- Мне кажется, что они это делают уже и без вашего согласия! - возразил Куртис.

- Да, и это мне не особенно нравится. Ханжа Роусон, со своей постной рожей, мне не особенно по душе.

- Однако он, по-видимому, влюблен в вашу дочь и…

- И через месяц их свадьба. Впрочем, мне все равно! - сказал Робертс.

- Послушайте, господа, - сказал неугомонный Баренс, - в былое время я страшно влюбился в одну женщину из Сан-Луи. Как-то мне пришлось по торговым делам отправиться к рекам Миссури и Йеллоу-Ривер. Каждые три дня я получал от нее по самому страстному посланию, которых мне, однако, не удавалось читать. И представьте себе, с какой пылкой страстью были написаны эти письма! Когда я открыл сумку, где они лежали, там оказался только один пепел, и больше ничего!

- Вот так анекдот! - расхохотались все присутствующие. - Браво, Баренс!

- Перестаньте шуметь, джентльмены! - вмешался любитель охоты, купец. - Теперь уже поздно, и я думаю, пора бы и спать лечь. Ведь завтра придется рано вставать, а я порядочно-таки устал за сегодняшний день.

- Да, - сказал Робертс, вставая со стула и подходя к окну. - Звезды уже ярко сияют на небе. По-моему, теперь уже половина одиннадцатого.

- Подождите еще минутку, господа! - воскликнул Гарпер. - Уж если зашла речь о любви, то я расскажу вам об одной истории с моим отцом, который в молодости был большой ходок по этой части. Лет восемнадцати он удрал: посватался разом за трех сестер и, не зная, как выпутаться из беды, попросту удрал. Раз он в Филадельфии зашел к одному квакеру, оказавшемуся, к несчастью, братом этих девушек. Квакер сразу узнал отца, но не показал вида, а пригласил обедать. После обеда квакер, отговорившись спешным делом, ушел, намереваясь захватить полицейского и арестовать гостя. Угадайте теперь, что он нашел дома, когда вернулся с констеблем?

- Да ничего особенного, по-моему, - ответил Баренс. - Вероятно, ваш отец удрал?

- Удрать-то удрал, да не один, а с женой квакера!

- Удивляюсь, до чего может завраться человек! - сказал Баренс на ухо Куртису.

- Теперь, господа, можно и спать лечь. Где у вас спальня, Баренс?

- Спальня? Ну, это довольно затруднительный вопрос! Вот здесь у меня стоят три кровати. На одной спят мои дочери, на другой - я с женой, а на третью, по-моему, должны лечь те, кто постарше, - Робертс и Гарпер. Вы же, Куртис с Гарфордом, можете расположиться на полу на шкурах. Ассовум тоже, вероятно, последует вашему примеру-

Краснокожий, весь вечер молчавший, очевидно, не находя никакого удовольствия в фантастических рассказах Гарпера и Баренса, большими глотками пил виски. Когда все стали собираться спать, он завернулся в одеяло и пошел было к разостланным на полу шкурам, но у камина как-то подозрительно споткнулся и чуть не упал.

- Эге, любезный, - заметил шутливо Гарпер, - никак виски ударило вам в голову?

- Никогда не следует обременять ни себя, ни своего желудка лишней ношей, - сказал тот, добираясь почти ползком и растягиваясь на своем импровизированном ложе, - но добрый глоток виски никогда не лишний!

С этими поучительными словами краснокожий повернулся на бок и тотчас же захрапел.

- Вам все равно, с какой стороны спать? - спросил Гарпер у Робертса, раздеваясь.

- Нет! - машинально отвечал фермер.

- Так ложитесь под кровать! - рассмеялся Гарпер, укладываясь на постель.

Робертс счел за лучшее последовать примеру своего приятеля, уже храпевшего вовсю, и растянулся рядом с ним. Несколько минут спустя в хижине Баренса раздавался только могучий храп усталых охотников да треск догоравших в камине поленьев.

Ночь прошла спокойно, за исключением того, что Куртис, выведенный из терпения возней пробравшихся в хижину со двора собак, вскочил с постели, ругаясь на чем свет стоит, и выгнал их обратно.

Едва петухи, бродившие на дворе фермы Баренса, успели возвестить наступление утра, а на небе погасли звезды, как Бетси уже поднялась на ноги и стала прибирать хижину и печь маисовые лепешки. Немного спустя она разбудила дочерей и велела им толочь в ступке жареный кофе.

- Я сто раз уже говорила твоему отцу, - сказала мистрис Баренс дочери, - чтобы он привез мне из Литл-Джен кофейную мельницу, но он все забывает, думая только о своих охотничьих принадлежностях; вот теперь и возись со ступкой. Небось виски не забыл привезти!

- Перестань ворчать, моя милая! - отозвался с кровати уже проснувшийся Баренс, услыхав женины слова. - Будет тебе сердиться.

- Тебе хорошо толковать! Разве я-то неправду говорю?

- Конечно, неправду. Посмотри-ка там, налево вон от того ящика. Это что там за штука?

- Боже мой, да это кофейная мельница! - всплеснула руками мистрис Баренс. - Что ж ты раньше-то ничего не сказал, а заставил нас толочь кофе в ступке?

- Разве я мог видеть, что вы там делаете?

- Эй, послушайте, Робертс! - закричал в это время Гарпер. - Оставьте мне хоть кусочек одеяла! Право, бессовестно стаскивать его совсем!

- Уделите мне хоть половину-то постели! - спросонок отвечал тот.

- Половину? - спросил Гарпер. - Да с величайшим удовольствием. Только отдайте другую половину мне.

- Ну, друзья, будет спорить, пора вставать! - сказал Баренс, вставая с постели, подходя к камину и беря бутылку с виски. - Выпьем-ка лучше нектара, услаждающего нашу жизнь. Самое лучшее средство для желудка - это виски, выпитое натощак!

Эти слова сразу подействовали на лежавших охотников, и они поднялись с постели, исключая, однако, купца, продолжавшего храпеть во всю мочь.

Куртис, лежавший рядом с ним, тряс его некоторое время за плечо, но потом плюнул и сказал, что этот проклятый янки такой длинный, что его всего сразу все равно не разбудить.

Когда взошедшее солнце зазолотило своими лучами вершины деревьев, Баренс с гостями сидел уже за столом, наслаждаясь вкусным завтраком, а его дочери, задав корма их лошадям, выпускали из хлевов на двор свиней и домашнюю птицу.

- Знаете, Баренс, - сказал наконец Робертс, - поиски наших пропавших свиней придется отложить, теперь из-за этих проклятых кровавых пятен нам придется заняться делом, гораздо более важным, чем наши поросята. Мне не хотелось бы, чтобы жена стала упрекать за нерадивость в хозяйстве.

- Свиней можно будет отыскать и в другой раз, тем более что я надеюсь найти все стадо, за исключением, конечно, съеденных медведями, милях в двух отсюда, у низовьев реки. Недавно я встретил там стадо свиней с вашим клеймом и, кстати, Куртис, видел одну свинью вашего отца, с вырванным медведем куском мяса на шее.

- А, так, значит, старая свинья жива?

- Жива, она бежала, окруженная девятью маленькими славными поросятками, вертевшимися у нее под ногами.

- Вот так штука! - обрадовался Куртис. - Только, чур, Баренс, не говорите об этом ничего отцу. Вчера я сказал дома, что свинья издохла. Теперь я ее сторгую у отца, раз она считается пропавшей, и за 30 долларов приобрету свинью с поросятами.

- Прекрасная мысль! - смеясь заметил Гарпер. - Вы, Куртис, ловкий, однако, парень: норовите надуть даже и отца родного.

- Как надуть? - возразил купец. - Честная торговая сделка не может быть названа надувательством. Отец Куртиса может продать свинью и за глаза.

- Ну конечно, для янки все будет честной торговой сделкой, что и говорить! - сказал Баренс. - Однако солнце поднялось уже довольно высоко, пора нам, пожалуй, и отправляться. Если там действительно совершено убийство, то надо попытаться изловить и убийцу, хотя вряд ли он станет нас дожидаться. Вчера утром я проходил мимо тех мест и встретился там с мистером Брауном, отправлявшимся от своего дяди…

- Брауном? - воскликнул Гарпер. - Не может быть! За каким чертом ему понадобилось идти по этой дороге?

- Да разве он не говорил вам, куда он отправился?

- Говорил. Вероятно, возвращаясь из Фурш-ла-Фава, он сбился с дороги. Идемте же, идемте! Сюда мы вернемся не раньше полудня.