяла гитару и чистым, звонким голосом запела:

Военная песня

Гроза разразилась

Над нашей страной,

И тёмная сила

Пугает войной.

За правое дело

Готовы войска,

Решительно, смело

Напасть на врага.

Коль верен ты флагу,

Вставай, патриот!

Вставай – и в атаку,

Где буря ревёт!

Билл тут же забыл о своём сне. Когда она закончила петь куплет, то его глаза засверкали от гордости.

– Это песня меня вылечит. Через неделю я буду в седле, вот увидите.

Добрая девушка снова запела, но в этот миг вошли благородный банкир мистер Лавальер и его ясноглазая Лу. Её волосы мягкими волнами падали на прекрасные шею и плечи. Музыка на время прервалась.