Это было похоже на правду. В любом случае многочисленные подразделения Четвертой роты наблюдали за всеми тайными тропами в горах.

— Как у них с боевым порядком?

— Так себе, — ответил Баркха. — Они спешат. Танки пробираются с трудом, и байки едут медленно, чтобы не оторваться от колонны.

Рем посмотрел вниз, в каньон, откуда доносился гул вражеской техники, приближавшейся к смертоносной западне. Горы Макрагге были гораздо недружелюбнее других мест, с которыми Сыны Хоруса имели дело. Раз за разом врагов Макрагге губил его ландшафт. Сыны Хоруса не станут исключением.

— Передай всем — стрелять по моему сигналу! Цель — первый и замыкающий танки. Блокируйте их, а потом уничтожайте.

— Ясно, — ответил Баркха, и Рем уловил в голосе сержанта недовольство. Четвертая рота бессчетное множество раз отрабатывала на учениях подобные маневры, и ее командиры не нуждались в наставлениях по устройству засад. Рем в последний раз проверил свой болтер и прислонился к скале, глядя сквозь узкую щель между камнями. Он видел каньон, при этом тени и темный цвет скалы делали его самого незаметным. Наложив тактическую схему на панораму ущелья, он наблюдал за своими воинами, выделяющимися светло голубыми точками на фоне утесов и трещин. Не осталось ни одного свободного уголка, ни одного пути к отступлению. Каждый квадратный сантиметр земли Ультрамарины превратили в смертельную западню.

— Легкое дело, — прошептал Рем.

Шум моторов усилился, эхом отражаясь от стен ущелья. Рем слышал пыхтение «Рино», более низкий, гортанный голос «Хищников» и раскатистый рев по меньшей мере одного «Лэндрейдера». Над общим шумом поднимался высокий вой мотоциклов.

Рем пригнулся, когда на открытое место вылетела пара спидеров. Оба были выкрашены в цвет штормовой волны, а на их лобовых стеклах красовалось огненное око. Спидеры притормозили, будто гончие, выискивающие след, но Рем хорошо знал эти горы и надежно спрятал своих бойцов.

Спидеры осторожно двинулись в каньон, за ними — группа из пяти космодесантников на тяжело бронированных мотоциклах с установленными на них курсовыми болтерами. Над головным байком реяло черное знамя с изображением глаза. Рем с трудом подавил желание открыть огонь по оккупантам.

Затем появились танки: пара «Рино» в сопровождении трех «Хищников» и грохочущего монстра «Лэндрейдера», далее — еще три «Рино» и замыкающая колонну пара «Хищников». Баркха сказал, что это немного, оценивая с точки зрения боеспособности легиона, но все же это была впечатляющая огневая мощь.

Байки и спидеры проехали, и Рем понял, что другого шанса не будет. Он встал на колени и прицелился в пилота ближайшего спидера; нажал на спусковой крючок и увидел красноречивую отметку на шлеме. Пилот упал на приборную панель, а его аппарат свернул в сторону. Выстрел Рема стал сигналом к атаке для сидевших в засаде воинов. Но никто из них не успел открыть огонь, как откуда-то сверху донесся грохот орудийного залпа.

Рем видел, как его люди гибнут под прицельным огнем. Обернувшись, он заметил множество вспышек выше по горному склону. Значки Ультрамаринов гасли на визоре один за одним. И мгновения оторопи едва не стоили жизни ему самому — доспех зарегистрировал два попадания, не настолько серьезные, чтобы причинить вред, но пришлось нырнуть под каменную пирамиду.

— Баркха! — крикнул он, стреляя вверх по склону. — Ты их видишь?

— Да, — торопливо отозвался сержант по воксу. — Лазутчики Сынов Хоруса. Отрядные знаки как на машинах внизу.

Такой поворот событий ошеломил Рема. Как Сыны Хоруса могли обойти их с тыла? Откуда они узнали о засаде Ультрамаринов?

Завязалась ожесточенная перестрелка. Рем понимал, что бронемашины снизу тоже добавят порцию огня. Устроившие засаду сами в нее угодили, и продолжать проигранный бой не имело смысла. Наставления примарха по этому поводу были абсолютно четкими.

Если враг обладает преимуществом перед тобой, не медли.

— Всем подразделениям отойти и перегруппироваться, — приказал Рем. — Место сбора — Ультима Секстус. Выполняйте!

Рем перебегал от укрытия к укрытию, стреляя на ходу. У него не было ни времени целиться, ни надежды на то, что его выстрелы наугад поразят какого-нибудь из ублюдков, Сынов Хоруса. Со всех сторон доносились звуки стрельбы, перемежающиеся ревом танковых двигателей и грохотом орудий, изрыгавших в небо снаряды. Вместе с ним бежала группа измученных Ультрамаринов — остатки трех отделений, собранные им после отступления от Врат Конора в глубь гор.

На всякий шаг, сделанный ими, у Сынов Хоруса находился свой ответ или какая-нибудь хитрость. Было унизительно сознавать, что обращение к словам примарха приводило к неудаче. Рем отчаялся выиграть этот бой, но должен был продолжать верить, что за всем этим обнаружится некая грандиозная военная хитрость.

Над головой проносились сверкающие вспышки и затухающие лазерные разряды — это илоты обменивались выстрелами с передовыми отрядами армии магистра войны. У Рема не было тактического режима, снайперский выстрел Сына Хоруса повредил его шлем, который через три километра пришлось выбросить. Сражаться с незащищенной головой было непривычно: Рем лишился доступа к информации с поля боя, но не мог отрицать, что так намного острее воспринималась суть сражения. Вдыхать едкий запах взрывчатки, ощущать удары взрывной волны, чувствовать привкус горелого воздуха после лазерного огня было настоящим шоком и стимулом впредь зазря не высовываться.

Лицо Рема покрылось черной сеткой потеков от струек пота. В небе над головой сливались в общий водоворот разноцветные полосы от пуль и снарядов. Никогда прежде он не слышал такого шума, смеси трескотни стрелкового оружия и басовитого уханья тяжелых орудий.

Сержант Аркон скорчился в импровизированной траншее. Его воины рассредоточились ниже по склону, а Сыны Хоруса наступали вслед за валом заградительного артогня. Как и в каньонах на юге, силы магистра войны постоянно били по самым уязвимым местам Ультрамаринов. Это казалось настолько невероятным, что Рем спрашивал себя, не снится ли ему ночной кошмар, от которого никак не удается очнуться.

Он рискнул бросить взгляд на горы и увидел угрюмую волну наступающих в доспехах Сынов Хоруса. Каждый носил на груди Око Хоруса; этот же символ повторялся на знаменах, хлопающих на ветру и поднятых на бронемашинах, которые поливали огнем горные склоны.

— Уже не так хитрят, верно? — бросил Баркха, падая рядом с Ремом. Как и капитан Четвертой роты, Баркха был без шлема. Его задубевшая кожа загорела дочерна, волосы были заплетены в тугие косички, собранные в короткий хвост на затылке.

— Им это и не нужно, — ответил Рем.

— Что вы имеете в виду?

— То, что сказал. У нас нет шансов. Магистр войны приставил нож к нашему горлу, хитрости ему больше не нужны. Это смертельный удар.

— Правда? — переспросил Баркха, и Рем впервые увидел на его лице оттенок страха. — У нас должен быть план, как отбить их атаку?

— Скажи, что еще мы можем сделать? Любую нашу уловку и военную хитрость они разгадывают и парируют. Единственное, что нам остается, — сражаться, как подобает лучшим воинам Ультрамара, и забрать с собой столько ублюдков, сколько в наших силах.

— Но примарх должен был предвидеть такую ситуацию, — настаивал Баркха. — Может, вы неправильно поняли его слова или отдали неверный приказ? Только это могло привести нас к безвыходному положению.

Рем покачал головой.

— Тебе кажется, что я не думал об этом с самого начала боя? Да я сотню раз все проверил и перепроверил! Мы сделали все что могли.

— Тогда почему так вышло?

— Потому что есть то, с чем нельзя бороться при помощи планов и приготовлений, — сказал Рем. — Существуют талантливые полководцы, способные помножить на ноль любой план, каким бы гениально просчитанным он ни был. Магистр войны — именно такой полководец.

— Но примарх Жиллиман…

— Не воюет рядом с нами, — огрызнулся Рем. — Хватит болтать! Начинаем убивать!

Жестоко, шаг за шагом, Ультрамаринов оттесняли обратно в горы. И каждый отвоеванный Сынами Хоруса метр оплачивался тысячами жизней. Рем оказался прав — это был смертельный удар.