— Продолжай.

Марк слегка наклонил голову и продолжил.

— В штате Колорадо, а также на уровне Штатов и местных органов власти действуют законы, защищающие работников частного сектора от дискриминации по признаку сексуальной ориентации, гендерной идентичности и самовыражения. Скажем, например, это видео, где твой парень делает тебе предложение…

Улыбка Тревора расширилась, и он покачал головой. Дважды. Медленно.

— Холостой.

Марк кивнул, свет в его глазах стал ярче.

— Видео распространяется по сети, твой босс видит его, и после пятнадцати лет работы образцовым сотрудником увольняет тебя без причины, кроме того, что ты гей. Я — тот парень, которого ты хочешь видеть за своей спиной, чтобы уладить эту ситуацию.

— Мне придется это запомнить, — сказал Тревор, намеренно понизив голос на октаву. — И… думаю, мне бы хотелось, чтобы ты был за моей спиной.

***

Мужчина флиртовал, и образы, которые бросились в сознание Марка, о нем за спиной Тревора, заставили его остро осознать, что его член смещается в штанах. Сильная обнаженная спина, Тревор стонет и извивается в его руках, когда он глубоко погружается…

Возможно, ему придется поблагодарить Кейт за то, что выгнала его из офиса.

Марк, конечно, не искал никаких отношений, но наслаждение чужой компанией на одну ночь не помешало бы его восхождению к партнерству. И если он считывал Тревора правильно — а он был уверен, что именно так и было — возможно, они могли бы извлечь максимальную пользу от снегопада. Тревор не смог снять комнату, в конце концов,… и Марк был готов и ждал.

Данный момент, сидя здесь, разговаривая с Тревором, был похож на отдых, как будто ему никуда не надо идти и ничего не надо делать, кроме как просто сидеть и наслаждаться вечером и компанией. Ему нравилось, как двигались длинные, изящные пальцы Тревора, когда он говорил, как его улыбка сияла в глазах, и Марк обнаружил, что хочет узнать о нем больше.

— Расскажи мне о своем творчестве, — проговорил он. — Какой твой любимый жанр и стиль? Что вдохновляет тебя?

Тревор усмехнулся, его глаза цвета неба пылали, как будто солнце светило в их глубинах.

— Ты уверен, что действительно хочешь, чтобы я продолжил?

— Да, — потому что в другой жизни я бы никогда не стал адвокатом. — Я всегда восхищался художниками.

— Так… у тебя есть дело до нас, творческих личностей? — Тревор дразнил. Розовый румянец окрасил его скулы, но он не уклонялся от взгляда Марка.

— Что-то вроде того, — Марк улыбнулся. Он не мог отрицать, что чувствовал что-то к этому конкретному парню прямо сейчас, но он интересовался по нескольким причинам. Общение с такими людьми, как Тревор, давало ему шанс противостоять тому, от чего он отказался много лет назад — жить опосредованно, хотя бы на мгновение. — Ты всегда знал, что хочешь заниматься искусством?

— Я рисую и пишу картины столько, сколько себя помню, — сказал Тревор, и глаза его как бы отдалились, словно погружаясь в воспоминания об этом. — Мои родители поощряли меня изучать и развивать мои интересы и таланты. Одно из моих самых ранних воспоминаний — как мама разрисовывала меня.

Укол зависти и потери поразил Марка с удивительной силой. Разве не этого он хотел когда-то давно? Как изменилась бы его жизнь, если… Нет. Он мысленно выгнал эти мысли из своего разума. Он не был бы таким успешным адвокатом, каким был, если бы его жизнь изменилась.

— Тебе повезло, что у тебя была такая поддержка, — сказал Марк, борясь за то, чтобы его голос был спокойным.

Тревор кивнул, ненадолго подняв руку, указывая пальцем — или, скорее, щелкая — в направлении Марка.

— Поверь мне, я знаю, как сильно мне повезло, когда мои родители выбрали меня.

Комментарий показался Марку немного странным — может, его усыновили? — но он не давил. Он отпил немного бренди и позволил голосу Тревора плыть над ним.

Их разговор плавно переходил от темы к теме, хотя время, казалось, остановилось. Из-за чего зевок, грозивший сломать Марку челюсть, стал шоком. Застигнутый врасплох, как он был, он не смог прикрыть его достаточно быстро.

Но Тревор не выглядел оскорбленным, судя по веселому блеску в его глазах и игривой улыбке.

— Согласен. Это был очень длинный день.

— В самом деле, — Марк взглянул на часы, с удивлением увидев, что они сидели здесь в течение трех часов, делясь своими историями жизни. Он также не заметил, как поредела толпа. Зал все еще был полон, но, в основном, свободными были только стоячие места. Те, кто не нашел номера, полуночничали или свернулись калачиком в углах с дополнительными одеялами и подушками отеля. — Ну, тогда, пожалуй, пора закругляться.

Лицо Тревора, казалось, слегка поникло. Уголки его губ опустились, как будто он хотел что-то сказать, но так и не сделал этого.

— Удалось ли тебе снять комнату на ночь? Думаю, они очень быстро заполнились, — Марк уже знал ответ, но все равно спросил. Не хотел, чтобы Тревор знал, что он наблюдал за ним с тех пор, как он вошел в центральную дверь.

Тревор покачал головой.

— Сегодня вечером я буду где-нибудь в вестибюле без удобств, — слабый намек на последнее слово едва не сделал комментарий Тревора вопросом, и волна надежды пересекла его черты, выплеснулась через стол и начала заполнять Марка.

Марк держал взгляд Тревора.

— У меня есть комната.

Зазвенели стаканы, и кто-то громко засмеялся, но какофония была приглушенной, достаточно тихой, чтобы услышать, но недостаточно громкой, чтобы фактически расшифровать. Марк мог сосредоточиться только на голоде — не на разновидности пустого желудка — а на голоде, исходящем от мужчины напротив него. Марк был уверен, что если присмотреться, то он увидит крошечные всплески сине-белой энергии, щелкающие и взрывающиеся между ними.

— В нем есть кровать королевского размера. Могу поделиться ею с тобой. Э… в смысле, комнатой. Я почти уверен, что у них есть раскладушка, — откуда, черт возьми, взялась эта нервозность? Иисус.

Марк сопротивлялся желанию поправить галстук, только потом вспомнил, что снял его раньше, после того, как зарегистрировался. Они весь вечер спаринговались намеками, поэтому он был уверен, что Тревор знает, к чему это все ведет, но все же он не хотел быть слишком самонадеянным. Он покрутил ремешок от часов.

— По крайней мере, ты можешь принять горячий душ и выспаться.

— Я… — неуверенность пересекла черты лица Тревора, и он на секунду отвернулся.

Может, он неправильно понял Тревора?

Но затем уголки рта Тревора приподнялись вверх, и его глаза потемнели, когда они снова встретились с Марком.

— Мне бы этого очень хотелось. Очень, — его голос, глубокий и хриплый, отправил желание Марка прямо в пах. — Спасибо.

Марк кивнул, откашлялся и допил последний глоток.

— В таком случае, пошли?

Улыбка Тревора расширилась, и воздух между ними начал потрескивать все громче.

— Веди вперед.

Марк встал и засунул руки в карманы, чтобы они не задрожали. Не то, чтобы у него никогда не было мимолетной связи, но такое чувство… все как-то иначе. Почему — он не мог понять. Возможно, это было потому, что несколько связей, которые у него были, включали ночной клуб, неограниченное количество алкоголя и минимум разговоров, прежде чем прийти к взаимовыгодному освобождению. На этот раз он несколько часов общался с Тревором и наслаждался каждой секундой. Поразительно, но он так сильно наслаждался этим, что, если Тревор действительно решит спать на раскладушке, он все равно будет счастлив иметь компанию Тревора на ночь. Ну, по большей части.

Тревор взял свою сумку и куртку и встал лицом к Марку, ожидая, когда он укажет дорогу. Опять этот невидимый поток щелкнул между ними, притягивая Марка и зарываясь намного глубже под кожу, пробирая до костей. Тревор отошел в сторону и положил руку Марку на спину, направляя его вперед. Это мимолетное, нежное прикосновение перекрыло его дыхание и пробудило его желания еще больше.

От ощущения, что Тревор позади него, его близости, его жара, Марк зацепился ногой за стул и споткнулся. Твердая хватка на бицепсе не позволила ему упасть. Господи, Робертс. Будь внимательным!