— Ты всегда будешь моим мальчиком, даже когда будешь старым женатым мужчиной, — немного раздраженно сказала она.

— Да, — Тревор закрыл глаза и откинулся в кресле. Он никак не мог себя представить старым или женатым, как бы ему не хотелось этого. Но он не собирался лопать мыльный пузырь ее надежды прямо сейчас. — Ты будешь самой великолепной матерью жениха, которую когда-либо видел мир.

— Ты уже знаком с моим будущим зятем?

— Еще нет, мам, — он и не собирался это делать. Как он мог строить с кем-то будущее, когда у него не было своего собственного?

— Ну, тебе лучше поторопиться, пока твоя мама не стала слишком старой, мне хочется выглядеть сексуальной на высоких каблуках, когда пойду с тобой к алтарю.

— Если это случится, — пробормотал он.

— Конечно, это случится, — ее непреклонный тон вызвал неожиданное чувство потери того, чего у него никогда не будет, в чем он теперь был более уверен, чем когда-либо.

На линии между ними повисла тишина, а в шумном вестибюле отеля на заднем плане Тревор услышал смех. Прилив тоски по дому сильно ударил по нему. Должен ли он вернуться домой в свои последние дни? Как бы он не отказывался возлагать это на свою семью, после всего, что они дали и сделали для него, он знал, что мать убьет его, если он только позволит такой мысли, что они подумают о нем как о бремени, бродить по его разуму.

— Окей, — он встряхнулся, надеясь смахнуть расползающуюся по телу усталость. — Я собираюсь пойти за горячей едой и найти себе место на ночь. Я позвоню тебе, когда забронирую билеты. Обними всех за меня.

— Хорошо. Я люблю тебя, — ее голос дрожал. — Мы будем скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать по вам. Я люблю тебя. До скорого.

Тревор закончил звонок, опуская подбородок к груди, уронил руку и держал ее на колене. С ним будет все в порядке, он знал это, но перспектива провести праздники в одиночестве темной завесой повисла над его разумом. Все его друзья либо уже уехали, либо имели свои семьи в районе. Даже если метель закончится, он не хотел вторгаться в чужие праздники. Отсутствие его собственной семьи, в сочетании с реальностью его будущего, каким оно было, углубило пустоту, пытающуюся поглотить его. Последнее, чего он хотел, чтобы его настроение кому-то помешало.

Тяжелый вздох слетел с его губ, он засунул телефон обратно в карман, схватил сумку и прошел в лобби.

В зале были свободны только стоячие места, и Тревору надо было вернуться к бару, чтобы забрать свой заказанный ранее чай с лимоном — потому что ирландский кофе, который он действительно хотел, не стоил того ущерба, который он мог нанести его почкам — и простой бургер-буффало с салатной смесью. Бармен скользнул дымящейся чашкой в его сторону, и от первого маленького глотка глаза Тревора заслезились, посылая каскадом прилив тепла по всему телу. Он закрыл глаза и, возможно, застонал, в чем не был уверен в том гуле голосов, который окружал его.

— Превосходно, — выдыхая, сказал он.

Бармен улыбнулся и покачал головой.

— Минут через пятнадцать будет готов ваш бургер.

— Спасибо.

Тревор достал из своей сумки упаковку с таблетками, вынул два комплекта, которые ему необходимо пить перед каждым приемом пищи, а затем повернулся, сканируя уставшими глазами зал, в поисках свободного места. Через толпу он увидел в дальнем углу свободное место за столом. Он наклонился в сторону, чтобы лучше рассмотреть, и замер, когда его взгляд зацепился с одним из самых привлекательных мужчин, которых он встречал за последнее время. Он имел классическую внешность: сильный подбородок, темные, аккуратно подстриженные волосы, глаза, которые каким-то образом казались ярче, чем они должны быть в таком тусклом освещении, независимо от их цвета.

Шее и лицу Тревора стало тепло от того, как мужчина держал его взглядом. Было ли это от чая или глубины этих глаз, впившихся в него, он не мог сказать. Но он не мог отвернуться. Красивый незнакомец сумел держать его в плену без слов и прикосновений. Такое мгновенное влечение было для него редкостью, и, конечно же, это должно было произойти именно сейчас, когда ему нечего было предложить.

Хотя… немного временного комфорта все еще можно было себе позволить, не так ли?

Кто-то, двигаясь через переполненный зал, толкнул Тревора, проливая его чай и нарушая его жаркую связь с мужчиной в другом конце помещения. Он отвернулся, кожа покрылась мурашками с головы до ног, и руку жгло от горячего чая.

— Заказ готов, дружище, — бармен поставил ужин Тревора на барную стойку.

Тревор дернул головой вверх.

— Уже?

Бармен улыбнулся, качая головой, взял полотенце, обернул его вокруг горсти кубиков льда и положил импровизированный пакет со льдом рядом с ним.

Тревор тоже покачал головой, во всяком случае, мысленно. Он и мистер Красавчик действительно были участниками конкурса гляделок в течение пятнадцати минут?

— Спасибо.

Бармен кивнул и вернулся к смешиванию напитков. Тревор держал успокаивающий пакет со льдом на обожженной коже, пока жар не ослаб, а затем повернулся, и его взгляд через зал мгновенно встретился с мистером Красавчиком.

Не нарушая зрительного контакта, незнакомец потянулся и двинул пустой стул подальше от стола в молчаливом приглашении.

«Было бы глупо игнорировать это, Трев».

Он взвалил на плечи сумку, взял тарелку и остатки чая и направился через зал.

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

Чувственная улыбка растянула губы мистера Красавчика, глаза цвета лесной зелени искрились.

— Пожалуйста.

Его глубокий голос послал дрожь возбуждения по спине Тревора, и он откашлялся.

— Спасибо, — он засунул свою сумку под стол и отодвинул стул. — Это намного удобнее, чем пытаться есть в баре.

— Больше места для локтей, — сказал мужчина. Он показал на сумку Тревора. — Ты направлялся в аэропорт?

Тревор кивнул и потянулся за чаем, чтобы запить кусочки пищи, которую он только что проглотил.

— Я ехал в Коннектикут, чтобы провести каникулы с семьей.

— Не могу поверить, что они действительно закрыли аэропорт, — парень остановился, чтобы сделать глоток. — Когда такое происходило в последний раз?

Взгляд Тревора опустился на рот сексуального незнакомца, сидящего напротив него, следуя за тем, как его полные губы изогнулись по краю стекла, как двигалось его адамово яблоко, когда он глотал. Внезапное изображение этих губ вокруг чего-то еще поднялось в его сознании, сосать, глотать и…

«Черт, держи себя в руках».

Тревор переместился на своем месте и сосредоточенно уставился на свою еду.

— Я не уверен, что когда-либо было, — сказал он, хриплым голосом. — Да еще и не самое подходящее время, праздники и все такое.

— Ты сможешь попасть на следующий рейс? — спросил мужчина, по-видимому, не подозревая о небольшом путешествии Тревора в мысленный порно павильон.

Он отрицательно покачал головой.

— Похоже, теперь я проведу праздники один в Недерленде.

— Мне очень жаль это слышать, — было что-то в голосе мужчины, что заставило Тревора подумать, что он имел к этому какое-то отношение. Затем темные брови поднялись, и кокетливая улыбка, намеренная или нет, послала немного острых ощущений, танцующих в глубине ума Тревора. Черт, но этот парень был привлекательным.

— Ты живешь в Неде? — тон мистера Красавчика был игривым. — Тебе повезет, если ты вернёшься туда до марта.

Тревор засмеялся. Да, жизнь на высоте восьмидесяти двухсот футов имела свои недостатки, но он не мог представить, что будет жить где-то еще. В горах была неосязаемая энергия, которая успокаивала его душу и питала его творческую музу. Он не достиг критического успеха как художник, пока он не переехал сюда, хотя его мама всегда говорила, что он настолько талантлив, что он достиг бы этого уровня в любом случае, независимо от географии. Тем более, Недерленд не был такой глушью, всего в тридцати минутах езды от Боулдера… когда дороги не были покрыты снегом. Велика вероятность, что дорога в каньон тоже будет закрыта из-за метели, если это уже не произошло.