— Наши солдаты проникли в тыл врага и нанесли ему чувствительный удар. Говорят, скоро начнется общее наступление!

Ашмави удовлетворенно кивнул.

— Наша авиация тоже действует успешно. Пришел наш черед.

Ашмави задумчиво жевал лепешку.

— Ему выдали трехколесную тележку, — сказал он. — На ней можно ездить, отталкиваясь руками. Ну, правда, далеко не уедешь.

Хусни не сразу понял, что старик опять рассказывает про своего молодого соседа, который потерял на фронте обе ноги.

— Ну и хорошо. Очень хорошо.

— Как, по-твоему, Ашмави, он может жениться? — спросил Абду Бадран.

— Бабка его говорит, что она уже ему невесту подыскала.

— Женитьба вознаградит его за страдания, — заметил Хусни Хигази. — Человек все может перенести, но только не одиночество. Оно убивает человека…

— Ибрагим не утратил мужества и многого добился, — сказал Абду.

— Твой сын получил образование, а это большое дело! — заметил Ашмави.

Абду Бадран подсел к Хусни, словно ему не терпелось рассказать приятную новость. Хусни спросил, как идут его дела.

— Алият встретила хорошего парня, — сказал Абду.

— Неужели?

— Он чиновник. А брат у него адвокат.

— Да благословит их аллах!

Абду замолчал, что-то обдумывая.

— Вот, правда, говорят, что он в тюрьме побывал.

— Разве таких берут на государственную службу? — удивился Ашмави.

— Он сидел за политику, — добавил Абду.

— Очевидно, честь его не запятнана, — объяснил Хусни Хигази.

— Вот и Ибрагим так считает, — добавил Абду. — Не то он постарался бы положить конец их знакомству.

— Один раз и меня посадили за политику, — объявил Ашмави.

— Один-единственный! — усмехнулся Абду. — А ты лучше скажи, сколько раз тебя сажали совсем за другое!

— К твоему сведению, торговля наркотиками — та же политика! И она тоже не пятнает честь человека!

— Ну хорошо. А воровство и грабежи?

— Самое молодецкое занятие! — с гордостью сказал Ашмави.

— Ты уж скажешь! — засмеялся Абду.

— Чего только не делается на белом свете! — печально сказал Ашмави. — Бабы выходят на улицу чуть не голыми, человек попадает в чиновники прямо из тюрьмы, а израильтяне захватывают чужую землю.

Разговор оборвался. Все трое молча слушали радио. Передавали патриотические песни.

Алият работала в своем кабинете, когда к ней вошла продавщица из магазина Самры Вагди. Она рассказала, что совсем сбилась с ног, разыскивая Алият, — хозяйка просит ее прийти к ней в магазин на улице Шериф. У Алият тревожно забилось сердце. Конечно, Самра оказала ей большую услугу. Но ведь она ее отблагодарила! Правда, Алият еще тогда почувствовала, что Самра как будто хочет близкого и постоянного знакомства. Ее настойчивость испугала Алият, и с тех пор она всячески избегала встреч с Самрой. Почему эта женщина так упорно не хочет оставить ее в покое? Это было непонятно, а потому пугало. Самра происходила из знатной семьи и имела большие связи. Алият успела заметить, что между Самрой и доктором, который делал операцию, близкие отношения. Что могло их связывать — эту богатую, красивую женщину и врача, чья клиника казалась похожей на морг?

Алият решила пойти вечером к Хусни и посоветоваться с ним. Выслушав ее рассказ, он нисколько не удивился и с небрежным цинизмом, который всегда отталкивал ее, сказал:

— Самра в тебя влюбилась!

Она привыкла к его двусмысленным шуткам, но на этот раз ей стало не по себе.

— Я не понимаю…

— Милочка, ты отлично все понимаешь!

Алият нахмурилась.

— Надо ждать неприятностей!

— Каких неприятностей? — испуганно переспросила Алият.

Хусни Хигази рассказал Алият о прошлой и настоящей жизни Самры Вагди.

— Что поделаешь?! Несчастья, интриги, взлеты, падения…

— Я к ней не пойду, — испуганно прошептала Алият. — Ты можешь оградить меня?

— Попробую, — сказал Хусни, — но не обещаю.

Он сдержал слово — пригласил Самру к себе. Угощал ее коктейлем и молчал.

Самра не спускала с него пристального взгляда, прекрасно понимая, что он тянет время.

— Ну, хватит валять дурака, — сказала она наконец, — зачем ты меня позвал?

— С этой девочкой у тебя, кажется, вышла промашка. — Хусни попробовал перевести все в шутку.

— Она не пришла.

— Но побывала у меня.

— Ты ей сказал что-нибудь?

— Видишь ли, она не похожа на тех девиц, с которыми ты привыкла иметь дело. Оставь ее в покое. Она выходит замуж. — Хусни. старался говорить как можно спокойнее и убедительнее.

— Мерзавец! — крикнула Самра.

— Ну не надо так!

— Ты знаешь, что будет, если меня рассердить?

— Но у тебя нет причин сердиться.

— А уж об этом предоставь судить мне.

Хусни Хигази почесал подбородок.

— Но разве можно принудить силой?

— Ты что, забыл, как это делается?

— Самра! Ведь Алият, как и ты, много страдала! А сейчас она собирается выйти замуж…

— Этому не бывать!

— Но ведь ты не злая женщина… — вновь попытался уговорить он Самру.

— Плохо ты меня знаешь!

— Как ты можешь ей помешать, дорогая?

— Расскажу жениху всю правду.

— Ты этого не сделаешь!

— Еще как сделаю!

— Не верю.

— А вот увидишь!

Хусни понял, что его заступничество окончилось полной неудачей. Он молча направился к бару.

Марзук исчез. Он тайно поселился в одном из отелей Хелуана и почти не выходил из номера, внимательно следя по газетам за новостями. А они были одна поразительнее другой: Марзук бросил жену и сбежал; он прислал ей развод; с актрисой сделался нервный припадок, но врачам удалось ее спасти; она повсюду ищет его, но ее усилия тщетны.

Время шло, и на смену старым сенсациям приходили новые. Имя Марзука все реже встречалось на страницах газет, а однажды он прочитал, что Надер подписала контракт на главную роль в фильме Ахмеда Радвана.

Марзук чувствовал себя живым мертвецом, который видит все, что происходит вокруг, но ни в чем не участвует. Он вновь и вновь напоминал себе, что у него не было выбора: либо оставаться комнатной собачкой знаменитой жены, либо бежать без оглядки.

Но теперь, когда все разрешилось, он подумал, что пора воскреснуть. Он вернется к родным и поступит на службу.

Когда он пришел в министерство к Алият, она растерялась от неожиданности. Марзук смутился.

— Я должен был прийти к тебе.

Алият смотрела на него с недоумением. Марзук понял, что его приход ее не обрадовал, но решил не отступать.

— Я хотел бы вновь вернуться к нормальной жизни.

— Ну что ж, желаю тебе удачи.

— Давай пообедаем вместе! Мне столько нужно тебе рассказать.

— Это ни к чему, — холодно ответила Алият.

— Но я так хотел…

Алият заколебалась. Кончилось тем, что они пошли в старый ресторан «Курсаль». Оба ели без всякого аппетита. За кофе Марзук попробовал начать откровенный разговор.

— Вот что разбило мою жизнь. — Он показал шрам на щеке.

— Конечно, тебе очень не повезло, — спокойно сказала Алият. — Однако это не причина, чтобы опустить руки.

— Благодарю тебя.

— По-моему, никаких причин отчаиваться у тебя нет. Вспомни Ибрагима!

— Ты, конечно, на меня сердишься?

— Все это в прошлом и давно забыто, — твердо ответила Алият.

— Мне забыть труднее, — неопределенно улыбнулся Марзук.

Алият промолчала.

— Иногда нами овладевает необъяснимое безумие и мы творим глупости, в которых потом раскаиваемся.

— Необъяснимое? — недоуменно спросила Алият.

— В моем несчастье искупление моих грехов, — воскликнул Марзук.

— Не понимаю…

— Разве я не могу надеяться на твое прощение?

— О чем ты говоришь?

— Неужели тебе не ясно?

— Ты напрасно заговорил об этом.

— Но для меня это так важно!

— И все-таки напрасно.

— Может быть, мы начнем новую страницу?