В каком-то смысле жертвой всех этих прихватов стал Майк. Мы в очередной раз ему позвонили и говорим: «Приезжай». Он говорит: «Не могу, рок-клуб запретил нашей группе гастролировать». Вот это номер! Я спрашиваю: «А тайно как-нибудь нельзя?» А как тайно, когда все равно это в общем-то в своей среде, все равно это моментально будет всем известно. Если это было просто отделение милиции, а то, фактически, отделение милиции у тебя дома. Я говорю: «Ладно, давай мы это как-нибудь обойдем». Придумали для него замечательный вариант. Я договорился с группой «ДК» - у них был богатый опыт ресторанно-филармонической деятельности. Они разучили по записи программу «Зоопарка», приехал Майк как бы один, без ансамбля, сам… И впервые в жизни встретившись с «ДК», выступал в качестве их солиста, а они ему подыгрывали. То есть в случае чего, если бы его вдруг вызвали пред светлые очи, он бы сказал, что случайно оказался в Москве, «Зоопарк» не имеет к этому никакого отношения, и концерта «Зоопарка» не было. Но шли люди на «Зоопарк». А после этого уже вторым отделением играло собственно «ДК» и с ними Женя Морозов, которого потом тоже посадили - это рефрен всей нашей истории.

Я помню, что Майк тогда был очень доволен гитаристом «ДК» Димой Яншиным и очень недоволен барабанщиком. Это не потому, что судьба Жарикова сложилась таким говнюшечным образом, а просто это объективные воспоминания. Это был 1983 год, последний год, когда в Москве вообще шли концерты, потому что Андропов где-то в 1984 году уже навел порядок - арестовывать начали в августе 83-го, а в 84-м, после облавы на концерте «Браво», концерты в залах прекратились примерно на год, остались только акустические квартирники. К тому времени относится наша последняя деловая встреча с Майком. Мы с Юрой Непахаревым, моим коллегой по журналу «Ухо», ездили в Питер, были у Майка, просидели там сутки и, надо сказать, в панике оттуда сбежали. Панику вызвала атмосфера Ленинградского рок-клуба. А Майка мне было чудовищно жалко. Потому что он оказался погруженным в тусовку настолько ниже его уровня и вынужден был выступать в качестве развлекателя перед людьми, которые просто… Ну, я не знаю, это все равно, что заставить Пушкина где-то в пивной развлекать пьяное быдло. Я не сравниваю Майка с Пушкиным, но это был человек, который действительно творил и умел это делать. Поэтому для меня понятно, что с ним произошло. Человек оказался волею обстоятельств втиснут в чужую референтную группу, которую он, наверное, и не осознавал сам, как чужую. Он-то думал, что это все братки, все свои по-прежнему, относился к этому очень легко. Что могло случиться с ним дальше? Он мог бы приспособиться к этому, как многие наши рок-музыканты, а мог сломаться. Но я считаю, что первый вариант худший, потому что на тех, кто приспособился, смотреть совсем грустно. Выбор Майка был более честным. А игра была нечестная. Все это мажорище, которое там плясало и выебывалось, особенно перед иностранцами, изображало, что это все - проявление свободы в Советском Союзе. А при этом у каждого из-за спины выглядывало по два стукача.

Я не говорю здесь про алкоголь, потому что алкоголь - это следствие, а никогда не причина. Один ведь спился, другой - нет. Как правило, не спился тот, кто нашел в жизни свое решение.

Этот человек вписал свою страницу в русскую культуру. Тут не при чем какой-то там рок - это может называться каким-либо другим словом - явление Майка - абсолютно самобытное, в независимости от того, как сам художник его определяет. Бальзак думал, что он защищает монархию, а делал прямо противоположное. Конечно, жалко, что Майк сделал меньше, чем мог бы - ну что же, мы все ходили под Богом, и все что угодно могло с ним случиться. И в 81-м уже было ясно, - что времени нам отпущено очень немного. По той или иной причине, но как правило, для большинства это так и оказалось.

Существует ли рок-поэзия? Не просто, как рифмованные слова, которые поют, а как отдельное явление, обладающее своей спецификой.

Скажем, в джазе достаточно сильна вокальная традиция, но джазовой поэзии нет. Битниковские штучки Гинзберга и Ферлингетти сочинены «по поводу» и непосредственно к «телу» джаза имеют не большее отношение, чем популярные джазовые эссе Кортасара.

Другой, более спорный прием - КСП. Я считаю, что КСП тоже не породил своей поэзии. Во-первых, потому что в «лучших» традициях этого движения заимствовать стихи у прошлых и здравствующих знаменитостей. Во-вторых, то, что создается в оригинале, как правило не ново и ублюдочно: лексикон от символистов, настроение - от Есенина, плюс синдром романтики дальних дорог, королей, свеч и т.п.

Заметьте: я не говорю о качестве и коэффициенте Аи Кью авторов, меня интересует только факт наличия (отсутствия) чего-то специального. В современной эстрадной поэзии (текстовке) пример обратного рода - о качестве творчества, судя по общепринятым критериям, речи вообще идти не может. Но как чудесен, самобытен этот мир! Запредельные строчки типа «пусть созвездие любви наведет на нас мосты» (слова поэта-лауреата и пр. Андрея Дементьева) не только спокойно исполняются телерадиосолистами, но и с энтузиазмом подхватываются (особенно на припевах) тысячными массами слушателей. Это замечательно, это фантастично, иной мир, иные законы …

Вернемся к изначальному вопросу. Я склонен дать на него положительный ответ. Неповторимость словесной стихии рока обусловлена тем обстоятельством, что это самая массовая (а), непрофессиональная (б), не тиражируемая (в), что отличает ее от стихов в альбомах (г), поэзия из всех существовавших когда-либо. Поскольку больше к теме профессионального стихосложения я не вернусь, обращаюсь с призывом: изучайте творчество Дербенева, Шаферана; это куда более занятно и полезно, чем копаться в Окуджаве.

Отсюда, именно отсюда - имманентные, наиболее характерные «видовые» черты рок-поэзии: естественность, простота, уличность. Кроме того, лексикон, основанный на разговорном языке, жаргоне. Наконец, проблематика, касающаяся «здесь и сейчас».

Однако, дела обстоят несколько сложнее. Рок-поэзия очень неоднородна. В ней сосуществуют и «академическая» струя, и масса штампов «профессиональной» массовой культуры, и чисто фольклорные, традиционные дела. Конечно, все годится. Но вот парадокс: «очень культурный» негр Чак Берри, писавший стихи с рифмами вроде «танго-мамба», совершил переворот в мозгах, и песни его - в том числе и благодаря словам, с кайфом распеваются до сих пор. А, скажем, Пит Синфилд (текстовик Кинг Кримсон, ЭЛИ), поразивший на один сезон воображение готическими сюрреализмами, грандиозными аллегориями и пр., давно забыт и так и остался одним из сонма небесталанных подражателей титанов поэтической цивилизации - от Мильтона до Т.С.Эллиота.

Так что у рок-поэзии тоже свои законы и своя система ценностей, во многом противоположная той, к которой мы привыкли. И глупо подходить к словам рок-песен с критериями академической литературы. Еще глупее следовать этим критериям. Одна милая дама, послушав Гребенщикова, скисломордилась: «Примитив, джамбульщина, что вижу, то пою». (Гм, что уж говорить о Майке…). Мне не приходилось читать Джамбула (имя мне нравится), но, кажется, петь и надо о том, что видишь.

Конкретнее. Вот четыре наших популярных стихотворца на ниве рок-мюзик (в алфавитном порядке): Гребенщиков, Майк, Макаревич, Рыженко. Они очень разные: первый - философичен, второй - лиричен, третий - дидактичен, четвертый - саркастичен. Гребенщиков и Майк тяготеют к жаргону и проблемам личным, Макаревич и Рыженко - к нормальному лексикону и проблемам, так сказать, общественным. Майк и Макаревич пишут стихи в традиционно равномерно-рифмованной манере, БГ и Рыженко больше экспериментируют с формой. Пожалуй, самое главное: Макаревич и Гребенщиков в своем творчестве больше исходят из, если можно так выразиться (надеюсь, вы поймете), поэтического интеллектуального самосознания, Майк и Рыженко - из конкретных жизненных ситуаций. Особенно Майк. И за это ему - мерси. Почему-то поют о чем угодно, только не о том, что с ними лично происходит. Как редко услышишь настоящую песню от первого лица! «Я» Макаревича служит или назиданием другим («Кафе Лира»), или исполнено возвышенного пафоса («Три окна», «Свеча») и вряд ли доступно простому парню (вроде меня). Монологи БГ не столь патетичны, но все равно, за редким исключением («Кто ты такой», «Все, что я хочу») в них играет рефлексия и мало милой сердцу джамбульщины.