Два таза, полные земли и ила, извлеченные ими со дна ямы, после тщательной промывки не имели никаких следов золота.

- Плохие признаки, - пробурчал старик, - напрасно мы провозились; было бы лучше эту яму с водой оставить в покое. Но так как мы уже с ней давно возимся, поработаем над ней еще до вечера.

В течение целого часа старик выбрасывал из ямы землю, а Георг беспрерывно черпал из нее воду, пока наконец в одном углу они добрались до каменного пласта. Но и здесь в земле золота не оказалось.

Чтобы легче было черпать воду и, насколько возможно, высушить остальную часть ямы, Георг взял лопату и копал как раз в том месте, где было отверстие, из которого в яму постоянно проникала вода. Впрочем, и здесь он вскоре наткнулся на каменный пласт и потому отбросил выкопанную там землю в сторону, чтобы впоследствии промыть ее.

- Ну, слава Богу! - вскричал старик, ворочая кучу грунта острием своей кирки, - тут золото, и даже очень порядочный кусок.

Подняв кусочек величиною в лесной орех, старик добавил:

- Следовательно, можно сказать, что мы сегодня успешно поработали, недаром потрудились, потому что здесь, в одном этом кусочке, больше, чем мы могли бы промыть в течение половины дня.

- Вот если бы это тоже было золото! - смеясь, сказал Георг, показывая на только что выкопанную им дыру, в которую уже на восемь дюймов в высоту скопилась чистая, прозрачная вода. - Да, это был бы кусок, которым можно бы похвалиться.

- Где он? - спросил старик, подойдя к мальчику.

- Да вот он, на дне. Блестит отлично, но, вероятно, это колчедан, и ничего больше.

- Да, если бы все было золотом, что блестит! - заметил старик. - Однако все-таки вычерпай оттуда воду. Ведь так ничего нельзя увидеть.

Георг принялся исполнять то, что было ему сказано, а старик смотрел на его работу.

- Вот он опять виден! - сказал Георг, показывая на ил.

Старик, ни слова не говоря, осторожно нащупал ил острием кирки, затем опустил руку в воду и вытащил оттуда желтый кусок величиною в большой кулак и замечательно блестевший.

- Блестит, как настоящее золото! - воскликнул старик.

- Это золото? - воскликнул почти испуганно Георг. - Но ведь это невозможно, чтобы это могло быть золотом!

- А ну-ка взвесь! Погляди, какое оно тяжелое! - смеясь, сказал старик, положив кусок на руку Георга, еще не верящего своему счастью.

- Да разве это возможно? - восторженно воскликнул мальчик.

- Возможно! Почему же не возможно? В этом мире все возможно. Так обыкновенно бывает. Когда люди, исполненные всяких надежд и планов, приезжают в Калифорнию, они нисколько не удивляются, когда в несколько ударов киркою по поверхности шпатового пласта находят кусок золота величиною с голову. Но когда они долго поработают и на горьком опыте поймут, как редко случается докопаться до чего-либо значительного, они необычайно изумляются, когда удастся найти что-либо очень ценное.

- Но ведь какой громадный кусок! - вскричал Георг, все еще не веривший в свое счастье.

- Да, во всяком случае, это крайне редко бывает, - возразил старик, - вот я уже около года роюсь в этих горах и никогда не приходилось найти такой кусище. Долго, очень долго пришлось бы тебе поработать, пока удалось найти еще раз подобный кусок.

- А что он может стоить? - спросил Георг.

- Гм… - задумчиво сказал старик, взвешивая на руке великолепно блестевший кусок, - в нем наверное четыре фунта, если не больше, а так как фунт стоит 200 долларов, следовательно, нам приходится на двоих 800 долларов. Однако, малый, примемся за работу, посмотри, сколько скопилось воды, пока мы разговаривали и не вычерпывали ее; вода быстро прибывает каждую минуту; кто знает, что еще под ней может находиться. Хотя я почти не допускаю мысли, что здесь может находиться еще что-либо значительное, потому что убедился - что около большого куска золота никогда не встречаются мелкие кусочки. Но, во всяком случае, мы это место окончательно разработаем, чтобы потом не упрекать себя.

Так они и сделали. Счастливые золотоискатели с удивительным терпением и энергией промыли все, что еще оставалось в яме. Однако оказалось, что старик был совершенно прав. Кроме двух найденных ранее кусков ничего существенного найдено не было.

Следующий день был воскресение, в которое, по безмолвному соглашению золотоискателей, никаких работ не производилось. Крайне редко этот порядок нарушался какой-либо отдельной личностью, вызывая общее порицание.

На рассвете старик отправился в лес разыскивать своего пони и наткнулся на зверька гизеллу, которую и подстрелил, и, по счастливой случайности, нашел пони поблизости от лагеря; вместе с Москито он пощипывал траву у окраины болотистого места. Через полчаса старик уже ехал рысцою по направлению к рудничному городку, где надеялся просмотреть прибывшую за неделю почту и заодно приобрести кое-что из продовольствия.

День этот мальчик провел, обуреваемый самыми разными чувствами. Подсчитав все, что они до этого дня добыли, он узнал, что на его долю приходилось более пятисот долларов, богатство, о котором он до сего времени и мечтать себе не позволял. Но как только он начинал радоваться, тотчас воспоминание о бедных родителях, Бог весть где теперь находящихся, омрачало это чувство и его мучила неизвестность - разыщет ли он их или нет.

Чем больше он радовался своему неожиданному богатству, тем сильнее было страдание, вызываемое сознанием невозможности поделиться этим богатством с родителями.

Наконец наступил вечер. Георг развел хороший костер и принялся готовить ужин. Вдруг он заметил, что Москито, снова вертевшийся около палатки, насторожил уши; тотчас вслед за тем раздалось громкое и-и-и… В то же время залаял Гектор, а в ответ раздалось радостное ржание пони.

Старый друг мальчика галопом подскакал к палатке, но никакого мешка с провизией около седла не оказалось.

- Ну что же, они в Сан-Франциско? - вскричал восторженно мальчик, быстро подбежав к старику.

- Не знаю еще, милый, но письма имеются, - отвечал, смеясь, старик, соскочив с седла и расседлывая пони.

- Письма? От родителей? - задыхаясь от охватившей его радостной надежды, проговорил Георг.

- Это тоже мне неизвестно! - воскликнул старик, положив на землю снятые седло и уздечку и опуская руку в карман, где лежали письма. Однако, я полагаю, что их там нет, потому что вместо того, чтобы писать письмо, твои родители сами бы приехали сюда. Впрочем, сейчас все узнаешь.

- Почему же вы не вскрыли письма? - удивленно воскликнул Георг.

- Я? - усмехаясь, произнес старик. - Какое же я имел право, если письмо адресовано Георгу Уклею? Вскрыть это письмо можешь только ты и никто другой. Разожги хорошенько твой костер и прочти письма. Мне самому очень любопытно знать, что заключается во втором письме.

- Какое же сперва? - спросил Георг, взяв письма дрожащими руками.

- Это, конечно, безразлично. Однако прочти сначала вот это. От кого оно?

Георг быстрым движением вскрыл письмо и, нагнувшись над огнем, прочел.

- «Любезный господин Уклей»… - затем, взглянув на подпись, прочел:

- «Преданный Вам Веньямин Галль».

- Я его совсем не знаю! - сказал он, обратившись к своему другу.

- Зато я его знаю, - возразил старик. - Это тот самый человек, которому я написал от твоего имени, а потому, само собою разумеется, он отвечает прямо на твое имя. Читай же; там дальше дело объяснится.

Георг, грустно покачивая головой, продолжал чтение письма:

- «Милостивый государь! Я получил Ваше почтенное письмо, но, к сожалению, не в состоянии сообщить Вам радостное известие…»

- Не в состоянии… - пробормотал старик.

- «…о вашей семье или родственниках: несмотря на самый тщательный розыск, я не смог собрать какие-либо сведения. Я даже полагаю, что едва ли они направились в Сан-Франциско. Если же они сюда прибудут и будут разысканы, а в Сан-Франциско это дело не легкое, то я уже распорядился, чтобы мне тотчас дали знать об этом, и, конечно, не замедлю Вас о том уведомить. Остальные Ваши поручения мною исполнены…»