Кодак и Сервантес отошли в сторону, а Рама вышел в центр, чтобы обратиться к новобранцам.

— Перед вами вершитель вашей дальнейшей судьбы. Я тот, кто может даровать вам славу, если вы приложите к этому достаточно усилий, и тот, кто может обречь вас на смерть, если вы этого не сделаете. Я ваш господин и это мой лудус. Мужчины, которых вы видите перед собой, мои гладиаторы. Воины арены, которые проливают свою кровь во славу богов и чтобы отстоять честь моего лудуса.

— Да здравствует, господин! — снова в унисон воскликнули мужчины, и это, судя по всему, порадовало Раму, так как он приобрел ещё более гордый вид, выпятив грудь вперед.

Он посмотрел на Матео и двух мужчин рядом с ним.

— Завтра днем состоятся ежемесячные бои. Как новобранцы, вы покажете себя перед богами, сражаясь с одним из моих гладиаторов. Если вы выживите, то докажете, что достойны милости богов и места в моем лудусе. Если вы пройдете это испытание, то начнете тренироваться, чтобы стать истинным гладиатором под руководством вашего наставника Сервантеса. — Он указал на мужчину, которого Матео теперь знал ближе, чем ему хотелось бы.

— Это великая честь для меня, господин, — сказал Сервантес, а затем скользнул холодным взглядом по Матео и двум мужчинам рядом с ним. — Конечно, если эти ничтожества окажутся на что-то способными и достойными восславлять богов.

Рама одобрительно кивнул.

— Да, ты прав. — Он продолжил свое обращение к новым рабам: — Вы сойдетесь на арене с Харакой.

Когда он назвал имя противника новобранцев, гладиаторы позади него разразились восторженными криками, и несколько человек похлопали одного из своих товарищей по плечу. Матео полагал, что тот, кто получал сейчас поздравления от гладиаторов, и был Харака. Мужчина, с которым ему предстояло сойтись на арене и, возможно, убить в ближайшие двадцать четыре часа, или погибнуть самому, пытаясь сделать это.

— Видите, как счастливы гладиаторы служить мне и богам? — поинтересовался Рама.

— Да, господин, — ответил Матео.

— Да, господин, — вторили ему двое мужчин, вовремя осознавшие свою ошибку.

— В следующий раз отвечайте господину незамедлительно. Такая запоздалая реакция может иметь чудовищные последствия для таких ничтожеств, как вы, — рявкнул Сервантес.

— Простите нас, господин, — воскликнули эти двое сразу после предупреждения.

— Как я уже сказал, если вы выживите, то приступите к тренировкам, а если справитесь с ними, то станете гладиаторами города богов Фиари, — объявил Рама.

Фиари, так вот значит где они оказались. Матео пытался выяснить это с тех самых пор, как его захватили. Фиари был городом подвластным богу огня, Элою. Он практически ничего не знал о богах, поскольку родился и вырос далеко от городов, где были расположены их храмы. В этих городах обитали только самые состоятельные люди. Матео же родом из бесплодных земель неподалеку от Айреса, города, который находился под покровительством бога Симеона. Теперь неудивительно, что их путь был столь долгим. Матео оказался очень далеко от своего дома.

Их новый хозяин вновь окинул их взглядом, показательно поморщившись, чтобы показать свое презрение к ним.

— Я не возлагаю на вас особых надежд в завтрашних сражениях. Думаю, что всех вас завтра ждет смерть. Как бы вы ни были подготовлены, вам придется выложиться полностью, так как Харака отлично натренирован. Если вам удастся выжить, то вы будете жить среди гладиаторов, но до тех пор ваша ночлежка… там. — Он указал на одну из камер, оборудованную в стене, которая выглядела ужасно тесной и была лишена всяческих удобств. Крайне жестоко поместить туда даже крысу, не говоря уже о трех взрослых мужчинах.

Сервантес и Кодак подошли к рабам и дернули за цепи, побуждая мужчин шевелиться. Они повели их по направлению к камере с проржавевшей металлической решеткой. Пленников втолкнули внутрь и заперли за ними дверь. Пространства было настолько мало, что позволяло им только свернуться на песке в позе эмбриона. Матео сел на землю, прислонившись спиной к стене и подтянув колени. Он не прекращал смотреть на то, что происходило по ту сторону решетки.

Сервантес подошел к решетке, ухмыльнувшись рабам. У него не хватало нескольких зубов, а один из них изрядно подгнил, что способствовало вони у него изо рта. Его серые глаза остановились на Матео и улыбка приобрела похотливый оттенок.

— Надеюсь, что ты выживешь, красавчик. Я хочу, чтобы ты хорошенько пососал мой член, пока я не выстрелю в твою глотку своей молофьей.

Он потрогал себя между ног, чтобы подчеркнуть свои слова.

Матео посмотрел на гладиатора, но ничего не ответил ему и вообще никак не выразил свое презрение, хотя ему очень этого хотелось. Он знал, что сейчас не имеет никаких преимуществ, к тому же слишком вымотан и голоден, чтобы оказывать хоть какое-то сопротивление. Наставник захохотал, затем скопил побольше слюны во рту и плюнул в сторону Матео. Эта гадость приземлилась на плечо Матео, и его передернуло, когда он посмотрел на омерзительную слизь, которая стекала по его коже. Он с отвращением глянул на Сервантеса, а тот лишь продолжал смеяться.

— Можешь слизать это, если всё ещё мучаешься от жажды, — сказал Сервантес и пошел прочь, почесывая яйца.

Матео вытер слюну тыльной стороной ладони и втер её в песчаную почву. Он никогда не чувствовал себя столь униженным, как за этот короткий промежуток времени, который успел провести со своим новым хозяином. По мнению Матео, они были настоящими животными. Когда все вернулись обратно в здание, они остались совсем одни, втроем запертые в тесной камере.

— Как думаешь, мы переживем завтрашний день? — спросил один из заключенных, голос которого дрожал от овладевшего им страха.

— Мы обречены, — ответил другой, — так как нам предстоит сражаться с опытным воином, который не был обделен пищей и всем остальным. Мы же не имели ничего из этого. Нам конец.

Мужчина прислонился головой к холодным металлическим прутьям, закрыв глаза, словно уже окончательно сдался.

Заключенный посмотрел на Матео:

— Ты тоже думаешь, что мы умрем?

Его будущее было тем, о чем он в действительности не хотел задумываться. Всё произошло столь неожиданно, что он даже сомневался в том, что хочет выжить, чтобы стать гладиатором. Конечно, вся его жизнь с этого момента превратилась в игру на выживание, и если он желает себе хоть какого-то будущего, должен был найти в себе силы бороться. Он совершенно запутался.

Матео посмотрел на изможденного человека, того самого, который попросил воды и был за это жестоко наказан.

— Остается только надеяться, — ответил Матео, хотя не думал, что у этого мужчины был шанс остаться в живых. Но надежда стала единственным, что оставалось при них в данный момент. Все трое замолчали в попытках отдохнуть, насколько это было возможно.