«Иди. Следуй. Бери».

Он повинуется.

Его мышцы, которые начинают остывать, стоит ему только остановиться, вновь становятся гибкими, он идет все быстрее, движимый неизвестной силой.

Чем дальше он заходит вглубь леса, тем темнее он становится. Уголками глаз он замечает странные вещи: светящихся кристальных лягушек и птиц, норы в грязи и груды костей, но он не останавливается, чтобы рассмотреть их. Его ведет голод. Он следует за зверем.

Солнце садится быстрее, чем раньше. Нора почти уверена в этом. Оно падает, как восковой шар в лавовой лампе, настолько быстро, что Нора готова поклясться, что может увидеть его движение. Она спрашивает себя, что если бы Земля ускорила ход. Если бы было возможно, чтобы каждая упавшая бомба еще больше ускоряла ее вращение. Глупая мысль, но думая об этом, Нора все сильнее ускоряет шаг. Это несправедливо по отношению к маленьким ножкам Аддиса, но он не жалуется. Он почти бежит, чтобы не отстать.

— Почему бы нам не найти машину? – пыхтит он.

— Отец никогда не показывал мне, как заводить проводами.

— А что если кто—нибудь оставил ключи?

— Тогда все эти машины уже угнаны. Но понаблюдай.

Аддис резко останавливается и оборачивается.

— Что это было?

Нора ничего не слышит, так что просто отвечает:

— Ничего, наверное, лодки стучат друг о друга. Пошли.

Поднимаясь в гору, они минуют несколько мотелей, но кровать бесполезна, если нет возможности поспать. Она знает, что не уснет сегодня без пистолета под подушкой. Она толкает его вперед, внимательно изучая витрины.

— Почему мы не останавливаемся? – говорит Аддис после десятиминутного молчания.

— Нам нужно оружие.

— Но я устал.

— Есть кое—кто, кто не устает. Нам нужны пистолеты.

Аддис вздыхает.

— Знаешь что, Адиди, если мы найдем много патронов, я дам тебе пальнуть в первого, в кого нам придется стрелять.

Аддис улыбается.

По мере их продвижения на север, окрестности становятся все грязнее. Ломбарды, сигаретные магазинчики, темные аллеи завалены презервативами и шприцами. Это обнадеживает. «Плохие районы» прежних времен полны оружия, наркотиков и прочего, необходимого для выживания низшего класса. Процветающим ранее районам нет места в новой эре – никому не нужны парки, кафе или фитнес—центры, а тем более, школы или библиотеки. Нынче полезна инфраструктура подпольного мира, с его дверями на трех замках, решетками на окнах, скрытыми проходами и огромным количеством пороков. Трущобы и гетто с самого начала вели правильный образ жизни, просто опередили свое время.

— Туда! – говорит Аддис, указывая на витрину.

Нора останавливается и всматривается. На фанерной табличке аккуратно, с любовью, нарисованы огромные буквы:

ОРУЖИЕ

Она посмеивается про себя. Чуть было не прошли мимо.

Естественно, магазин полностью разграблен, но они все равно ищут. Витрины пусты, коробки с патронами исчезли. На полу и стенах несколько луж засохшей крови, но тел нет. Тот, кто устроил этот беспорядок, поступил неосторожно. Все люди, живущие в это время, знают главное правило самосохранения: если ты убил кого—то, убедись, что он мертвым и останется. Эта битва может быть проиграна, сейчас цифры не на стороне живых, но усердное истребление мертвых, по крайней мере, замедлит распространение чумы. Ответственный подход к убийству является новым способом утилизации.

— Это самый худший оружейный магазин, — Аддис осматривает пустые полки.

— Представь, что ты мародер. В какие места ты бы заглянул в последнюю очередь?

— А какой именно мародер?

— Не знаю, голодный? Напуганный?

— Хорошо. Это просто.

— Итак, ты, голодный и напуганный, забегаешь сюда… Может, по пути пристреливаешь парочку людей… Что сделаешь потом?

— Ну… — легкая улыбка озаряет его лицо, пока он вживается в роль. Нора понимает, что сейчас неуместно играть с семилетним ребенком в игры, и на секунду ей становится нехорошо. Но только на секунду.

Аддис носится по магазину, целясь невидимым пистолетом, издавая звуки выстрелов около луж крови, и делая вид, что хватает что—то с полок. Потом возвращается и делает выводы.

— Сначала я бы похватал все с вон тех полок. Потом взял то, что в коробках. Взял бы все, что вижу перед собой, потому что побоялся бы идти в подсобки или в углы.

— Ну, я уже проверила подсобку…

— Что, если бы я был владельцем магазина? – он выпучил глаза, вдохновленный мыслью. – Спорю, я был бы тогда еще больше напуган!

— Хорошо, что, если бы ты был хозяином?

— Я бы попрятал оружие в тайниках по всему магазину. Так, чтобы мог взять его, где бы ни находился.

Нора проверяет кассовый аппарат. Его ящик был открыт и пуст. Она осматривает полки под ним. Пусто.

— Но если бы в все время приходилось много стрелять, — Аддис говорит, словно ученый, объясняющий теорию. — Наверное, я бы много прятался на полу.

Нора пожимает плечами и ложится на пол в кассовой зоне, поддерживая игру.

— Охренеть, — хохочет она. Она хватает кольт сорок пятого калибра, приклеенный к шкафчику, и вскакивает, целясь в воображаемую мишень.

— Пух, — говорит она.

Аддис ухмыляется.

Нора проверяет обойму. Полная.

— Я люблю тебя, Аддис Грин, — говорит она. – Пойдем, найдем место для сна.

Пока они ищут жилье, они оставляют без внимания не очень соблазнительные рекламные таблички. Они либо разбиты – и часть букв отсутствует, либо буквы добавлены вандалами.

ЧИСТЫЙ И ТИХИЙ ЗАБРОШЕННЫЙ

БЕСПЛАТНЫЙое ИНТЕРНЕТирование

ЕЖЕМЕСЯЧНЫЕ изнасилования

Их выбор основывается исключительно на толщине оконных решеток. Нора не хочет сломать замок в своей комнате, так что вместо этого пинает дверь в кабинет, находит ключ от самой дальней от улицы комнаты, и заходит цивильным способом. Оказавшись внутри, она поворачивает дверную ручку, накидывает цепочку, крючок, задвигает засов и защелку.

Это хороший мотель.

Осмотр комнаты вызывает у нее мрачную улыбку. Отставшие от стен бежевые обои. Темно—оранжевый испачканный ковер от стены до стены. Зелено—голубое покрывало и с розовыми цветочками. Она пытается включить свет, но не удивляется, когда ничего не происходит. Вероятно, в таких районах, как этот, бизнесмены ограничились закупкой газогенераторов, оставив солнечную и водородную энергию для центра города. Как правило, она не ожидала найти электричество в местах, где не обнаруживалось художественных галерей.

Когда она понимает, что помещение безопасно, на нее накатывает волна усталости. Она плюхается на кровать рядом с Адди сом и вглядывается в темноту за окном. Через некоторое время она чувствует, что Аддис смотрит на нее. Она чувствует, что он готовит для нее очередную порцию вопросов.

— Что, Адди, — бормочет она.

Он не отвечает. Она замечает, что у него слегка трясется подбородок.

— Что случилось? – спрашивает она еще мягче.

— Мама и папа… — говорит он. – Куда они уехали?

Ее губы сжимаются в тонкую линию.

— Я не знаю.

— Почему мы их не ищем?

Она колеблется, но она слишком устала, что бы продолжать защищать его от правды. Она делает выдох.

— Потому что они не ищут нас.

Аддис смотрит куда—то вдаль. Нора надеется, что он все еще слишком мал, и сможет принять это и двигаться дальше, как если бы он ободрал коленку, или его укусила пчела. Тогда он громко плачет, но потом возвращается к игре, несмотря на боль.

— Они подлые, — бормочет он, сердито глядя на простыню.

— Да, они такие. Но Адди, — она кладет руку ему на плечо. – Это нормально, пускай они подлые. Ты не должен расстраиваться и—за этого.

— Почему?

— Потому что ты умный и крутой, а мама и папа – просто люди. Такие же, как тетя Ширли, Кевин и прочие. То, что они создали нас, не означает, что они такие же, как мы. Мы умнее и круче, и мы не должны позволять им решать, как нам себя чувствовать.

Он смотрит в пол и не отвечает.