- Нет, нет, не нужно, не беспокойтесь! - ответил Робертс, отказываясь от принесенной Брауном одежды. - Что за нежности такие! Вот лучше скажите, молодой человек, отчего вы так долго не заглядывали к нам? Жена очень сердится на вас. Помните случай с пантерой, когда вы последний раз были у нас и ходили гулять с Марион? Так можете себя поздравить: Кук нашел ее через два дня, то есть не ее, а только шкуру да кости, остальное расклевали коршуны!

Браун молча слушал напоминание о своем последнем свидании с Марион, ни одним жестом не выдавая своего волнения.

- Полно болтать, Робертс, - сказал Кук, - вы действительно рискуете простудиться. Садитесь-ка лучше к огоньку! Да и вам, Гарпер, не мешает лечь и укрыться как следует одеялом; мы столько холодного воздуха напустили в комнату, что и вам не трудно простудиться.

- Сначала мне не мешало бы помыться, - сказал Робертс, - а то в этой проклятой речонке столько всякой грязи, что я больше похож на свинью. Нет ли у вас какой-нибудь лоханки, Гарпер?

- Вон там в углу стоит ведро с водой. Мойтесь на здоровье!

Пока остальные охотники рассаживались вокруг приятно засветившегося в камине огонька, Робертс, точно утка, полоскался в воде.

- Дайте уж и полотенце, добрейший хозяин! - сказал он, подходя к камину.

- Теперь расскажите мне о вашей охоте, господа, - сказал хозяин. - Этакая, в самом деле, чудесная шкура, просто прелесть! Вы, Кук, повесьте ее, пожалуйста, повыше, а то собаки разорвут, как это они сделали уже со шкурой убитого мною оленя.

Робертс стал рассказывать самым подробным образом все перипетии охоты, вплоть до своего курьезного купания в реке. Слушатели с нетерпением ожидали конца этого обстоятельного и малоинтересного для них, участников, рассказа. Наконец Кук, не выдержав, спросил Робертса:

- Скажите, Робертс, вы всегда так подробно рассказываете? Вот я думаю, вы надоели своей супруге такими скучными и длинными повествованиями. Неужели вы не могли сказать все покороче?

- Расскажите-ка лучше вы покороче о том, - рассердился фермер, - как вы по ложному следу гнались за конокрадами, а мы послушаем!

- Да, да, Кук, - подхватил Гарпер. - Я давно ведь просил вас рассказать об этом. Отчего вы не хотите этого сделать?

- Раньше я не хотел вас утомлять своим длинным рассказом, - сказал Кук, - а теперь, если хотите, передам вам все как было. Заметив, что следы идут к реке, мы переправились через нее и, найдя их опять на другом берегу, направились по ним, думая, что это и есть следы конокрадов, других не попадалось. Гарольд, хозяин украденных лошадей, уверял нас, что это именно и есть настоящие следы, мы и скакали по ним. Потом ему показалось, что он ошибся. Однако встретившийся по дороге фермер сказал нам, что недавно видел какого-то человека с несколькими лошадьми, сильно спешившего куда-то. Масти лошадей он сообщить не мог, так как встретился с тем человеком в темноте. Он прибавил только, что догнать его не трудно, потому что они расстались всего лишь за полчаса до встречи в нами. Мы прибавили ходу и скакали всю ночь, остановившись только на несколько минут покормить лошадей и дать им немного вздохнуть. По мере приближения к преследуемому Гарфильд становился все нетерпеливее, грозя всеми карами, земными и небесными, проклятому конокраду. Он даже веревку захватил с собой и заранее наслаждался картиной повешенного на первом суку грабителя. Только к рассвету мы приблизились к какому-то молодому человеку, сидевшему под деревом; к этому дереву было привязано несколько лошадей. Как ни странно нам показалось с первого взгляда, нахал даже не пошевелился при нашем приближении. Велико было разочарование Гарфильда, когда он заметил, что лошади были не его. Действительно, к ветвям деревьев были привязаны две лошади, совершенно неизвестные нам, и третья - самого всадника. Гарфильд, да и все мы узнали в молодом человеке некоего Джонсона, недавно появившегося в наших краях, жившего исключительно охотой и пользовавшегося не особенно лестной репутацией. Однако придраться было не к чему, и нам, несолоно хлебавши, пришлось убираться восвояси. На все вопросы Джонсон отвечал уклончиво и довольно грубо. Кому, мол, какое дело до того, откуда эти лошади. Ведь никто не может сказать, что он их украл! Никому также нет дела, куда он их ведет и что намерен предпринять. Обозленный неудачей Гарфильд, подозревая, что этот молодой человек причастен к краже его лошадей, стал намеренно искать с ним ссоры. Однако мы сочли за лучшее удержать разошедшегося спутника. Наступившая темнота и пошедший дождь делали невозможным дальнейшее преследование, мы решили возвратиться обратно, обыскав, по просьбе Гарфильда, все закоулки. Все было бесполезно: лошади исчезли. Как они могли исчезнуть, я до сих пор понять не могу!

- А как вы предполагаете, куда их могли угнать? - спросил Баренс.

- По всей вероятности, в Техас. Это такая подозрительная сторонка, что просто не дай Бог! Там из всех лошадей, наверное, половина краденых!

- В ночь преследования вами конокрадов было совершено еще другое, более гнусное преступление, чем кража лошадей: в эту ночь была убита жена Ассовума. Вы ведь, кажется, уже знаете об этом? - спросил Робертс. - Кстати, не слыхали ли вы чего-нибудь подозрительного?

- Как же. Я припоминаю теперь, что нам послышался какой-то крик. То, вероятно, был крик индианки: ведь хижина, в которой она была убита, находится недалеко от места нашей переправы. Кстати, Браун, не знаете ли, что теперь поделывает краснокожий?

- Решительно ничего не знаю! - отозвался молодой человек. - С тех пор как он похоронил Алапагу, о нем нет ни слуху ни духу, хотя, конечно, он бродит где-нибудь поблизости, отыскивая следы убийцы. Краснокожий не успокоится, не отомстив убийце жены. Только удастся ли ему это - вот вопрос. Во всяком случае, нам, Регуляторам, подобный человек мог бы быть полезен. Никто лучше его не сумеет отыскать самые незаметные следы.

- Говорят, Браун, Регуляторы выбрали вас своим предводителем вместо убитого Гитзкота, правда это? - спросил Робертс.

- Да, - сказал Браун. - Меня выбрали начальником в округе Фурш-ла-Фав, Гарфильда - в Литл-Джен. Я с готовностью принял на себя это поручение. Больше мне ничего не надо. Скажите-ка, кстати, Робертс, мне передавали, что Роусон в своих проповедях сильно нападает на действия Регуляторов, называя их чуть не язычниками!

- Роусона теперь нет здесь, - ответил Робертс. - Он уже с неделю уехал в город устраивать свои дела. Вот везет человеку: он за бесценок покупает ферму и земли Аткинса, а ведь это прекрасное имение!

- Да разве Аткинс продает землю? Вот неожиданное известие! Отчего он вздумал покидать наш округ?

- Не знаю, но только слышал, что он продает все Роусону, - ответил Робертс. - Что ж, я ничего не имею против. По крайней мере Марион будет жить недалеко от нас и…

- Господа, пожалуйте к столу! - перебил его Браун. - Пора немного и перекусить.

- Не хотите ли, я угощу вас куском жареной пантеры? - со смехом спросил Робертс.

- Нет уж, увольте, - отозвался Баренс. - Это вовсе не лакомое блюдо.

- А где же это вам пришлось питаться таким чудным блюдом? - спросил Робертс.

- Где же, как не в лесах! Там только и можно натолкнуться на такие неожиданные сюрпризы. Раз, во время охоты, я подошел к товарищам, когда те уже успели развести огонь и закусить. На ближайшем кусте лежала какая-то туша. Это, мол, молодой олень, ноги которого они съели, а голову и внутренности отдали собакам. Ничего не подозревая, я отрезал себе изрядный ломоть и стал жарить на угольях. Когда мясо достаточно прожарилось, я отрезал кусок и отправил было в рот, как прибежавшая откуда-то собака уронила перед костром принесенный во рту черный предмет, оказавшийся попросту головой пантеры. Тут я понял гримасы товарищей, едва удерживавшихся от смеха, и кусок остановился у меня в горле. Постой, однако, подумал я, не дам вам посмеяться надо мной, и стал быстро прожевывать. Компаньоны мои готовы были лопнуть от смеха.. Я быстро проглотил кусок, отрезал еще, запихнул в рот и спросил, отчего они прямо не сказали мне, что это мясо пантеры. Тогда, сказал я, мне вдвое было бы приятнее есть такое вкусное жаркое. Затем я уверил их, что раньше целый месяц питался мясом пантеры. Товарищи рты разинули от удивления, не смея не верить. К счастью, в это время все отошли от костра, и я мог избавиться от второго куска.