Игра закончилась, и Берта, тяжело дыша, рухнула в шезлонг.

— Милый, будь добр, собери мячи! — крикнула она.

Эдвард отправился искать укатившиеся теннисные мячи; Берта проводила его восхищенным взглядом.

— Ну разве он у меня не умница? — обратилась она к тете. — Иногда мне просто стыдно за себя.

— Образец добродетели. Доктор Рамзи, мисс Гловер и даже миссис Брандертон прожужжали мне все уши, расхваливая Эдварда.

— Да, он всем очень нравится. Артур Брандертон часто спрашивает у него совета. Такой молодец!

— Кто, Артур Брандертон?

— Да нет же, Эдди.

Берта сняла шляпку и вытянулась в шезлонге. Волосы ее немного растрепались, пышные завитки выбились на лоб и шею так соблазнительно, что привели бы в упоение любого мало-мальски сносного поэта моложе семидесяти лет. Мисс Лей обвела взором изящный профиль племянницы и в который раз восхитилась цветом ее лица — сочетанием нежнейших оттенков заката. Глаза Берты в томной тени длинных ресниц блестели любовью; полные, чувственные губы полуоткрылись в улыбке.

— Волосы совсем разлохматились? — спросила она, прочитав взгляд тетушки.

— По-моему, напротив, тебе идет не слишком гладкая прическа.

— Эдвард терпеть не может, когда я растрепана, он любит, чтобы волосок лежал к волоску. Ну а для меня главное, чтобы он был доволен. Он настоящий красавец, правда?

Не дожидаясь ответа, Берта задала следующий вопрос:

— Тетя Полли, вы, наверное, думаете, что я совсем дура, раз так сильно влюблена в Эдварда?

— Милочка, это совершенно правильное поведение по отношению к законному супругу.

Улыбка Берты погрустнела.

— Эдвард считает меня чересчур привязчивой. — Она следила глазами за тем, как муж поднимает мячики, закатившиеся в кусты; сегодня Берта была настроена на откровенность. — Ах, тетушка, если бы вы только знали, как изменился мир с тех пор, как я полюбила. Он словно бы стал больше, полнее. Любовь — единственное состояние, в котором стоит жить. — Завидев, что Эдвард с восемью мячами на ракетке приближается к ним, она крикнула: — Скорей иди сюда, Эдди, я тебя поцелую!

— Раз так, не подойду! — засмеялся он. — Берта — сплошной кошмар. Мечтает, чтобы я всю жизнь только и делал, что целовал ее. Это не кажется вам неразумным, тетя Полли? Мой девиз — всему свое время и свое место.

— Один поцелуй утром, — пояснила Берта, — и один на ночь — вполне хватит, чтобы твоя жена сидела тихо, а все остальное время можешь посвящать работе и чтению газет.

Берта вновь обворожительно улыбнулась, но радости в ее глазах мисс Лей не заметила.

— Можно объесться даже самым вкусным блюдом, — сказал Крэддок, балансируя ракеткой, поставленной на кончик носа.

— В том числе общепринятой философией, — заметила Берта.

Через несколько дней, когда гостья объявила о своем окончательном отъезде, Эдвард предложил устроить в ее честь теннисный турнир. Мисс Лей отнюдь не горела желанием тратить время на пустую болтовню со сливками линхэмского общества, но Крэддок был решительно настроен оказать тетушке все возможные почести, а внутренний голос подсказал ему, что в данном случае необходимо устроить хотя бы скромный прием. Итак, гостями вечера стали: мистер и мисс Гловер, Брандертоны, мистер Аттхилл Бэкот — великий политик (местного масштаба) и Хэнкоки. Мистер Аттхилл Бэкот блеснул не только политическими познаниями, но и галантностью, взявшись развлекать мисс Лей. Достопочтенный джентльмен пустился в обсуждение грехов правительства, а также затронул тему плохой боеспособности армии.

— Больше солдат, больше штыков, — говорил он. — Для офицеров — начальное образование в широком смысле и, при наличии времени, обучение основам грамматики.

— Боже правый, мистер Бэкот, как вы можете произносить такие слова? Я считала вас консерватором.

— Мадам, я участвовал в выборах в восемьдесят пятом, и если бы кандидату от Консервативной партии суждено было пройти в парламент, поверьте, я бы там был. Все дело в ограничениях. Самые стойкие консерваторы меняют взгляды. Взять хотя бы генерала Хэнкока!

— Пожалуйста, потише, — попросила мисс Лей, забеспокоившись. Мистер Бэкот непроизвольно взял свой ораторский тон, и его голос разносился по всему саду.

— Я говорю, взять хотя бы генерала Хэнкока, — повторил он, не обращая внимания на ее просьбу. — Разве это тот человек, под чье командование вы спокойно отдали бы десять тысяч своих сыновей?

— Надо отдать справедливость, — рассмеялась мисс Лей, — не все генералы так безнадежно глупы, как наш бедный Хэнкок!

— Уверяю вас, мадам, все! Как только выясняется, что человек ни к чему не способен, его тотчас производят в генералы, просто в пример остальным. И легко понять почему. У родителей, отправляющих своего отпрыска в армию, всегда должна быть возможность сказать: «Может, наш сын и дурак, зато из него получится отличный генерал».

— Пожалуйста, не разгоняйте генералов, — сказала мисс Лей. — Они очень кстати на чаепитиях.

Мистер Бэкот открыл рот, чтобы горячо возразить, но тут его окликнул Крэддок:

— Мы хотим включить вас в команду. Сыграете в паре с мисс Хэнкок против моей жены и генерала? — Обернувшись к супруге, он позвал: — Берта, иди сюда!

— Нет, нет, Эдди, сегодня я пропускаю игру, — отозвалась Берта. Она поняла, что муж намеренно поставил всех слабых игроков в одну партию, рассчитывая побыстрее избавиться от них. — Мне не хочется.

— Ты должна играть, иначе разобьешь следующие пары, — настаивал Крэддок. — Все уже расписано: мисс Гловер и я играем против мисс Джейн Хэнкок и Артура Брандертона.

Берта гневно сверкнула глазами, но Крэддок, конечно, не заметил ее раздражения. Он предпочитал брать в пару мисс Гловер. Сестра священника играла превосходно, и ради хорошей игры Крэддок легко мог пожертвовать чувствами жены. Неужели он не знает, что Берту вообще не интересует теннис, что она участвует в этой забаве только затем, чтобы побыть рядом с ним? Рядом с Крэддоками в этот момент находились только мисс Гловер и Артур Брандертон, и Эдвард в своей обычной добродушной манере пошутил:

— Берта у нас неумеха! Конечно, она пока только новичок. Дорогая, ты не против сыграть в паре с генералом Хэнкоком?

Артур Брандертон засмеялся, Берта тоже улыбнулась мужниной остроте, но при этом покраснела.

— Я совсем не буду играть. Необходимо проследить, чтобы подали угощение, и потом еще не все гости собрались, надо их принять.

— Ах да, я и забыл, — беззаботно ответил Эдвард и, взяв под руку молодого Брандертона, двинулся прочь. — Идем, старина. Нужно подыскать замену в команду начинающих. — Мысли о жене он уже выбросил из головы.

Эдвард обладал невероятно дружелюбной, открытой манерой общения, так что окружающие моментально проникались к нему симпатией. Берта, бледнея, проводила обоих мужчин взглядом.

— Мне нужно на минутку заглянуть в дом. Фанни, голубушка, займите миссис Брандертон, — сказала она мисс Гловер и поспешно удалилась.

Берта вбежала в спальню, бросилась на кровать и залилась слезами. Унижение казалось ей смертельным. И как только Эдди — любовь всей ее жизни! — мог обойтись с ней так жестоко? Что плохого она ему сделала? Он знает, да, прекрасно знает, какое счастье способен подарить Берте, и нарочно повел себя грубо. Берта горько рыдала, ревность к мисс Гловер (не к кому иному!) внезапно острой болью пронзила ее сердце.

— Он меня не любит! — простонала она, и слезы еще сильнее хлынули из ее глаз.

В дверь постучали.

— Кто там? — крикнула Берта.

Ручка повернулась, в спальню вошла мисс Гловер, от волнения покрывшаяся красными пятнами.

— Прошу прощения, Берта, но мне показалось, что вам нехорошо. Могу я чем-нибудь помочь?

— Ничего страшного, — ответила Берта, вытирая слезы. — Жара плохо действует на меня, вот голова и разболелась.

— Попросить Эдварда подняться к вам? — сочувственно предложила мисс Гловер.

— Зачем мне Эдвард? — раздраженно ответила Берта. — Через пять минут я буду в полном порядке. У меня часто бывают похожие приступы.