Пока происходила эта сцена свидания, несколько человек столпились вокруг телеги. Но все они тотчас почувствовали, что присутствие посторонних нарушает спокойствие и мешает свободному выражению святого чувства радости неожиданного свидания с близкими. Все разошлись и оставили семью в покое.

Многое хотелось им всем порассказать, многое услышать, но ни один из них не знал, с чего начать. Георг сидел около матери в телеге, держа на коленях сестренку, и одной рукой держал руку матери, а другой пожимал руку отца, прислонившегося к телеге.

В кратких словах передавал ему отец, что как только услышал, что Георг находится в рудниках около Юба-Сити, он хотел оставить жену и дочь в Сан-Франциско у богатого соседа. Но он был бы вынужден в таком случае возвратиться обратно за ними, а между тем надобно было работать, чтобы добыть деньги. Поэтому он наконец решил взять их с собой и теперь направлялся в Сакраменто, огибая залив.

- А мы тоже хотели поехать туда на пароходе, чтобы все там разыскать. Какое счастье, что Гектор нашел тебя по следу. А иначе мы опять бы не разыскали друг друга.

- Да я бы охотно поехал пароходом, - отвечал отец, - потому что еще в Сан-Франциско меня напугали, говоря, что с телегой пробраться по болотам Иохима положительно невозможно, в особенности в дождливое время. Но, Боже милостивый, Калифорния съела у меня все имущество, все запасы до последнего цента, и нам придется, Георг, усиленно работать, чтобы добыть хоть сколько-нибудь денег.

- Деньги! - воскликнул Георг, и в ту же минуту тысячи самых разнообразных мыслей промелькнули у него в голове, как молния. - Деньги! Боже мой, да разве у меня нет моего старого друга, который обо мне до сих пор заботился, как о собственном сыне, а я о нем до сих пор и не вспомнил, предаваясь радости неожиданной встречи. Но странно, почему он не пошел вслед за мной?

- Кто же это такой? - спросил отец.

- Старик, которого я случайно встретил в горах; он все это время не разлучался со мной и очень много мне помогал. Но разыскали ли вы дедушку?

- Нет! - почти шепотом сказал отец, а мать при этом тяжело вздохнула. - Во всем Сан-Франциско никто его не знает. Да и вообще, если он и находится еще в Калифорнии, и главное, если он еще жив, то он наверное находится на рудниках, и туда мы намерены были отправиться.

- Как? С больной матерью, с маленькой сестренкой! - воскликнул испуганно Георг. - Ах, отец, они это не выдержат!

- Нельзя иначе, мой бедняжка! - возразил отец серьезным и печальным голосом. - Где же я их здесь оставлю, где заработать на это деньги?..

- Да вовсе тебе не нужно зарабатывать деньги, - прервал его Георг, и слезы радости заблестели в его глазах. - У меня есть деньги; у меня достаточно денег! - сказал он, плача и смеясь в одно и то же время и ласково поглаживая руку матери. - У меня денег больше, чем нужно, чтобы начать какое угодно выгодное дело.

- У тебя? Да откуда же? - изумленно спросил его отец.

- Все это я вам расскажу позднее, - весело воскликнул Георг, - а сегодня прежде всего отправимся обратно в Сан-Франциско, чтобы не пришлось снова матери и сестренке спать на открытом воздухе; там, в городе, мы обсудим вместе с моим старым другом, отлично знакомым с Калифорнией, что именно нам следует предпринять.

- Да как зовут его и где он теперь находится?

- У него странная фамилия, - смеясь, ответил Георг, - он называется Фальш, а между тем отличается славным, добрым сердцем, а теперь, ах Боже мой, обрадованный встречею с вами, я совершенно забыл о нем, он остался там, около моего золота и винтовки.

Отец несколько минут стоял в нерешительности. Он не вполне все понял из сбивчивого и торопливого рассказа сына. Но, наконец, он повернул телегу обратно и поехал по направлению к Миссии. Георг сидел в телеге с матерью, а Гектор радостно лаял и прыгал вокруг лошади.

Когда они доехали до того места, где Георг покинул своего старого друга, его уже там не оказалось и не было ни тяжелого узла, ни винтовки. Выскочив из телеги, Георг озирался во все стороны, изумляясь отсутствию старика и, наконец, приметил его на другом холме, по направлению к Сан-Франциско, куда он пошел один, несмотря на тяжелую ношу и две винтовки.

- Вот он там идет! - обрадованно воскликнул мальчик. - Там, наверху, он наверное будет нас поджидать. Он, должно быть, заметил, что мы повернули в эту сторону телегу.

Маленькая повозка опустилась с холма и опять поехала прежней дорогой, направляясь в Сан-Франциско. Она доехала до ручья, но и там старик не хотел подождать ее, а пошел к ближайшим высоким холмам, с которых хорошо видна была вся Миссия, и там же начинался лес. Но теперь он уже сидел, положив около себя ношу, и вытирал пот с пылающего лба.

Тем временем по дороге уже редко кто встречался: только изредка проезжали отдельные всадники.

Дорога круто поднималась вверх, и телега двигалась очень медленно. Мать Георга вышла из телеги и шла с девочкой сзади телеги, опираясь на руку сына. Георг тем временем рассказывал ей вкратце о своих приключениях, и она с наслаждением внимала, прислушиваясь к голосу дорогого ребенка, которого уже считала почти потерянным, и вдруг так неожиданно он был ей возвращен, и теперь она восторженно в него всматривалась, видя его около себя здоровым, бодрым и сильным.

Таким образом беседуя, достигли они верхнего гребня горы, от которого пошла несколько лучшая и ровная дорога. Там, немного в стороне от дороги, около двух узлов и винтовок, сидел старик, поджидая приближающуюся группу. Когда к нему подошел Георг, он казался страшно бледным и безмолвно смотрел на землю, опустив глаза вниз.

Тем временем отец Георга достаточно уже узнал из рассказа мальчика, чтобы прийти к убеждению, какой громадной благодарностью он обязан старику. Свернув немного с дороги, чтобы не мешать проезжающим, он бросил поводья на шею терпеливого животного, и все пошли к тому месту, где сидел старик.

- Вот он, тот самый добрый человек, - воскликнул Георг еще издали, - без помощи которого я никогда бы вас не нашел. Вот он, тот чудный человек, который заботился обо мне, как родной отец о сыне!

Старик встал, а быстро подошедший к нему отец Георга схватил его руку и, горячо потрясая ее, глубоко тронутый, с большим чувством сказал:

- Милейший господин, я, право, не знаю, как выразить вам мою глубокую благодарность за все, что вы сделали для моего сына. Я всю жизнь буду благословлять вас. Дай Бог, чтобы вам доставило утешение и внутреннее удовлетворение сознание, что вами глубоко осчастливлены добрые люди и вечно будут вам благодарны.

Старик держал в руках протянутую ему руку крепко, точно в железных тисках, и смотрел при этом на говорившего своими ясными голубыми глазами, но не говорил ни слова; затем взор его устремился на женщину, подошедшую уже довольно близко.

Она так же, как и муж, спешила пожать руку старика и уже протянула руку. Но вдруг рука ее так и повисла в воздухе; она смотрела в упор и с каким-то испугом на старика.

Он, медленно взяв ее за руку, почти прошептал:

- Мария!

- Отец! Отец! - вскрикнула вне себя от радости женщина и, рыдая, бросилась на грудь старика.

- Дедушка! - вскрикнул Георг в радостном изумлении, радости и испуге, не зная, происходит ли все это наяву или во сне. - Как же это, - думалось ему, - прошло так много времени, а дедушка мне ни слова не сказал и допустил искать себя, точно булавку, по всему Сан-Франциско?

- Дитя мое! Дорогое дитя мое! - говорил старик, беспрестанно целуя лоб дочери, голова которой покоилась на груди его. Обняв дочь одной рукою, он протянул другую руку отцу Георга и растроганным голосом, с чувством сказал:

- Добро пожаловать в Калифорнию, Джон Уклей! Приветствую твой приезд. Отец такого отважного молодца, как этот юный охотник, тоже должен быть славный человек, и я благодарю Бога, что он здесь свел нас всех вместе, и надеюсь, что мы никогда уже на расстанемся.

- Мой милый, добрый отец! - ответил отец Георга.