Когда каша была готова, они ее вынимали чем-то вроде деревянных черпаков и складывали в заранее приготовленные и стоявшие около корзинки; эти корзинки были меньших размеров и непроницаемы для воды. В них кушанье и подавалось к столу.

На долю Георга пришлась такая же корзиночка и, так как он опасался оскорбить людей, так дружески его угощавших, он с благодарностью принял кушанье и только озирался кругом, ища ложки. Понятно, он не знал, каким способом можно было есть иначе. Сначала индейцы не понимали, что он хочет, пока он выразительно не показал знаками, что недоумевает, каким образом черпнуть похлебку из коробки. Это их чрезвычайно рассмешило; но проводник Георга, больше всех заботившийся о нем, сделал ему знак обратить внимание на то, как он приступит к еде.

Без дальнейших церемоний индеец придвинул к себе одну из коробок, довольно глубоко опустил туда четыре пальца руки, держа большой палец кверху, и засунул в рот все, что набрал этой природной черпалкой. Когда он вытянул обратно изо рта пальцы, они оказались очень исправно облизанными. Индеец с очевидным наслаждением повторял ту же операцию, пока не опорожнил коробку до половины.

Женщины, державшиеся до сих пор несколько в стороне, теперь подошли поближе, и с дружеским выражением лица прикасались к руке Георга, очень выразительно приглашая его последовать поданному примеру.

Но мальчик не имел никакого желания последовать их совету. Он, смеясь, покачивал отрицательно головой, но, наконец, подняв коробку, поднес ее к губам и пил жидкую кашицу, показавшуюся ему слегка горьковатой, но вообще довольно вкусной. Это снова вызвало общий смех.

С этой минуты вся настороженность по отношению к гостю исчезла и воцарилась атмосфера добра и радушия. Женщины и дети приступили к еде только после мужчин, когда те опорожнили свои коробки до половины. После еды Георга пригласили осмотреть внутренность их жилищ.

Георг согласился весьма неохотно, так как со своим длинным ружьем он не мог туда войти, а оставлять оружие он опасался. А вдруг ему не отдадут обратно ружье? К кому он тогда обратится, что предпримет? Однако если бы на уме у индейцев было что-либо враждебное по отношению к нему, то это давно бы уже проявилось. Да и, кроме того, около ружья можно оставить Гектора. Таким образом, он поставил ружье у самого входа, подозвал собаку и дал ей знак сидеть. Собака отлично поняла, что от нее требовали, так что я никому не посоветовал бы позволить себе протянуть руку к оружию.

Когда мальчик спустился в землянку и убедился, что она до половины вырыта в земле, прошло несколько минут, пока глаза его освоились с царившей там темнотой, усиленной, кроме того, дымом. Когда наконец он мог что-либо разглядеть, оказалось, что это было пространство около шести футов вышиною, а посредине, где пылал огонь, было еще выше. В стороне виднелась длинная подстилка из камыша и ветвей, несомненно, служившая постелью для всей семьи. На этой постели лежало несколько маленьких детей, боязливо прижимавшихся к стене; около них виднелись две маленькие собачки, похожие на шпицев, которые, глухо рыча, забирались как можно дальше от Георга. Опоры землянки состояли из крепких бревен, так как должны были поддерживать тяжесть весьма значительного количества насыпанной на крышу земли, которая сдерживалась от провала и осыпания густо сплетенными древесными ветвями.

Домашней посуды, за исключением пары обыкновеннейших коробок, Георг нигде не приметил. Такое же полное отсутствие замечалось по отношению к стульям, столам и шкафам. Что касается какой-либо одежды, было только то, что на них надето; если она изнашивалась, они добывали новую или ходили голые.

Воздух в хижинах был до такой степени нагрет и тяжел, что Георг был очень рад, когда выбрался из землянки обратно на открытый воздух.

Теперь Георг думал только о том, чтобы поскорее уйти отсюда, так как индейцы, не имевшие не только лошадей, но и волов, не в силах были оказать ему какую-либо помощь. И он снова пытался дать понять, что ему было нужно. Тогда его провожатый, оживленно поговорив с другими, порывисто схватил свой лук и знаком пригласил Георга следовать за собою.

«Куда?» - знаком вопрошал мальчик.

Индеец указал на долину и, судя по его знакам, Георг предположил, что краснокожий намерен привести его к повозке, где были такие же белолицые, как и он сам.

Довольный появившейся надеждой, он вскинул ружье на плечо. Это не могло быть очень далеко, потому что иначе индеец так охотно не пошел бы с ним. Георг сердечно распрощался со своими новыми друзьями. Они дружески трясли его руку, и даже женщины протискались вперед, ласково кивая ему головами. Весьма возможно, что они впервые встречали в лесу белолицего, совершенно одинокого и до такой степени юного.

Когда он со своим проводником выходил из деревни, то имел возможность еще раз убедиться в замечательном изобилии плодов и в заботливой предусмотрительности племени, так как в некоторых местах заметил тщательно сложенные кучи лесных орехов, вышиною в добрый воз, а в другом месте - разного сорта ягоды, из которых индейцы, как он узнал впоследствии, приготовляют известного рода напиток.

Едва они отошли от землянок, собачонки набрались смелости и подняли невообразимый лай и визг и даже довольно долго преследовали уходивших. Но как только Гектор поворачивался в их сторону, они мгновенно улепетывали, поджав хвосты, во весь дух обратно к хижинам. Гектор даже не рычал, а только гордо и презрительно поглядывал на них и тотчас возвращался обратно к хозяину.

Индеец бодро и быстро шел вперед, все время вдоль долины, которая становилась все шире и шире. Солнце так пригревало, что снег под его горячими лучами быстро растаял, и то здесь, то там виднелась зелень. Лес также становился величественнее; чаще встречались сосны и красное дерево. Как одни, так и другие, покрытые вечно-зелеными листьями, с могучими, стройными и прямыми стволами, достигали исполинской вышины. Тисовые деревья со своими почти зелеными листьями и прелестными красными ягодами также встречались во множестве и там, где стволы деревьев высоко поднимались, а вершины их, сплетаясь, образовывали зеленую крышу, путнику почти не мешали валежник и нижние ветви, так что они могли продвигаться вперед очень быстро.

Таким образом шел Георг со своим проводником около часа, как вдруг последний внезапно остановился и рукой указал на что-то перед собою. Георг следил глазами в указываемом направлении и сначала ничего не мог разглядеть. Но вскоре он увидел, что между кустарников блестело что-то белое, однако вовсе не похожее на снег. Он быстро пошел вперед и убедился, что находился очень близко от маленького переселенческого каравана, состоявшего из двух повозок.

С громкими и радостными восклицаниями поспешил он к повозкам, так как узнал там людей, довольно долго путешествовавших вместе с его родителями, но опередившими их, благодаря более мощным упряжным животным. Что их задержало, стало понятно с первого взгляда, так как он увидел старое, изломанное колесо, лежавшее на земле около ручья, который они только что переехали. Присмотревшись ближе, он увидел, что мужчины были заняты пригонкой на ось довольно грубо, но прочно сработанного нового колеса.

Лесной житель Америки хотя и не занимается специально тем или другим ремеслом, но всегда отлично знаком с подобного рода делом и обладает большой сноровкой во всех деревянных поделках.

Хотя Георг с восторгом приветствовал старых знакомых, так как крайне нуждался в их помощи, но эти последние приняли его более чем равнодушно.

- Здравствуй, Георг! - сказал один из них, не прерывая работы, когда юноша с ним дружески здоровался, - так вы уже приехали? А нам теперь не повезло! Это проклятое колесо так нас задержало, что эти две мили, которые нам с таким трудом удалось проехать, приходится теперь искупать тяжелой ценой. Черт бы ее побрал, всю эту проклятую сторону с ее утесами и долинами!

- Нет, мистер Хослик, - отвечал Георг, - мы еще сюда не доехали. Отец остался в горах около повозки и послал меня попросить у кого-либо помощи. Все наши волы пали, за исключением одного, который не в силах один тащить далее телегу, а мать больна и не может пешком двигаться по снегу.