Обычно по возвращении он тут же отправлялся на поиски чего-нибудь съедобного, но сегодня он растянулся на полу, как будто был не в состоянии пошевелить ни одним мускулом. Когда я принесла ему еду, он лежал неподвижно. Он попытался поднять голову, чтобы можно было поесть лежа, но был так слаб, что даже это ему едва удавалось.

Это происшествие было крайне опасным, он спасся только благодаря своей интуиции, которая и привела его обратно домой. Какое-то время он приходил в себя, и, несмотря на то что его лапки восстановились, желание выходить на улицу у него на пару дней отпало.

Тем не менее его склонность к прогулкам не прошла. В другой раз, когда я торопилась на работу, один из водителей компании «Фест-Бас» спросил меня, хорошо ли Каспер добрался домой накануне. Я ответила, что да, но поинтересовалась, почему он спрашивает.

— Ну, — сказал водитель, — он сел в автобус на своей остановке, но что-то его испугало или кто-то согнал его с места, и вышел он не там, где обычно.

В тот раз Каспер добрался до дома целым и невредимым, но у меня появилось предчувствие, что каждый поход моего кота на улицу может стать последним. Я не переставала бояться, что он запрыгнет в грузовик службы доставки и водитель, сам того не зная, увезет его с собой.

Я настойчиво пыталась отучить его переходить через дорогу, но разве можно остановить независимое по своей природе животное? Я не знаю, как выглядела жизнь Каспера до того, как мы взяли его к себе: возможно, он только и делал, что странствовал. Коты ведь такие своенравные, а наши страхи, быть может, являются той ценой, которую мы должны уплатить за их дружбу. Мне пришлось бы запереть Каспера дома, связать его, чтобы прекратить его постоянные вылазки, и, поверьте, такой соблазн у меня был.

Дважды Каспер ломал дверцу для котов: он в пух и прах разнес ее, пока я была на работе. Я пришла, а дома царил полный хаос, и Каспера не было, — с тех пор я поняла, насколько он настойчив, если что-то взбредет ему в голову. Казалось, дело было в том, что он не мог выносить роли узника. Поступь его была такой легкой, что ему удавалось проскользнуть мимо ничего не подозревающей хозяйки. Сижу я довольная на диване, полагая, что отлично справилась с тем, чтобы не выпустить Каспера наружу, а он тут как тут, идет мимо с такой грязной шерстью и такой голодный, что становится очевидным — он провел на улице весь день, в то время как я полагала, что он спит наверху, как послушный мальчик.

Однажды летом, когда движение на дороге было особенно оживленным, я решила приложить все свои усилия, чтобы не выпускать Каспера из дома в тот день. Однако было так жарко, что нужно было проветрить. Что же мне оставалось делать?

Казалось, что самая душная комната — наша спальня. Я подумала, что если мне удастся немного ее проветрить днем, ночью у нас с Крисом будет больше шансов уснуть. Я отправилась в цветочный магазин, купила там специальные подпорки, которые приспособила к окнам так, чтобы их можно было открывать. Я не опасалась, что Каспер проберется через такую узкую щель. Надо было догадаться, что Каспер воспримет мои действия как вызов, а не как препятствие. К концу дня он все же протиснулся каким-то образом сквозь щель, выпрыгнул из окна на крышу, приземлился на мусорные баки и перешел трусцой через дорогу.

Каспер всегда находил возможность выбраться — такой уж он был фокусник. Мне удалось бы следить за моим котом двадцать четыре часа в сутки, только если бы я снабдила его специальным передатчиком, и даже тогда, подозреваю, он нашел бы способ избавиться и от него. Касперу не просто нравилось быть скитальцем, казалось, ему была жизненно необходима свобода. Возможно, эта потребность осталась ему в наследство от его прошлой жизни, но именно из-за этой его привычки я перестала спать по ночам.

Слава Каспера вывела на передний план новых людей. Несколько человек, на мой взгляд, слишком настойчиво интересовались его происхождением. Однажды Эд позвонил мне и сообщил, что произошло нечто странное. Какой-то мужчина связался с ним и заявил, что Каспер раньше принадлежал ему, и теперь он полон решимости заполучить кота обратно. Этот человек хотел поговорить со мной, а также приехать навестить Каспера. Эд интересовался, можно ли сообщить этому мужчине мой номер телефона. Что я могла на это ответить?

Каспер попал ко мне уже взрослым, и я знала, что до меня у него была другая жизнь. Всегда существовала вероятность, что его бывшая семья в один прекрасный день найдет его. Я помню, как ветеринар обнаружил у Каспера чип, вшитый много лет назад. Дама из кошачьего приюта заверила меня, что Каспер останется со мной, потому что она не считает возможным вернуть его прежним владельцам. Несмотря на то что она не могла сообщить мне дополнительные детали, она намекала, что бывшие хозяева над ним издевались. И я сделаю все возможное, чтобы мой кот не вернулся в такую среду.

Через несколько минут после нашего с Эдом разговора мужчина позвонил мне. Он казался дружелюбным и сообщил, что он, его жена и два ребенка-подростка хотели бы повидаться с Каспером — или Томом, как они его раньше называли. Когда они приехали, я очень волновалась, но Каспер не проявил к ним ни малейшего интереса. Когда они назвали его старым именем, он и ухом не повел.

Я поинтересовалась, с чего они взяли, что это их кот, и при каких обстоятельствах они его потеряли. Мужчина объяснил, что Том у них жил уже несколько лет, когда они решили завести еще одного котенка. Как только котенок появился в семье, Том стал проводить все больше времени с пожилой дамой, которая жила по соседству. Когда эта дама переехала, Том исчез. Я поинтересовалась, почему же они прождали столько времени, прежде чем его разыскать. Но они отвечали очень уклончиво и не могли даже вспомнить, был ли у Тома чип или нет.

Они не сели на пол, чтобы поиграть с Каспером, не обняли его: казалось, они не рады встрече после долгого расставания, — я бы на их месте вела себя иначе. Они очень много фотографировали, и я снова спросила, с чего они взяли, что это их кот. Они ответили только, что у него были те же самые пятна — черные, белые и коричневые.

И тут мне стало совершенно ясно, что они говорят неправду. У Каспера не могло быть больших грязных коричневых пятен в молодости — они были как возрастной пигмент, появившийся в результате многих лет, проведенных лежа на солнце. Странно, но посетители не предприняли больше попыток доказать, что Каспер был их котом. Они просто попрощались и ушли. Я рассказала об этом Эду. Больше мы о них ничего не слышали, и я подозреваю, что этой семье просто захотелось провести выходной вместе со знаменитым котом.

Я воспользовалась возможностью, чтобы связаться с теми, кто устанавливал чип, в попытке разузнать побольше о прежней семье Каспера, однако компания напомнила мне агентство по усыновлению. Весь процесс был окутан тайной. Они сообщили только, что кота изначально звали Дэнни и что он был зарегистрирован в графстве Гэмпшир. Подобная неизвестность меня очень раздражала, но пришлось с ней смириться. Даже когда я связалась с этой организацией уже после смерти Каспера, умоляя рассказать мне хоть что-нибудь, объясняя, что теперь, когда он погиб, вопрос вторжения в частную жизнь не может представлять собой проблему, они отказались сообщить мне что бы то ни было.

У меня было много других забот. В 2009 году состояние здоровья Джека стало стремительно ухудшаться. Он был одним из любимцев Криса, но я знала, что именно мне придется принимать решение о том, пришел ли его час покинуть нас. Он становился все тоньше и тоньше из-за недоедания, и силы постепенно покидали его. Некоторое время я не работала из-за собственных проблем со здоровьем, но понимала, что скоро мне придется вернуться на службу. Я ужасно беспокоилась, как Джек будет справляться один, без меня. На этой стадии ему требовалась помощь почти во всем: например, его нужно было подносить к еде и ставить в лоток.