— Пора действовать! — сказал Трим. — Времени у нас не так уж много. Астрит и ты, — обратился он к худощавому, — останетесь здесь. А мы с Кристатем установим мину.

Астрит возразил:

— Может, пойти мне с Кристатем. Ведь лучше меня никто не плавает.

Худощавый хотел сказать то же самое, но Трим остановил его движением руки:

— Все мы не прочь помериться силами с этим пароходом. Каждому это по плечу. Но мне доверили командовать операцией, верно? Значит, и ответственность прежде всего на мне.

Все стали осторожно спускаться к морю.

Опять из-за облаков выглянула луна…

Наступил час ужина. Из маленького окошечка, соединявшего столовую с кухней, шел аппетитный запах пищи. Темноволосый, сидевший около Петрита, сглотнул слюну. В ту же минуту он ощутил в животе пустоту. Есть хотелось всегда, но сегодня особенно. Ждать долго не пришлось. Дежурные разнесли миски с супом. Запах дразнил детей. Особенно трудно было малышам. В другой раз они бы мгновенно накинулись на еду. Но сегодня никто не прикоснулся ни к супу, ни к хлебу. Не веря своим глазам, надзиратель Джовани вышел из столовой. По скрипучим ступенькам он поднялся на второй этаж и вошел в кабинет директора. Начальник лениво перелистывал какой-то военный журнал. Не скрывая тревоги, Джовани рассказал о случившемся в столовой.

— Обо всем этом необходимо срочно сообщить капитану, — заключил Джовани и поднял телефонную трубку.

— Господин капитан, я должен вас проинформировать… — начал он осторожно. Коротко доложил о происходящем. — Очень хорошо, мы вас ждем, — с облегчением вздохнул надзиратель и положил трубку.

Снизу послышался шум. Директор приоткрыл дверь и выглянул. Из столовой выходили дети и возбужденно смеялись.

— Спустись скорей! Они, кажется, что-то задумали! — заволновался директор.

Джовани сбежал вниз. В столовой было пусто. Суп и хлеб стояли на столах нетронутыми.

«Лучше подождать капитана», — подумал надзиратель и вышел.

Скоро к воротам приюта подкатила машина, из нее выскочил капитан. Во дворе нетерпеливо поджидали его директор и Джовани. При появлении капитана Джовани затряс звонком, созывая ребят на построение. Но никто из них не обратил на это внимания. Дети толпой стояли в отдалении.

Директор позеленел от злости, а надзиратель еще сильнее затряс звонком. Первым не выдержал капитан. Он подошел к детям и, еле сдерживая злость, спросил:

— Вы что, не слышите звонка?

Ответа не последовало.

— Вас кто-нибудь обидел?

— Почему нас держат под стражей, как заключенных? — крикнул темноволосый.

— Подойди ближе! Я не вижу, кто там говорит.

Темноволосый попытался выйти вперед, но Петрит схватил его за руку и остановил.

А из толпы снова раздался чей-то тонкий, звенящий голосок:

— Уберите охрану! Мы не заключенные!

Капитан растерялся. Он открыл рот, чтобы… но дети повернулись и разошлись, оставив его одного. Он стоял на месте и сжимал кулаки от ярости.

— Не дети, а сущие дьяволята! — выругался директор.

— Пусть идут спать голодными! — прошипел капитан. — У меня нет времени возиться с ними.

Повернувшись к директору и надзирателю, он раздраженно добавил:

— А вы тоже хороши. Распустили оборванцев! — Повернувшись резко, он ушел, не попрощавшись.

Скоро весь приют погрузился в сон.

Этого только и ждал Петрит — ведь предстояло выполнить еще с утра намеченный план. Он подошел к темноволосому и потряс его за плечо.

— Э-э! Ну чего, чего! — забормотал тот спросонья и повернулся на другой бок — он умел засыпать мгновенно.

— Вставай! Забыл, о чем говорили сегодня? — прошептал ему в самое ухо Петрит. — Лучшего времени не придумаешь — ведь он ушел!

Темноволосый мигом вскочил.

Вместе они подошли к двери. Она, как обычно, заскрипела. Ребята замерли. Кругом было тихо.

— Закрывать не будем, а то опять заскрипит, — прошептал Петрит и направился к лестнице.

Осторожно ступая, они на цыпочках подкрались к комнате надзирателя Джовани. Дверь была закрыта. Темноволосый достал связку ключей и стал подбирать. Первый ключ не подошел. Второй… Третий… Четвертый… Наконец дверь открылась.

Темноволосый хотел первым войти в комнату, но Петрит остановил его и исчез в комнате. Сделав несколько шагов, Петрит остановился и зажег спичку. Окна были плотно зашторены. Он успокоился и зажег лампу, которая стояла посередине стола.

— Все спокойно! — прошептал темноволосый и закрыл дверь изнутри.

— Где он может быть? — спросил Петрит. — Как ты думаешь?

— Посмотри в тумбочке около кровати.

— Здесь нет, — прошептал Петрит, обыскивая тумбочку.

— Может, под подушкой?

— Вот он! — обрадовался Петрит, достав из-под стопки газет револьвер, и засунул оружие в карман. Погладил его вороненое дуло.

Темноволосый нагнулся в надежде найти еще один. Перебирая книги, он нечаянно уронил одну из них. На пол посыпались фотографии.

— Вот это да! — удивился мальчик.

На фотографиях надзиратель Джовани был изображен в офицерской форме, точно такой, как у капитана.

Ребята переглянулись.

— Давай-ка посмотрим, что тут у него еще? — сказал Петрит, выдвигая ящики стола. В одном из них поверх всяких вещей ребята обнаружили лист бумаги, исписанный крупными буквами по-итальянски. Похоже, что запись обрывалась на полуслове…

Вот когда пригодились мальчикам уроки итальянского языка! С трудом переводили они фразу за фразой:

«Господин капитан!

Ваши предположения оправдываются. Безусловно, приют связан с подпольем. Я выследил Петрита Шкэмби, который у детей заводила. В городе он связан с Селё, который, вероятно, знаком с кузнецом, заподозренным в связи с городским подпольем. Вы говорили, что подозреваете кузнеца тоже. Уверен, что вы правы. Тут существует прямая связь: Петрит — Селё — кузнец. Предлагаю взять всех троих, а уж заговорить мы их заставим. Считаю, что…»

— Он не дописал, наверно, спешил, — прошептал Петрит. — Все пронюхал, собака!

— Тебе надо немедленно уходить! — заволновался черноволосый.

— А куда?

— К партизанам!

— Прежде всего, — заспешил Петрит, — надо предупредить Селё и кузнеца! Пока не поздно… Ты остаешься здесь за меня. В случае необходимости все объясни ребятам.

— Хорошо…

— Теперь ты отвечаешь за всех ребят.

— Договорились. Иди скорее!

Петрит сунул в карман недописанный донос и исчез в темноте сада, спрыгнув с подоконника на мягкую землю, а темноволосый, затаив дыхание, прислушивался к каждому шороху на улице: «Только бы его не заметили».

Но все было тихо…

Унтер-офицер лежал на кровати. Свет он выключил — надо попытаться заснуть. Но сна не было. Слух невольно ловил каждый звук: вот шаги карабинера за окном; вот где-то скрипнула дверь, и опять шаги, теперь по коридору, значит, кто-то из заключенных просился выйти в умывальник. Опять тихо.

«Хорошо они мне заплатили, — подумал унтер-офицер. — Из-за этого стоит рисковать…»

Внезапно захлопали двери, прозвучали слова команд, четкие шаги загремели в коридоре. Они могли принадлежать только одному человеку.

«Капитан! — понял унтер-офицер. — Неужели уже близка полночь? Он сказал, что машины придут в половине двенадцатого».

Унтер-офицер быстро встал, включил лампу, посмотрел на часы. Было двадцать пять минут десятого.

«Странно…», — подумал унтер-офицер.

Капитан вошел без стука.

— Вы бодрствуете, унтер? Прекрасно! Надо все подготовить: машины придут без четверти десять.

— Но ведь… — В несколько секунд унтер-офицер успел подумать обо всем: если капитан меня подозревает, что-то выведал, — мне крышка… Если я сообщил партизанам и заключенным неточное время, они найдут способ прикончить меня…

— Никаких «но», унтер! — возбужденно сказал капитан. — Эти бандиты что-то пронюхали. Надо торопиться. Я ускоряю операцию на два часа. Капитан парохода предупрежден. Катера в бухте за перевалом будут в одиннадцать. Соберите в комендантской всех карабинеров. Пора им раскрыть карты.