– Он может умереть? – испуганно спросила Рита.

– Без операции он однозначно умрет, – спокойно ответил Иван. – Да и операцию теперь может просто не пережить. Нас врачей за смертность на столе очень сильно по голове бьют, не учитывая ни сложности операции, ни состояния пациента – ничего не учитывая, поэтому никто не хочет за него браться. Времени много упущено.

– И что теперь? – спрашивала Рита.

Ей действительно было не все равно. Она сама начинала переживать за человека, о котором спокойно говорил врач. Только девушка помнила, как он ругался утром, и понимала, что это обманчивое хладнокровие.

– Ему сделают другую операцию, – признался Иван, вздыхая. – Поставят трубку прямо в желудок, чтобы он не умер с голоду, только это все…

Он выдохнул, понимая, что снова начинает злиться, потом посмотрел девушке в глаза и спросил:

– Ты бы вот заметила парня с трубкой, торчащей из живота?

Рита это представила и тут же хихикнула:

– Прям научная фантастика.

Только ей тут же стало не смешно, потому что она понимала, что речь не о фантазийном сюжете со сверхлюдьми, да и Иван хмурился так, что ей стало стыдно.

– В его годы положено гулять и веселиться, учиться, в конце концов, а не лежать в больнице. Я знаю логику врачей, он годами будет искать человека, который возьмется за операцию, или и вовсе искать деньги, чтобы за это заплатить в бесплатной медицине. Хотя мне сложно осуждать своих коллег. Просто я его два года веду, он мне «свой», они тоже «своих» не бросят, а чужие доходяги им зачем?

– Плюс к карме? – предположила Рита осторожно, желая хоть немного разрядить этот тяжелый разговор.

– Нет никакой кармы, – печально ответил Иван. – Справедливости в этом мире тоже нет.

Они помолчали.

– Дай мне еще сигарету, пожалуйста, – попросил Иван в итоге.

На этот раз Рита сразу послушалась, не пытаясь отговорить мужчину от вредной привычки.

– Я когда-нибудь обязательно брошу, – сказал мужчина, затянувшись. – Когда-нибудь.

Рита только кивнула, доедая растаявшее внутри вафельного рожка мороженое. Их разговор пришел к молчанию, только теперь оно не казалось им неловким, скорее, напротив, уместным. Каждый думал о своем. Быть может, эта тишина сменилась бы новым откровением, но у Ивана зазвонил телефон. Рита ответила вместо мужчины и сразу передала ему трубку. Ей было странно держать телефон у самого уха другого человека, но она почему-то не ощущала ни неловкости, ни смущения.

Звонил, как оказалось, Борис. Он мог забрать сейчас Ивана назад в больницу, и врач, разумеется, согласился, следующая возможность пришлось бы ждать несколько часов.

Рита не возражала, только вывозя коляску из парка, спросила:

– Вы, правда, думаете, что я могу сделать эту операцию?

Иван невольно хмыкнул.

– Хорош бы я был, если бы не верил своим собственным рукам, – ответил он. – Помешать тебе может только страх, но ты пока не думай об этом, лучше просто приезжай завтра в больницу. Проверим твою красивую головку, а потом уже все остальное. И пожалуйста, не обращайся ко мне на «вы», я начинаю чувствовать себя старым.

– Извини, я приеду.

Рита даже улыбнулась, хотя понимала, что, скорее всего, приедет она или нет, не зависит от нее вовсе. Утром ноги сами унесут ее в третью городскую больницу.

На этом они так и расстались. Рита долго еще стояла у магазина, смотрела на дорогу и думала о враче по имени Иван. Ей казалось, что он много старше, а теперь даже удивлялась, что мужчина такой строгий в тридцать два, словно настоящий старик.

«Наверно, если его побрить, он очень симпатичный», – подумала Рита и окончательно смутилась, считая, что думать о подобных глупостях в ее ситуации - это страшное невежество, но мысли сами лезли в голову против ее воли.

8

В магазин Маргарита вернулась только чтобы уйти, сославшись на головную боль.

– Возможно, меня завтра положат в больницу, – предупредила она, уходя.

Теперь думать об увольнении девушка не могла. Ей казалось, что ее голова совершенно пуста, но все же о чем-то сосредоточенно думала, и ночью она не спала, только смотрела, как в щель меж штор прорывались огни фар, изредка проезжающих мимо машин. Они скользили бликами по потолку, искажали тень старой люстры и исчезали.

Утром она встала, позавтракала. Просто выпила крепкий кофе, закусив его бутербродом с толстым ломтем колбасы. Она уже устала доказывать себе, что никогда так не рубила продукты и вообще старалась не есть бутерброды. Сегодня все происходящее Рита воспринимала как должное. Спокойно добравшись до больницы, она замерла на ее территории, постояла немного, испытывая острое желание закурить, даже поискала в сумке карандаш, но желание внезапно отступило.

Рите даже показалось, что она снова просто Маргарита Алюшина, но все равно направилась к приемному отделению в большом новом корпусе, где и располагалась травматология.

Ее там ждали. Выяснив фамилию, дежурный врач сразу кому-то позвонил, что-то узнал, и девушку просто отвели на второй этаж.

– У нас тут, кажется, мест нет, – неловко признался Костя, встретивший ее наверху. – Я тебя, давай, пока к Ивану отведу, а там разберемся.

Он был еще в майке и джинсах и зевал так, словно только что выкатился с кровати. Северин же был бодр и что-то читал, сидя за столом.

– Доброе утро. Поболтай пока со своей невестушкой, а я пойду проснусь, – заявил Костя.

Иван нахмурился, а Рита только смутилась. Оба они ничего не сказали молодому травматологу и позволили ему просто оставить их наедине.

– Присаживайся, – сказал Иван, кивая в сторону кровати.

Сам он сидел на единственном стуле, и выбора у девушки не было. Она осторожно присела на край кровати, находящейся в полном беспорядке.

– Извини за этот сумбур, – говорил Иван, внимательно глядя на нее. – Да, и на шуточки Кости внимания не обращай. Ему кажется, что это весело, дразнить нас как в детском саду.

– «Тили, тили тесто, жених и невеста»? – уточнила Рита, невольно улыбаясь.

– Именно.

Врач тоже едва различимо улыбнулся и посмотрел на Риту. Перед ним снова был новый человек. Она казалась ему сильной и решительной, несмотря на романтичные локоны темных волос, что падали на ее плечи с хвоста на макушке. Ей действительно стоило быть актрисой. Что-то ведь завораживало Ивана в ее облике каждый раз, когда они виделись после аварии, впрочем, и до – он не мог ее не заметить.

– Я подумала о том, что…

Рита, начавшая было говорить, после недолгого молчания, сбилась и стихла, не в силах подобрать слова.

– О чем? – спросил Иван.

Маргарите показался этот вопрос глупым. Она была уверенна, что мужчина мог ожидать от нее только одного. В действительности он думал столь о многом, что не мог выбрать главное.

– О той операции, – все же призналась Рита. – Я не представляю, как это возможно, я ведь ничего не знаю, и что-то может пойти не так.

– Я в любом случае буду с тобой, – ответил Иван, словно сам уже давно все решил.

Впрочем, он действительно успел все продумать и просчитать.

Рита выдохнула, не понимая, как присутствие человека, не способного использовать руки, может помочь в подобной ситуации.

Вздохнув она призналась:

– Я могу попробовать сыграть врача по вашему сюжету, но мне страшно.

Иван хмыкнул. Было понятно, что ей страшно. Даже ему было жутковато, от подобной идеи. Что ей ответить, Иван не знал, но, к счастью, вернулся Костя и торжественно заявил:

– Да, мест у нас нет. Когда будет операция? – спросил он тут же у Ивана.

– Этой ночью, – спокойно сообщил врач.

– Оперирует у нас Северин, а кто ассистент?

– Их двое: Константин Баринов и Станислав Иванов, – невозмутимо ответил Иван.

– Как Баринов? – спросил сам Константин Баринов обалдело. – Я не могу, я же травматолог.

– Название инструментов ты знаешь, подать сможешь. Официально тебя там не будет.

Костя хмыкнул.

– А анестезиолог?