Георг долго еще смеялся, вспоминая хитрость индейца, а старик уже уснул, плотно закутавшись одеялом.

Ночь прошла без всяких приключений, а на следующее утро они очень рано были уже за работой.

Старик опустился вместе с Георгом в вырытую яму и показал мальчику, что они уже добрались до пласта той каменной породы, в которую в давнее время было смыто потоком золото. Там, где каменная порода была гладкая и широкая, там они могли быть вполне уверены, что никаких следов золота не найдут, так как оно на гладкой каменной поверхности не могло удержаться. Но там, где были выступы, трещины и выемки, оно повсюду застряло в них, хотя позднее было целиком засыпано вулканическим пеплом и всякими наносами. Притом вид золота был совершенно такого рода, как будто оно попало сюда в расплавленном состоянии. Они здесь находили его в зернах, часто похожих на капли, а иногда в виде маленьких приплюснутых бобов. То здесь, то там золото попадалось в трещинах кварца, точно оно натекло туда и его можно было извлечь оттуда ножом или каким-либо острым инструментом. Но большей частью золото попадалось в отдельных маленьких зернышках, и было ужасно трудно отделить его от породы.

- Я понять не могу, - говорил Георг, - каким образом мы так мало находим здесь золота, а между тем все говорят, что прежде тут добывались многие тысячи унций и вывозились множеством кораблей. Ведь тысяча унций - это уже громадное количество?

- Да ведь какое множество людей этим занимает-ся, - возразил старик. - Погляди, если мы за две недели добыли вдвоем только две унции золота, а это уже весьма недурно, так подумай только, сколько тысяч людей промывают золото в горах, да сколько тысяч вновь прибывают постоянно в эту местность. Удержать у себя золото они не могут, за весьма ничтожным исключением особенно счастливых людей. Им приходится отдавать все золото торговым людям, покупая все необходимое для существования. Таким образом, золото снова возвращается в Сан-Франциско, в руки крупных торговых домов, а оттуда отправляется на кораблях в Америку и Европу. Но если что-либо скапливается в одном пункте, как здесь, в Калифорнии, само собою разумеется, образуется громадное количество золота. Погляди на пчелу, какое ничтожное количество меда приносит каждая в отдельную клеточку соты, а между тем какое громадное количество меда соберет за лето весь пчелиный рой.

Вот то же самое здесь происходит с золотом. Мы постоянно слышим только о суммах, а не думаем, какое громадное количество рук участвовало в их образовании. Мы с тобою, Георг, теперь тоже принадлежим к числу этих пчел, и если мы наш мед не добываем из цветочных чашек, а добываем его из земли, с помощью кирки и лопаты, так все же, не менее пчел должны употребить на то усердия и, быть может, из этого труда извлекаем так же мало личной пользы, как и пчелы.

- Однако на другом месте мы нашли бы больше золота, - сказал Георг.

- Вот так говорят все золотоискатели, - смеясь, возразил старик. - Нам твердо приходится держаться этой надежды и под конец это все-таки нам принесет какую-нибудь пользу. Однако здесь, на этом месте, действительно едва ли что-либо найдется и потому, когда перемоем эту последнюю кучу земли, перейдем на другое место, где-нибудь недалеко отсюда.

Это происходило как раз перед обедом, и они пошли наверх пообедать. Но не успели они подняться наполовину в гору, как уже дошли до того места, откуда видна была их палатка. Едва взглянув в этом направлении, старик вскричал:

- Ах, черт бы его побрал! Уже он там нашкодил!

Георг не догадался сразу, о чем говорит старик, но, присмотревшись к палатке, увидел, что там находится Москито, усердно занятый очень своеобразным делом.

Вчера, несмотря на самые тщательные старания, ослу не удалось добраться до мешка, высоко подвешенного к дереву, но Москито не терял надежды достигнуть цели и постоянно вертелся около дерева. По случайности мешок оказался сегодня подвешенным несколько ниже, а, быть может, опустился вследствие собственной тяжести. Словом, так или иначе, но нашему ослу удалось дотянуться мордой до нижнего края мешка.

Как раз в этот момент подошли охотники. Когда Георг хотел подскочить к ослу и спасти муку, старик, остановив его, сказал с усмешкою мальчику:

- Подожди немного; мне любопытно поглядеть, как Москито выкрутится из затруднительного положения.

- Да он стянет мешок на землю, - сказал Георг.

- Нет, он не сможет это сделать, - возразил старик; - я сам ему крепко стянул ноги. Погляди-ка, что он проделывает.

Москито действительно работал с большим усердием, но совершенно бесполезно, потому что, как только он со всей силы потянет к себе какую-нибудь веточку большой ветви, к которой был привязан мешок, как эластичная ветвь опять поднимается вверх. Таким образом мешок раскачивался, то опускаясь и почти касаясь морды Москито, то снова поднимаясь вверх.

- Ну разве это не забавная комедия? - рассмеявшись, сказал старик. - Как бы ни был ловок и изворотлив этот осел, но никогда не удастся ему добраться до мешка, и он только напрасно себя изнуряет.

В это мгновение, Москито, по-видимому не заметивший приближения хозяев, пришел к такому же заключению, потому что стоял совершенно спокойно, не поднимая вверх морды, и внимательно поглядывал на качающийся мешок, пока тот не остановился.

- Он, вероятно, опять примется за прежнее, - прошептал Георг. - Если бы он был умнее, так догадался бы потянуть веревку вниз, и тогда мешок сам собою упал бы на землю.

- Да, будь он человеком, пожалуй, догадался бы, - отвечал старик. - Однако, погляди, он что-то новое придумал. Смотри, он опять схватился зубами за ветку.

- Он сейчас опять потянет ее вниз, - заметил Георг.

Москито захватил ветку, на которой висел мешок, и держал ее совершенно спокойно в зубах, стараясь, чтобы мешок не раскачивался, и сам стоял на шевелясь. Оба золотоискателя стояли безмолвно в течение десяти минут, следя за тем, что предпримет теперь осел.

- Мне, право, кажется, будто он заснул, - сказал наконец Георг, - ведь он стоит совершенно неподвижно.

- А я тебе скажу, чем он занят! - воскликнул старик. - Он уже прогрыз мешок и устроил так, чтобы мука потихоньку сыпалась ему в пасть из мешка. Ну, тогда же, бестия Москито, я угощу тебя! Эй, Гектор! А ну-ка, взять его!

Гектор не заставил повторить приказание, он уже давно обратил внимание на то, на что так внимательно смотрели оба его хозяина, и, подняв уши, с вытянутым хвостом, не спускал глаз с Москито. Как только он услышал приказание действовать самостоятельно и заметил, что к палатке побежал его хозяин, он стрелою бросился вперед, направляясь к Москито.

Этот последний, понятное дело, не имел ни малейшего намерения поджидать на месте не только своих хозяев, но и собаку, а потому, чуть только заслышал шум, со всех ног бросился бежать, галопом спускаясь с горы, но Гектор не удовлетворился его бегством, а стрелою пустился вдогонку за Москито и тотчас же его догнал. Однако осел, почувствовав близость собаки, немедленно повернулся кругом, откинул уши назад и, протянув морду к собаке, свирепо оскалил зубы. Но, как видно, он тотчас же сообразил, что у него есть более надежное средство защиты, в силу чего быстро повернулся к Гектору задом и так ловко брыкал задними ногами, что собака не решалась подступить к нему близко.

Тем временем Георг убедился, что подозрение старика вполне оправдалось, потому что едва Москито выпустил из зубов мешок, как из него посыпалась на землю мука. Что было духу Георг побежал вверх на гору, чтобы спасти муку. Как только он схватился за ветку, из мешка уже больше ничего не могло высыпаться, и при помощи подоспевшего старика мешок был опущен на землю, дыра перевязана и мука всыпана обратно в мешок.

Впрочем, это было не единственной проделкой Москито. Когда они подошли к палатке, то увидели, что оттуда был вытянут один из мешков, в котором находились сушеные яблоки и крупные луковицы. Лук был нетронут, а сушеные яблоки оказались начисто съеденными.