— Тебе здесь нравится? — спросил муж, вытирая волосы полотенцем.

Время давно перевалило за пять часов вечера. Совсем скоро нам нужно будет покинуть этот райский уголок и вернуться к реалиям, не всегда успешным.

— Да, — обхватив руками поджатые ноги, я опустила подбородок на колени и задумалась. — Жаль, что скоро возвращаться.

— Жаль, — эхом отозвался он, натягивая штаны. — Но мы можем когда-нибудь вернуться и пройти до самого конца. Здесь есть ещё водопады. А можно остаться на ночь в палаточном лагере вдоль реки.

Передавая друг другу бутылку с водой, мы ещё посидели с полчаса и пошли обратно. Путь в деревню занял меньше времени, чем я думала, и когда впереди забрезжили огни, я даже расстроилась. Совсем немного, но расстроилась.

Пилот ждал нас у заведённого вертолёта. Вернув бирки с номерами, мы устроились на сидениях и замолчали. Говорить не хотелось совсем, ведь тогда сказка этого дня неумолимо бы исчезла. А в совместном молчании было что-то волшебное — тайна, которую знали только мы двое.

Тайна.

— В моей жизни был период, когда я боялась ложиться спать, — начала я издалека, смотря на отражение мужа в стекле.

В конце концов, он имеет право знать.

— Когда? — тихо отозвался Кейн.

— Мне было восемь. Моим воспитанием по большей части занималась бабушка, потому что мама вкалывала как проклятая на семейной фирме. Деда не очень волновало то, что ребёнку, то есть мне, нужна мать. Он делал из неё приемника.

Летом дедушка и бабушка разбились на яхте, когда отдыхали. Мама была вынуждена бросить все силы на поддержание холдинга, а я осталась с няней. Это случилось незадолго до первого сентября, Уна отправила меня спать. Я проснулась от щелчка, а открыв глаза, увидела только направленный на меня пистолет и горящие ненавистью глаза. Я не видела кто это был, но убийца явно намеревался меня пристрелить. Спасла мама. Она почему-то захотела меня проверить и сцепилась с преступником, которому удалось сбежать.

После этого было ещё несколько покушений. Слава богу с нами были Рома и Саша, только благодаря им мы с мамой смогли выжить.

— Его нашли?

— И да, и нет, — я упёрлась лбом в стекло. — Убийцей, открывшим охоту на нас с мамой, оказался мой родной дядя, брат-близнец биологического отца. После того как его осудили, родной отец окончательно сошёл с ума, а дядя умер в тюрьме. Так говорили, по крайней мере.

— Вы должны были его опознать, — нервно напомнил Кейн.

— Да. Мама и Рома ездили в морг, и опознали его как Бориса Домогарова. Ты хотел знать, почему в моём доме арсенал и система охраны как в банке, — тихо сказала я и повернулась, пристально смотря в глаза мужу. — Я уверена, что Борис жив, а в морге был мой отец.

— Почему?..

— Потому что только у одного брата было проколото ухо, а у трупа в морге, обе мочки были целыми. Борис носил серьгу Инь и Янь в правом ухе, как напоминание об их с братом связи. Они были идентичными близнецами, их часто путала даже мама, которая практически выросла с этой семьёй. Та история и подтолкнула меня выбрать профессию детектива. Потому что таким мразям, как мои родственники, нельзя находиться рядом с нормальными людьми. Они разлагают общество. Они как гниль, которую можно только вырезать.

На этом мой голос сорвался, так что я закрыла рот, чтобы перевести дыхание. Кейн молча смотрел на меня, а потом вздохнул, проводя рукой по волосам:

— Ты права.

— В чём?

— Борис жив, — оглушил меня признанием Кейн и сцепил руки в замок.

Глава 19

Мы встали у дома, чтобы покурить и обговорить план действий. Стрелка часов уверенно двигалась к полуночи. В родительском доме все спали, поэтому мы поехали ко мне. Известие о том, что Борис жив оглушило на несколько часов. Нет, я, конечно же, предполагала, что так оно и есть. Но одно дело быть параноиком с манией преследования, а другое — получить подтверждение того, что враг жив и ищет.

Это уже по-взрослому.

Опасно.

И смертельно.

— Предлагаю переехать ко мне, — огонёк сигареты мелькнул в темноте и погас.

— Прямо как предложение руки и сердца, — хохотнул Кейн.

— Не дождёшься, — вяло улыбнулась я. — Я из практичных побуждений.

— Это каких же?

— Ты будешь меня охранять, — несколько удивлённо подсказала я. — Разве самому неясно? — конечно же, в темноте ему было не видно моей улыбки, но от этого было ещё веселее.

— Слушай, я жить ещё хочу, — подыграл муж. — А ты как бомба замедленного действия. Давай разбежимся по-тихому, и я найду себе девочек поспокойнее.

— Я лучше, — подошла вплотную, прижимаясь бёдрами и шепча: — ты и сам это знаешь, не то не женился бы так просто.

— Ты заноза в заднице, Элизабет, — доверительно шепнул Кейн склоняясь. — Коза шальная, которая не знает, когда можно остановиться. Ты абсолютно без тормозов, наглая, самоуверенная выскочка...

— Ещё, — с придыханием попросила я. — Мне нравится, как это звучит в твоих устах...

— Дура, — рассмеялся Кейн, отодвинув меня за плечи. — По сценарию тебе нужно было разрыдаться и влепить мне пощёчину, сообщая, что я козёл, который ничего не понимает в женщинах.

— Точно, — я прижала палец к губам, и качнула головой. — А ведь и правда козёл.

— Эй! — нахмурился Кейн.

— Ну, серьёзно, — кажется, бутылка пива опьянила больше, чем я ожидала.

Да я её даже допить толком не смогла, а вот нате ж, язык развязался, да и страх куда-то ушёл. Было легко и приятно. Думать о Борисе или отце совсем не хотелось, а вот подразнить мужа...

— Ну, сам посуди, — я прошла к плетёному креслу и уселась, водрузив ноги на стол. — За последний год у тебя было больше двадцати любовниц. Ты явно плохо разбираешься в женщинах. Очень плохо.

— Кто сказал? — Кейн сел напротив и усмехнулся. — Я был трофеем, желанной добычей, подарком, в конце концов.

— Но двадцать женщин, Кейн. Двадцать! — я потрясла руками в воздухе, делая вид, что возмущаюсь.

— Я мужчина, Лиз. И люблю секс, разве это плохо? Я и сейчас хочу.

— Озабоченный, — скривилась я, рассердившись на улетучившееся настроение.

— Твой озабоченный, — намекнул он подмигивая.

— Неа, — рассмеялась я в голос. — На хрен мне такой озабоченный муж сдался. Не хочу жить, всё время оглядываясь на возможную любовницу. Не хочу и не буду. Я себя люблю Кейн, — убрала ноги, чтобы лучше видеть его лицо и, продолжила: — очень люблю. Мне, знаешь ли, хватило гадостей в прошлой жизни, и совершенно не хочется тащить всякую каку в новую.

— Это я-то кака? — вылупился муж.

— Не ты лично, а твоё поведение. Такая распущенность не может оправдываться только лишь озабоченностью. Мы не звери, чтобы подчинять свою жизнь инстинктам. Поэтому, когда я выберу себе спутника жизни, это будет сделано осознанно, с учётом всех возможных вероятностей. Не хочу сюрпризов через несколько лет.

— Что значит выберешь? Я твой муж, им и останусь, — откупорив новую бутылку, Кейн залпом выпил половину и рыгнул. — Извини.

— Нормально, — махнула я рукой. — Ты мой муж на год, Кейн. Даже меньше, чем год. Хочешь скажу, почему согласилась выйти за тебя?

— Это потому что я такой привлекательный мерзавец? — поиграл Кейн бровями. — Любая бы с удовольствием встала на твоё место.

— Нет, — уронила я челюсть. — Конечно, нет. И Кейн, такая самовлюблённость не делает тебе чести. Я вышла за тебя замуж из-за давления твоего отца.

— Майкла?

— Ой, да брось врать. Джон твой отец, а Майкл был старшим братом.

— Давно знаешь? — напрягся он.

— Не очень. Да и не суть важно, давно или нет. Главное, что Джон меня фактически вынудил.

— И каким же образом? — рыкнул муж, что мне совсем не понравилось.

Лиза, Лиза... ну кто тебя за длинный язык тянул?..

— Джон сказал, что если ты не женишься в течение месяца, то он от тебя откажется, потому что ему надоели твои выходки. А ещё уточнил, что ему-то всё равно, кто станет твоей женой, но ты якобы желал видеть в этой должности только меня. Он дал нам год. И сказал, что если за это время мы не сможем ужиться, то, так и быть, он даст разрешение на развод.