Некоторые ребята посмотрели на него с недоверием.

Петрит вполне понимал их. «Они начинают во мне сомневаться, — думал он. — Это должно было случиться. Они правы, Ежедневно я свободно выхожу на улицу. Джовани на глазах у всех зазывает меня в гости. Что делать? Сказать им всю правду, чтобы они верили мне, как раньше? Или…»

Он опустил руку в карман. Шоколад, который успел расплавиться, испачкал руки.

— Вы что, перестали мне верить? — спросил он наконец.

Ребята промолчали.

— А ты нам доверяешь? — нарушил это тягостное молчание темноволосый мальчик. — Я ухожу! — И он поднялся.

— Подожди! — остановил его Петрит.

— Ты хочешь нам что-нибудь сообщить? — насмешливо спросил темноволосый.

Петрит смотрел на ребят: здесь были те, на кого можно полностью положиться.

«У меня нет другого пути!» — подумал Петрит и достал письмо Трима.

— Вот зачем я хожу в город! — сказал он.

Наступила напряженная тишина.

И в этой тишине Петрит шепотом прочитал записку.

— А зачем больше шуметь и протестовать? — спросил кто-то.

— И что значит «не поддаваться на провокации»? — спросил еще кто-то.

— Не знаю, — честно признался Петрит. — Знаю одно: мы будем делать, что нам приказывают коммунисты!

Через некоторое время приютский сад огласили дружные крики:

— Не хотим ехать в Италию!

— Не хо-тим! Не хотим! Не хотим!

Был уже вечер. Спрятавшись между камней, Трим ждал появления лодки. Он ждал давно и нервничал. Из своего убежища Трим не видел ни встречи лодки со сторожевым катером, ни «рыбалки», которую пришлось устроить худощавому.

Очертания парохода едва проступали в темноте. Он по-прежнему не был освещен. Луна спряталась где-то за облаками. Изредка сквозь небольшие разрывы просачивался ее бледный свет.

Но вот послышались тихие всплески. Трим напряг зрение: «Кажется, что-то движется». Медленно, со всеми предосторожностями он стал пробираться вниз, на всякий случай вынул из кармана пистолет и держал его наготове. Приблизившись к берегу, Трим осмотрелся и прислушался. Сомнений не было: кто-то приближался на лодке.

«Они!» — подумал Трим и крикнул, подражая птице.

Другая птица ответила снизу. «Прибыли!» — облегченно вздохнул Трим.

Маленькая лодка подошла к берегу и закачалась на волнах.

— Поспешите! Столько времени потеряли! — послышался голос дяди Хюсена.

Трим был уже возле лодки. Общими усилиями они осторожно сняли с лодки мешок и опустили на мелкую гальку.

— Оставим здесь, у камня, — предложил Трим. — Опоздали вы очень. Море уже закрыто для рыбаков. Как же возвращаться?

— Ты же знаешь, что я должен быть в городе, — повернулся к нему отец.

— Знаю…

— Сделаем так: я пойду один. Проберусь. Море для меня — что дом родной. А вот ими рисковать нельзя. — Дядюшка Хюсен повернулся к Агрону и Дрите: — Придется им оставаться с вами. Другого выхода нет. Я постараюсь сообщить их родителям, что они в безопасном месте.

— Что же, раз другого выхода нет… — сказал Трим.

Слушая этот разговор, Агрон и Дрита в темноте сжали друг другу руки: значит, они проведут ночь вместе с подпольщиками, а может быть, будут участвовать в сегодняшней операции.

— Поезжай, отец! — решительно сказал Трим и добавил совсем тихо: — Будь осторожен.

Чуть солоноватый ветер порывисто дул с моря. Он упруго пробегал по зарослям камыша, освежал разгоряченное лицо Трима. Не касался он только толстых прибрежных камышинок, у которых лежал мешок со странным предметом. Можно было подумать, что ветер опасается этого прикосновения…

Однако Трима этот предмет не пугал. Без всяких предосторожностей он бросил на него свою куртку.

Все молчали. Изредка только слышались отдаленные всплески: не то рыба выпрыгивала из воды, не то весла лодки дяди Хюсена неосторожно ударяли о волну.

Агрон повернулся спиной к Триму и смотрел на море. Но в такой темноте трудно было что-либо различить.

И тут все одновременно услышали шаги. Кто-то приближался. Трим снова прокричал птицей. Последовал условный ответ.

Трим сказал обрадованно:

— Кажется, Астрит.

Да, это был Астрит — ровесник Трима.

Он присел на камень и тихо сказал:

— Везде патрули. Еле добрался.

— Ну? — нетерпеливо спросил Трим.

— Время стало известно… — Астрит покосился на Дриту и Агрона.

— Не беспокойся, — сказал Трим. — Это наши ребята.

— Погрузка в машины в двенадцать часов. Значит, на перевале они будут около часа ночи…

Яркий луч прожектора вспыхнул на пароходе и пополз по берегу, медленно скользя по острым вершинам скал, прощупывая метр за метром.

— Ложитесь! — приказал Трим, и все попрятались за камни.

Луч прожектора шарил между камнями, проникал в расщелины, освещал все вокруг. Временами он перекидывался на спящий город.

— Неужели заметили? — забеспокоился Астрит.

— Не думаю… — прошептал Трим. — Должно быть, от страха. Хуже, если что-то подозревают.

Мигнув на прощание огненным глазом, прожектор наконец погас. Все опять погрузилось в темноту.

Подождав немного, Трим поднялся. За ним начали подниматься и другие. Астрит достал пистолет. Откуда-то из темноты вынырнул худощавый и сказал:

— Кто-то идет там, внизу.

Действительно, теперь отчетливо слышались шаги.

Все замерли. Трим снял предохранитель на пистолете.

Раздался условный крик.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Трим. — Это Кристать.

Худощавый первым заметил Кристатя и подал голос.

— За мной следили, — сказал Кристать, еле переводя дух. — С трудом ушел. Патрули на каждом шагу…

— Садись, Пристать! — прервал его Трим. — Отдышись.

Устроившись на камне, гость осмотрелся. Он не мог скрыть удивления, когда заметил среди подпольщиков Агрона и Дриту. Но спросить не решился: вероятно, дети были здесь с согласия Трима.

Так молча все сидели еще некоторое время, чтобы убедиться, что Пристать не привел хвоста. Тишина наполнила округу; нарушал ее только шум волн, набегавших на берег.

— Агрон, Дрита! — прервал молчание Трим.

Ребята подвинулись ближе к своему вожаку.

— Коль уж вы здесь, то нечего сидеть сложа руки. Не так ли?

Ребята согласно закивали, Они пока еще не совсем понимали смысл слов Трима, но были готовы выполнить любой его приказ.

— Ты, Агрон, будешь смотреть за этой стороной, за дорогой от города, а ты, Дрита, наблюдай сверху. Понятно?

— Понятно! — разом ответили ребята.

Луна, прятавшаяся до сих пор за облаками, вынырнула и поплыла в черной прогалине неба. На какое-то время море, прибрежные скалы и часть города озарились ее серебристым светом. Но вот облака вновь поглотили ее, и все мгновенно утонуло в плотной темноте. Пак ни всматривались ребята, ничего не было видно вокруг. Вся надежда была на слух.

Где-то справа раздался едва уловимый шорох, как будто кто-то наступил на камень и камень покатился вниз. Агрон напрягся. Сердце готово было выскочить из груди. Мальчик пододвинул поближе острый камень, ведь другого оружия у него не было.

«Вот бы сейчас ружье, наган или, хотя бы, маленькую гранату…» — подумал он с сожалением.

Шум больше не повторился. Все было спокойно. Через некоторое время глаза привыкли к темноте, и Агрон начал различать отдельные предметы.

В это время Трим обсуждал с товарищами детали предстоящей операции.

— Самое главное, — говорил Трим, — время. Тут не должно быть просчета и на десять минут. Мина должна взорваться только после того, как машины пройдут перевал и мост… Сколько сейчас времени?

Астрит взглянул на наручные часы со светящимся циферблатом:

— Без двадцати десять.

— Ложись! — приказал Трим.

Яркий луч прожектора вновь заскользил по берегу, приближаясь к камням, за которыми укрылись подпольщики.