- Это кольцо его убьет. На него наложены чары, и я... Горько признавать свое бессилие и глупость, но я не могу эти чары уничтожить. Да и кольцо, к счастью, отдать не могу.

- Так скажи ему, что кольцо зачаровано!

- Он мне не верит. Ему нужны веские доказательства, а я не могу их предоставить. Мне просто не дадут этого сделать. Не дали, когда я еще была в полной силе, теперь и подавно не дадут, - Лебедь нервно дернула крылом, пытаясь поудобнее устроиться между придорожными кустами. Вздрогнула от боли - несколько перышек повисли на колючей ветке.

- Почему мы ушли от озера? – Алена поневоле начала сочувствовать птице. - Тебе ведь в воде удобнее.

- Везде, где есть хоть пригоршня воды, у моего папочки есть уши.

Алена, схватившись за голову, глубоко вздохнула, и уселась прямо на тропинке, рядом с Лебедью.

- Так. Давай-ка обо всем по порядку. Если ты не расскажешь мне всего, я не смогу помочь ни тебе, ни Алеше. А вы оба нуждаетесь в помощи.

- Черномор - брат моего папочки. Папа старший, Черномор средний, а Кощей - младший брат. Все они - дети Солнышка, которое дарует нам жизнь, и Великой Змеи, которая держит на себе всю нашу землю. Они - первые разумные существа, которые появились на свет в этом мире. Веселая семейка... Я долго была любимой дочкой папы, лучшей его ученицей. Он научил меня передавать на расстояние мысли. Именно так я и с тобой сейчас говорю. Научил меня изменять форму, превращаясь в различных живых существ. Больше всего мне нравилось превращаться в белую лебедь, потому меня и стали так называть. Чему-то Папа сумел меня научить, чему-то нет. Он знает множество всяких колдовских штук. Он - самый сильный и справедливый из всех, кого я знаю.

Черномор всегда завидовал папе. Вечно второй, он в тайне мечтает стать первым. Он даже бороду отрастил и поместил в нее всю свою магию ради того, чтобы всегда иметь при себе источник силы. О, Черномор - мастер лести и подкупа, подковерной борьбы и внезапных ударов! У папы было волшебное кольцо - замечательный в своем роде инструмент, собирающий силу всех окружающих стихий, чтобы направить их в нужное русло. Он не часто пользовался этим кольцом, оно хранилось под замком, о нем и знали-то лишь самые близкие. Я в том числе. И Черномор. Он брал у папы это колечко несколько раз. Ведь папа не привык бояться, не доверять. Зачем? И так ему все покорялись, а непокорного он всегда мог стереть в порошок. Сильный всегда жалеет тех, кто слабее. Вот братец и пользовался. Двенадцать лет назад я случайно узнала, что Черномор нашел способ убить моего отца. Или, по крайней мере, лишить его рассудка. Черномору удалось наложить на кольцо какое-то страшное заклятие, направленное именно против папы. По крайней мере, такие слова я услышала случайно, когда, обернувшись чайкой, прогуливалась по крыше Черноморова дворца... Наверное, дядя делился планами с кем-то из своих близких приспешников. Не знаю с кем, но я отчетливо слышала дядин голос.

- Случайно такие вещи невозможно подслушать, - покачала головой Алена.

- Ну... да. Я за ним следила.

- Зачем?

- Неважно. Это к делу не относится, - Лебедь нервно дернула шеей. - И тут - такая удача - он рассказывает кому-то о самом страшном заговоре, какой только можно представить!

Алена скептически скривила губы.

- Да не один злодей, будучи в здравом уме и твердой памяти не станет делиться своим планами даже с самыми преданными слугами.

- Ты плохо знаешь Черномора, - на Лебеди встопорщились перья, а в голосе выразилось крайнее отвращение. - Для него весь смысл власти в том, чтобы демонстрировать власть, весь смысл силы в том, чтобы применять силу. Не может пройти и минуты, чтобы он чем-нибудь не похвастал. Может, он ни с кем и не делился. Может, это были просто его мысли вслух. Ведь он даже предположить не мог, что я слежу за ним в этот момент.

- Ну и что ты сделала?

- Украла кольцо, - Лебедь тяжко вздохнула. - Теперь-то я понимаю, что поступила глупо. Надо было пойти к папе и предупредить его, да так, чтобы Черномор не узнал. Но я очень боялась, что пока буду ждать и искать удобного случая, папа наденет кольцо. А Черномор не дал мне продохнуть и минуты. О том, что кольцо похищено, он узнал очень скоро. Я попыталась разобраться в наложенных чарах, но не сумела. Меня уже искали слуги Черномора. Времени хватило лишь на то, чтобы разбить кольцо надвое. Понимаешь, я хотела сделать так, чтобы кольцо никогда не попало к отцу. Одну половинку я отдала Кощею, а другую - Святогору. И тот и другой вмонтировали половинки в рукояти своих мечей. Так родились два меча-кладенца. Они способны разрубить все, что угодно. А потом, - голова Лебеди устало поникла, - потом я полетела к отцу. Я надеялась, что сумею все ему объяснить. Но Черномор схватил меня раньше. Меня притащили во дворец с позором, как воровку. Дядя сумел оговорить меня, папа ему поверил, а на меня наложил заклятье. Не знаю, зачем я все это тебе рассказала. Вряд ли ты сможешь мне чем-нибудь помочь. Но я не могу так больше! Нельзя долго оставаться в облике птицы. Я тупею, я забываю папины уроки, потому что не могу применить их на деле...

Со стороны озера донесся крик:

- Лебе-едь! Где ты, милая?!.. Ау-у! - это был голос Алеши Поповича.

Не говоря больше ни слова, Лебедь стрелой взмыла в небо, и, заложив крутой вираж, полетела к озеру. Пожав плечами, Алена направилась в лес. Сомнения терзали ее душу, и кто-то должен был их разрешить. Над озерцем, гадко каркая, взвилась стая ворон.

- Буба! Буба-а!.. - позвала Алена, сложив руки рупором.

И эхо тихонько ответило:

- Бу.. ба...

Алена замерла в центре лесной поляны, надеясь угадать, откуда леший появится на этот раз. За спиной словно скрипнула дверь, и раздался испуганный приглушенный шепот:

- Кто здесь?

Алена нервно обернулась и ничего не увидела. На том месте, откуда она слышала звук, стоял, шелестя встревоженно листвой, большой, в три обхвата, дуб.

- Ничего не понимаю.. Буба, ты где? Это я, Алена.

У основания дуба снова что-то скрипнуло. Из образовавшейся в коре черной щели высунулась знакомая корявая рука и поманила пальчиком.

Подойдя к дереву, Алена различила в нем чуть приоткрытую дверцу. Рука Бубы поманила внутрь, дверца приоткрылась пошире, и Алена шагнула в темноту. Дверь за спиной сразу захлопнулась, и девушка едва не вскрикнула, оказавшись в полной темноте, среди запаха прелых листьев и сырого гниющего дерева. Стала шарить руками, нащупывая, за что бы ухватиться. Нашарила в стене какой-то выступ и, вцепившись в него мертвой хваткой, прошептала сдавленным шепотом:

- Буба, что случилось?

- Ах ты, елки зеленые, ой, пенечки корявые, - запричитал где-то сбоку знакомый скрипучий голос. - Ты ж во тьме не видишь ничегошеньки. Погоди, где-то тут лежали две гнилушечки...

Скрипнуло слева, и Алена увидела небольшой сундучок, из которого Буба достал довольно ярко светящиеся гнилушки.

- Вот, садись сюда, красна девица. Можешь без боязни разговаривать, обо всем, что хочешь расспрашивать. Но ответь мне сперва, моя милая, к Черномору поздорову ли доехали? Да о чем с ним говорили, о чем спорили? Да добром ли восвояси отпущены?

- А что ты, Буба, такой напуганный? И где мы находимся? Внутри дуба?

- Что ты, что ты, милая! У меня мы дома находимся. Тут все стены - мои слуги верные. Все тут мною с младенчества рощено. Как ни крикнешь, нигде не услышится, что ни скажешь, все здесь же останется.

- А что, ты от кого-то скрываешься?

- Прилетела в мой лес рано утречком из-за моря стая вороняя. Все-то наглые, любопытные. По всему-то лесу шатаются, все-то вызнать чегой-то пытаются. А всего-то сильней увиваются вокруг вашего дома богатырского. А недавно, как только ты приехала, со своими дружочками, так метнулась одна ворона за море. Значить, о приезде докладывать.

- Так эти вороны что же?..

- Черномору служат. Все-все, что увидят, в точности доложат ему.