Я хочу сделать ему больно, хочу уколоть так сильно, чтобы ему стало неприятно. Хочу, чтобы спокойное выражение лица, наконец, сменилось. Хочу, чтобы он страдал.

Ужаснувшись от собственных мыслей, отшатнулась от руки, почти опустившейся на мою голову, и подскочила:

— Мне надо разбудить Вову, и сказать, что отец умер.

— Сядь. — Глухо отрезал муж, спокойно наливая в тарелку суп. — Ты должна стать ему поддержкой, а в таком состоянии лишь усугубишь последствия.

— Всё-то ты знаешь, — поджала брезгливо губы. — Не строй из себя умного! Сама разберусь.

— Я и есть умный, — усмехнулся Кейн.

— Да как же! — разозлилась я не на шутку, забывая обо всём. — Только полный идиот оставил бы в доме своей жены друга, зная, что может произойти!

— Тебя это бесит? — вскинул он брови.

— Бесит! — рявкнула в ответ, кусая рафинад.

— Бесит его поцелуй, или моя реакция на него? — спокойно уточнил муж.

— Всё бесит! Меня бесит абсолютно всё в тебе! Не могу спокойно смотреть на твою лоснящуюся рожу!

— Надо же, какая экспрессия, — улыбнулся Кейн, прихлёбывая с ложки. — Может, ты уже влюбилась?

— Обойдёшься.

— Ну нет, так нет, — равнодушно ответил, и продолжил есть.

— Ты страшный человек, Кейн, — призналась, ставя кружку с остывшим кофе в микроволновку. — В день смерти моего отца обсуждать наши отношения можешь только ты.

Отвернулась от стола, смотря, чтобы жидкость не убежала. Да и видеть мужа не очень-то хотелось.

— Зато, ты пришла в себя. И вместо тряпки передо мной стоит женщина, готовая сражаться. Направь эту злость на решение проблем и помощь матери. Поплакать сможешь на похоронах, а сейчас тебе нужна ясная голова. Спасибо за обед.

Ушам своим не верю.

Стул отъехал в сторону, за спиной послышались шаги, и я сжалась в предчувствии прикосновения. Но нет.

— С журналистами я разберусь, а ты приведи себя в порядок и найди нужные слова для брата. Вернусь вечером.

Кейн ушёл, тихо прикрыв дверь и оставляя меня в двояких чувствах.

Я точно выходила замуж за монстра. Только вот монстром он был ненастоящим.

Кейн

Я гнал по шоссе под двести. Газета с кричащим заголовком лежала на соседнем сиденье, привлекая взгляд абсурдностью текста.

Что задумал Эрик? Этот поганец никогда не выходил из круга своих обязанностей, не мешая и не привлекая лишнего внимания. Именно поэтому я оставил его с мелкой. Зная о его пристрастиях, оставлял со спокойным сердцем.

Неужто, Лиз и в нём разбудила мужскую сущность? Эта засранка играет на нервах как заправская скрипачка, виртуозно водя смычком по моему истерзанному спокойствию. При одной мысли о злобной нимфе, в штанах стало туго. Нет, так дело не пойдёт. Мрачно сжал руль и утопил педаль в пол.

Первое правило моей жизни — не привязываться. Как жена и мать будущих наследников она меня полностью устраивает, пусть так и остаётся. К тому же не решён вопрос с её преследователем.

Сквозь музыку послышался звонок. Сбавив скорость, ответил не глядя:

— Да.

— Кейн, это Мелания, Лиза не с тобой?

Голос тёщи звучал глухо, я бы сказал, мёртво. Не нравится мне это. Снова кинув взгляд на газету, развернулся на полпути и поехал в Беверли-Хиллз.

— Что-то случилось? Я сейчас не дома, выехал по делам.

— Лиза сказала, где именно я сейчас? — тихо спросила она, так что мне пришлось припарковаться, чтобы нормально поговорить.

— Нет. Она не особо... откровенна со мной, — усмехнулся прикуривая. — Ваша дочь не желает делиться новостями вашей семьи.

— Понятно. Что же, в любом случае это станет известно всем. Думаю, ничего плохого не будет если ты узнаешь первым, — со вздохом сказала она. — Ромаумер.

— Не понял. Чёрт, — стряхнул с пальца горячий уголёк и швырнул сигарету под ноги. — Мелани, повторите, пожалуйста.

— Рома. Умер. Сегодня ночью.

Облокотился о дверцу и потёр лицо ладонью. Хреново.

— Сожалею.

— Спасибо. Мы... мы ждали этого, но не так скоро, — она всё же заплакала. Дерьмо. Я совсем не знаю, что делать с женскими слезами.

— Что значит не так скоро? — я всё же вставил вопрос между всхлипами.

— У него был рак мозга, но врачи давали ещё полгода как минимум. Ночной приступ стал полной неожиданностью для всех, они просто не успели его спасти.

— Есть официальное заключение?

— Остановка сердца.

— Мелани, что вы хотите от меня?

— Лиза. Она одна не справится. И Вова, ему нужна будет поддержка, пока я буду заниматься похоронами и финансовыми вопросами. Я прошу тебя быть рядом, если это несложно.

— Я понял. Примите ещё раз мои соболезнования. Ваш муж был хорошим человеком, Джон всегда отзывался о нём с уважением.

— Спасибо, — прошептала она. — Мне нужно идти. Скоро я снова попытаюсь дозвониться до дочери.

Когда связь оборвалась, я снова закурил. Такая новость никого не оставит равнодушным. Нет, мне не было жалко Белоярцева, мы практически не общались до свадьбы. Но я мог представить, что будет твориться с его компанией. Какими бы сильными ни были женщины этой семьи. Они всё же женщины. Местные воротилы попытаются подмять их под себя, забрать бизнес.

Что должен делать я в этой ситуации?

Придётся звонить старику.

— Это я. Отправь в Лас-Вегас Джорджа.

— Нет, — скрипнул старик. — Мне нужен именно ты.

— Прости, старик. Сейчас во мне нуждается семья моей жены. Роман умер ночью, мне только что звонила тёща.

— Добрался-таки, — вздохнул Джон, шумно глотая.

— Ты о чём? — нацепив очки, вновь завёл двигатель, выруливая на дорогу.

— Я же говорил тебе о сыне Виктора Домогарова. Наверняка это он.

— Ты ошибаешься, — усмехнулся я его паранойе. — У тестя был рак. Ему, итак, оставалось немного.

— Послушай меня, малец, — вдруг серьёзно сказал он. — Гляди в оба за женой, ипрочеши её окружение. Смерть Романа не может быть совпадением. На днях Бориса видели в аэропорту Лос-Анджелеса.

— Понял.

Спрятав газету в бардачок, набрал Дениз:

— У тебя двадцать четыре часа, чтобы исправить свою ошибку.

Дыхание гончей сбилось, но лишь на секунду:

— О чём ты, котик?

— Журналисты, Дениз. Эрику ума не хватит так играть. Предупреждаю в последний раз — выкинешь подобное снова, окажешься за бортом не только моей жизни, но и тусовки.

— Я поняла, — скрипнула она зубами.

— Хорошая девочка. Не забудь оставить ключи от дома Инаре.

— Как пожелаешь.

Сбросив звонок, устало потёр глаза — я так и не смог уснуть этой ночью. Надо отдохнуть.

Глава 13

Меня трусило. Честно говоря, это враньё, мне было очень страшно. Я не могла найти нужных слов для Вовы, не знала, как сообщить о смерти любимого отца и лучшего друга.

Они всё делали вместе.

Походы в горы, спуск на байдарках, первый велосипед и первые коньки. Футбольный матч, и кричащий с трибун отец, так сильно гордящийся сыном. Это всё принадлежало им двоим, а теперь этого нет. Не будет сумасшедших праздников на Рождество и отца в костюме Санта-Клауса. Отец не увидит первой девушки Вовы, не сможет поддержать его по-мужски и порадоваться за сына, когда тот найдёт спутницу. Ничего не будет.

Злость на Кейна помогала не скатиться в истерику, но тяжёлые мысли всё равно, как непрошеные гости, терзали душу, изматывали и оставляли раны в сердце. Я выпила для храбрости коньяк, скурила полпачки сигарет и всё равно не могла решиться на этот разговор. А Вовка тем временем уже проснулся, и скакал во дворе на батуте.

Время неумолимо отсчитывало минуты и часы, стрелки замерли на отметке пять. Больше нельзя ждать. В кухню заглянула Мила, чтобы узнать, что готовить на ужин. Но увидев меня в слезах, молча закрыла дверь. Я услышала её тихий голос: няня заказывала еду из ресторана. Святая женщина. Я бы с ума сошла без неё.

Сидя на широком кухонном подоконнике, я безучастно смотрела вдаль: мимо садовой мебели, скачущего брата и забора. Туда, где небо встречало землю, сливаясь в безумном танце света и тени.