Смяв пустую пачку, в последний раз выглянула в окно и пошла во двор. Время вышло. Надеюсь, что нужные слова найдутся сами, а если нет, то Вове всего лишь будет чуточку больнее, чем может быть.

— Вов, спустись, пожалуйста.

Я встала напротив батута, ожидая брата. Его глаза сверкнули озорством, он лишь растянул губы в ехидной усмешке, и продолжил прыгать. Устало вздохнув, поёжилась и села в плетёное кресло:

— Вов, мне мама звонила. Спустись, пожалуйста.

— Мама? — брат резко остановился и подлетел ко мне. — Отцу лучше, да? Слава богу, — мой любимый маленький мужчина сел рядом и поболтал ногами. — Я знал, что отец никогда меня не бросит, он обещал вернуться...

— Вовочка, нет. Папа не вернётся, — слова дались с большим трудом.

Боль от вида опешившего брата, расширившиеся зрачки и дрогнувшие губы привели меня в замешательство. Взъерошив волосы, он замер и прошептал:

— Что ты хочешь сказать? Ему нужно время на восстановление, или лечение не даёт нужного результата?

— Нет, — положив руку на его колено, слегка сжала пальцы и выдохнула: — этой ночью у отца остановилось сердце. Врачи не смогли ему помочь.

— Не-ет, — простонал Вова покачиваясь. — Ты врёшь. Отец не мог так поступить, — голос брата дрогнул и он сорвался на крик: — какой же он предатель! Он меня бросил! Бросил!

— Нет, маленький. Нет.

Прижав плачущего ребёнка к груди, сама разревелась, то и дело шепча:

— Папа боролся до последнего, Вов. Он бы никогда по собственной воле тебя не оставил. Никого из нас. Никогда.

— Как он могу так поступить... — стонал брат, растирая ладошкой по щекам горячие слёзы. — Как мог...

— Тише, тише, — я целовала горячую макушку и золотые вихры, такие же, как у отца и шептала, шептала, шептала.

Через час, Вова перестал плакать и задремал. Укрыв его пледом, пошла выпить воды и захватить еды для брата. Когда вернулась, во дворе было пусто. Вовы не было ни у батута, ни у бассейна. Его комната была пуста. Бросившись в гараж, трясущимися руками открыла дверь и осела: его велосипед исчез, как и большой походный рюкзак, всегда готовый на случай быстрых сборов.

— Мила! — заорала я дурниной, срываясь с места. — Мила!

— Что? — выскочила женщина на улицу, прижимая испуганную Алексу к груди. — Лиза, что с вами?

— Вова. Вова сбежал. — Забежав в дом, наскоро оделась и схватила ключи от машины.

— Батюшки святы, — всплеснула няня руками, усаживая сестру в ходунки. — Но почему?

— Отец умер ночью. Вова сильно к нему привязан. Я поехала искать, если кто-нибудь будет звонить, давайте мой сотовый.

Набросав на бумажке несколько цифр, схватила документы и едва поставила ногу за порог, как была остановлена цепкой хваткой.

— Вы выпили алкоголя. Вам нельзя за руль.

— Совсем немного. Координация в порядке, ничего не случится.

— Но вас могут остановить и лишить прав. Разве это поможет найти мальчика? — пытливо спросила она. — А если вас посадят в обезьянник или случится авария? У Алексы и Вовы кроме вас никого нет. Пожалейте детей.

— Но что мне делать? — всхлипнула не выдержав.

— Попросите мужа или друзей. Возьмите такси, у вас много вариантов.

Кивнув, набрала Тейлора. У Мэтта сломана рука, и к тому же он в поездке с родителями.

— Тей! Тей, прости, что беспокою. Знаю, что рабочий день в разгаре. Вова пропал. Нет, просто сбежал взяв велик и походный рюкзак, — сцепив зубы, призналась я. — Тей, папа умер. Часа полтора назад я сказала об этом Вовке. Он улучил момент и сбежал. Помоги, пожалуйста.

Вытерев нос, кивнула в пустоту и отключила связь.

— Ну, что? — Мила всё время была рядом.

— Приедет через пятнадцать минут. Сказал звонить в полицию.

— И правильно. Звоните.

А дальше начался сумасшедший дом: пока я звонила в участок, приехали Тейлор с Мэттом. Уже на выходе из дома нас поймал Кейн, которому позвонили из отделения и рассказали о поисках шурина.

— Кейн МакАлистер, — голос мужа был глух и напряжён. — Мне нужна детектив Уорд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Секундная стрелка скакала по циферблату, отсчитывая и мой пульс. Тейлор разговаривал с Милой, одновременно играя с Лексой, Мэтт же встал позади, поглаживая пальцами здоровой руки моё плечо. На мгновение, муж отвлёкся от телефона и, бросив на нас мрачный взгляд, процедил:

— Убери свои грабли от моей жены, пока не сломал вторую руку.

— Лиза моя подруга, — хмуро буркнул Мэттью, не прекращая гладить, — даже если она пока что твоя жена, тебе не изменить того, что мы очень, — подчеркнул он последнее слово, — близки.

— Джейми, — обратился Кейн к невидимой собеседнице, — мне нужна твоя помощь. Всё расскажу на месте, Макапа драйв, 7000. Нет, это дом моей жены. Да, спасибо большое. Буду ждать.

Краем сознания уловила дисбаланс. Кейн разговаривал с этой женщиной, как с равной. Без тени сарказма или превосходства.

Он признавал её, — стремительная догадка заставила распахнуться в удивлении глаза, и поднять голову. — Признавал равной. В груди неприятно кольнуло. Сбросив руку Мэтта с плеча, отошла подальше и вновь затянулась не помню какой по счёту сигаретой. Даже если Кейн мой муж, это не значит, что мне можно его ревновать. Он не моя собственность, да и муж, в общем-то, фиктивный. Но горькое чувство необъяснимой обиды захлестнуло с головой. Рядом прошуршали чьи-то шаги по гравию.

— Ты чего?

— Всё нормально, Мэтт, — отмахнулась от друга, боясь показать неподобающие эмоции. — Я очень волнуюсь за Вову.

— Лизи, мне очень жаль, что тебе приходится через это проходить.

Мэтт подошёл вплотную и обнял, устраивая подбородок на плече. От него пахло так знакомо, уютно и по-домашнему, что я не заметила как обняла его в ответ.

— Девочка моя, — сухая ладонь прошлась по волосам, — как же мне жаль, что я не могу исправить того, что случилось. Прости, что не был рядом. Прости. — Горячие губы коснулись щеки.

— Всё нормально. Ты же не знал, и потом, Кейн сказал, что ты уезжал с родителями.

— Да. У меня появились дела, так что постоянно находиться рядом как раньше я не смогу. — Последовал тяжёлый вздох, и новый поцелуй в районе шеи.

— Мэтт, не нужно, — аккуратно высвободившись, качнула головой.

— Да, конечно, — вяло усмехнулся он. — Здесь же твой цербер. Ты и шагу не можешь ступить без одобрения хозяина, да?

— Что за бред?

— Ты очень изменилась, Лиз. После свадьбы прошло не так много времени, а ты уже не подпускаешь к себе. Ты же не хотела за него замуж, так чего же тогда строишь недотрогу? — в словах друга скользило непонимание и раздражение.

И тут я поняла, что просчиталась. Нельзя наши отношения оставлять в подвешенном состоянии. Пока он считает, что есть шанс, всё будет только хуже.

— Мэтт, — осторожно начала я, всматриваясь в сверкающие от гнева глаза, — ничего не изменилось. Я по-прежнему хочу развода, но твоё поведение ставит меня в неловкую ситуацию. Ты должен понимать, что на год я Элизабет МакАлистер и вести должна себя соответственно. Мне не нужны скандалы и шумиха в прессе. Только не сейчас. И потом, я уже говорила, что воспринимаю тебя только как друга. Я очень люблю тебя, но скорее как брата. Мне жаль.

Здоровая рука Мэтта сжалась в кулак, поджав губы, он отвернулся и судорожно вздохнул. А потом... потом он выдохнул, будто приняв решение и, резко шагнул вперёд, вплотную ко мне, впиваясь в губы.

Горячий поцелуй.

Мэтт вложил в него все чувства, что бушевали в его сердце: страсть, любовь, раздражение и горечь. В нём было всё. Ошеломлённая, я открыла рот. Едва его язык коснулся моего, раздался мат и Мэтт отлетел в сторону, сильно ударившись головой о дверь гаража. Послышалось дребезжание металла, которое перекрыл стон.

— Таракан назойливый, — прошипел Кейн, отряхивая руки. — Уймись уже, — бросил он равнодушно опешившему другу. — Лиз моя жена, ей и останется. Если снова сунешь ей в рот свой поганый язык, не посмотрю, что брат Дениз — надеру задницу так, что сесть потом не сможешь.