Сердце Брэнди больно ударилось о ребра. Она знала, что ей следует кивнуть, улыбнуться и промолчать, но снова проигнорировала все разумные инстинкты.

— Что вы находите непрактичным, сэр?

Джадсон Стюарт сложил кончики пальцев вместе. Своим ледяным взглядом и холодным тоном он явно хотел поставить ее на место.

— Две вещи, которые пришли сейчас мне на ум, — это фактура стен и толщина изоляции.

Она улыбнулась и постаралась сделать голос насколько можно более вежливым:

— Стены должны выдержать порыв ветра, скорость которого по крайней мере сто сорок километров в час. А я видела, как краска облетала и при меньшем. — Она облизнула губы и продолжала, не обращая внимания на чувство страха, которое переполняло ее существо. — Я тоже понимаю, что при такой толщине изоляции стен и потолков дом станет более энергоемким.

— Мы уже обсуждали это раньше, Джадсон. — Сильный голос Гриффина врезался в диалог. — Стоимость для нас минимальна по сравнению с тем, что сохранит покупатель.

— Я пытаюсь уменьшить твои расходы и увеличить прибыль, Гриффин, — спокойным голосом ответил старик. Его взгляд опять перешел на Брэнди. — Теперь я вижу, что вы действительно до раздражения упорны в достижении цели, мисс Эббот.

— Боюсь, что так, мистер Стюарт. — Следующие слова она произнесла с явной неохотой и страхом. — Возможно, вы хотите разорвать контракт?

— Нет. Как я уже сказал раньше, мы все будем учиться.

Внимание Джадсона Стюарта снова вернулось к Гриффину, и Брэнди удалось услышать совсем немного из их диалога. Она не сомневалась, что сотрудничество с фирмой "Стюарт, Колеман и Прентис" углубит ее знания и вдохновит на новое творчество, но оно также ограничит ее самостоятельность. А она обнаружила, что многоплановость привносит остроту в жизнь!

Большая рука Гриффина легла на спину Брэнди, когда он провожал ее до стоянки.

— Мои поздравления. — Он остановился. — Не хочешь ли ты выехать куда-нибудь и отметить свою победу?

Брэнди посмотрела на него в удивлении. Он опять проверяет ее?

— Нет, спасибо, Гриффин. Я отпраздную это лежа в горячей ванне, а потом съем целую миску корнфлекса. — Она открыла дверь со стороны водителя. — У меня еще много работы на сегодняшний вечер.

Самодовольная улыбка появилась на его губах.

— Видишь, я же говорил, что напряженная работа — как раз то, что надо, чтобы держать твое поведение в рамках приличия!

Она хитро усмехнулась ему и сжала хорошо развитые бицепсы его правой руки.

— Через несколько дней ко мне придет второе дыхание. Я ненавижу спать одна на двуспальной кровати!

Она залезла в фургон, захлопнула дверь и завела двигатель. Его извилинам будет чем заняться сегодня вечером!

Гриффин раскачивался взад-вперед на коричневом стуле и рассматривал свежий слой красной краски, которая весьма изменила скучные стены его кабинета. "Брэнди была права, — неуверенно согласился он, — этот странный оттенок, против которого я возражал, оказался успокаивающим".

Он размышлял над другими переменами, которые она произвела. Элегантные деревянные ставни украсили окна, стены заполнили фотографии в рамках, висячие корзинки с папоротником привнесли жизнь в ранее мертвые казенные углы. За последние четыре недели декорационное мастерство Брэнди сделало чудеса не только с пустыми квартирами, но и с его офисом.

Брэнди работала восемнадцать часов в сутки. Он точно знал это, внимательно следя за каждым ее шагом.

Гриффин уставился на оштукатуренный потолок, лицо его скривилось в кислой гримасе, словно он насмехался над собой. Сначала он наблюдал за ее поведением, ожидая первой промашки. Но Брэнди была вся в работе и совершенно не развлекалась. Она приезжала на рассвете, чтобы проинструктировать строительных рабочих, а затем металась по городу, покупая и заказывая материалы, в сумерках возвращалась обратно в "Шоулс", чтобы проверить, как идут дела, и решить возникшие проблемы.

Пока рабочие находили применение своему мастерству, отделывая квартиры, Брэнди лично взялась за пентхаус. Гриффин уже знал о ее занятиях по вечерам с краской и обоями. Он узнавал другую Брэнди Эббот: эта носила прическу с хвостиком, поношенные шорты и футболку, испачканную краской и клеем, фальшиво напевала, умело красила стены и клеила обои.

Он просто сбился с ног, следя за ней. Гриффин не мог представить, откуда у Брэнди столько сил, как она жива в такой изнуряющей гонке. Он больше не беспокоился о ее морали — только о ее здоровье.

Гриффин закрыл глаза. Он улыбнулся, вспомнив, как он как-то вечером принес заказы на покупки, которые были ей нужны рано утром следующего дня. Хотя коттедж был ярко освещен, Брэнди не ответила на его стук. Посмотрев через окно, он увидел ее лежащей на чертежном столе. Подозревая самое худшее, Гриффин смело выбил плечом дверь в коттедж, но когда он услышал ее храп, то понял, что она просто уснула.

— Мне не следовало принимать ванну… — зевнула Брэнди, стараясь расцепить склеенные ресницы. — Не мог бы ты мне сделать кофе, я действительно должна…

— Ты действительно должна отправиться в постель! — хрипло отрезал он. Не обращая внимания на ее протесты, Гриффин поднял со стула ее ослабевшее тело, похожее на тряпичную куклу.

— Считалось, что это будет сделано на прошлой неделе… — пробормотала она на его плече. — Я не могу больше говорить редактору журнала "Сделай сам", что материал все еще идет по почте.

— Если он позвонит снова, направь его ко мне. Я сделаю все, что требуется, — пообещал он, то ли толкая, то ли таща ее в залитую светом спальню.

Отбросив покрывало, Гриффин вновь обратил внимание на Брэнди, которая, казалось, спала стоя.

— И ты еще хочешь продолжать работать… — качал он головой в изумлении, развязывая пояс ее белого кимоно.

Его рука скользнула под шелковый материал, освобождая ее руки и плечи. Брэнди стояла перед ним в одной только ночной рубашке, которая не достигала колен. В приглушенном лунном свете были видны чувственные изгибы, которые напрасно старалась прикрыть легкая материя.

Она зевнула и фыркнула носом.

— Может быть, я только немного вздремну… Поставь будильник и…

Пальцы Гриффина вцепились в шелковую кожу ее плеча и нетерпеливо затрясли ее. Глаза открылись.

— Ты проспишь полных восемь часов! — отчеканил он каждое слово так, как будто имел дело с непослушным ребенком.

Затем и голос и черты лица его смягчились.

— Брэнди, относись ко всему проще. — Его пальцы прошли сквозь ее шелковые, спутанные в беспорядке волосы. — Ты и так идешь впереди графика! Тебе нет нужды загонять себя до смерти.

Она моргнула ему, на ее губах появилась сонная улыбка.

— Но я хочу, чтобы все было превосходно! Я хочу, чтобы ты был…

— Доволен. — Гриффин тяжело вздохнул, он был загипнотизирован блестящими озерами ее глаз. Беспомощный вздох сбежал с его губ. Гриффин наклонил голову, его ищущий язык и твердые губы со страстью впились в свежесть ее рта.

Руками собственника он изучал все изгибы ее женственного силуэта. Почти несуществующая ткань сорочки и кремовая кожа будили его желания и давали пищу отчаянию. Он хотел продолжать ласкать и целовать ее, держать ее в руках всю ночь, убедиться, что она спит, а затем, утром, он хотел…

Со злостью он тряхнул головой, изгоняя сексуальные мечтания прочь. Что, черт возьми, случилось с ним? Брэнди захватила его мысли с их первой встречи в Тампе. Он знал, кем она была, — это должно было бы помочь ему забыть ее.

Должно было бы… Может быть, в этом все и дело. В последнее время Брэнди была другой — более спокойной, дружелюбной, чувствовала себя уверенней. Может быть, тяжелая работа изменила ее?

Он встал со стула, подошел к окну и уставился невидящими глазами на качающиеся верхушки пальм. Брэнди создавала настоящие произведения искусства. Почему же он так не хочет хвалить ее? Может быть, они могли бы начать все с начала… Узнать друг друга… Гриффин посмотрел на часы и улыбнулся. Почему бы не пойти с ней когда-нибудь пообедать?