- Почему он так говорил? - с интересом спросила я.

  - Не знаю, мне кажется, он считал их не просто безделушками, он как-то обмолвился, что они являются ключом к важному открытию, над которым он так давно трудился. Хотя по мне, так это были обычные древнеиндийские игрушки для отпрысков богатых родителей.

  - Но ведь они имели ценность? - спросил Алекс.

  - Да, имели, - с гордостью ответила баба Люба, - как и все здесь. За многие экспонаты Свиридову предлагали большие деньги.

  - А кто предлагал? - спросила я.

  - Да много кто. Сам Британский Музей хотел приобрести некоторые рукописи. Частные коллекционеры постоянно одолевали его своими предложениями, наши и иностранные. Но он ни в какую не хотел продавать ничего из своей коллекции.

  - Так может, кто-то из частников украл фигурки?

  - Возможно, теперь уж не узнаем никогда. После того случая охрана музея была усилена, поставили камеры во всех углах, заменили стекла на непробиваемые и заказали новые замки. Свиридов выбил все это из средств фонда перед самой своей смертью. Но думаю, давно надо было передать все экспонаты в Эрмитаж. Там они были бы в безопасности. А здесь никто не застрахован от новой кражи, ведь ценности-то немалые! Что я одна смогу сделать с грабителями? Охранник внизу, пока добежит - будет поздно. Надо передавать!

  Она с укором покачала головой, а мы с Алексом переглянулись. Нужно было идти. Мы тепло попрощались со старушкой, пообещав еще навестить ее, и покинули музей.

  На улице после полутемных залов библиотеки солнечный свет ослепил нас. Мы снова окунулись в кипучую жизнь города, вокруг торопились куда-то люди, и мы с радостью последовали их примеру. Я знала, где находится тот университет, о котором нам говорила баба Люба, и мы двинулись прямо к нему.

  - Глава 6. Мальчик -

   Мы быстро нашли кафедру, которой заведовал Симаков. Нам пришлось его ждать, потому что как раз в тот момент, когда мы пришли, у него были посетители. Лишь через полчаса он освободился и смог с нами поговорить. Симаков оказался высоким, слегка полноватым мужчиной лет пятидесяти. Меня поразили его массивные брови, они нависали над глазами, и это придавало его взгляду излишнюю суровость. Не хотела бы я стоять перед ним на экзамене. Профессор был не очень доволен нашим визитом, видно было, что у него и без нас дел по горло. Но когда Алекс сказал ему, что он внук Свиридова, и мы пришли поговорить о нем, Симаков тут же просиял. Он с радостью пожал его руку и вежливо предложил мне стул.

  - Как приятно увидеть тебя, Александр. Я помню тебя еще совсем мальчиком, а теперь передо мной взрослый мужчина. Ты, конечно, тоже занимаешься историей, - он сказал это так, как будто нисколько в этом не сомневался.

  - Нет, я работаю переводчиком.

  - Как жаль! - Симаков был явно огорчен. - Он должен был передать свое великое дело в надежные руки. Как жаль!

  - А что это было за дело. Мы как раз хотим это узнать.

  - А почему ты об этом спрашиваешь? - недоверчиво спросил он.

  Алекс вкратце рассказал о пожаре и о том, что возможно это было делом рук грабителей. Он, правда, ничего не стал говорить о себе самом и о своей недавней болезни - Симакову это было не обязательно знать.

  Профессор огорчился, услышав о случившемся.

  - Мы часто с женой приходили в его квартиру. Они всегда были очень гостеприимными хозяевами. Сколько тем мы обсудили за столиком в их гостиной! Там было много фотографий: на стенах, на комоде, на тумбочках. Твой дед очень любил окружать себя лицами близких людей. Видно, он очень скучал по ним в своих бесконечных экспедициях. Очень жаль! Как много он еще не успел сделать, а ведь он был близок к научному открытию.

  - Что это было за открытие? - спросил Алекс.

  Наконец-то мы нашли человека, кто знал о нем.

  - Признаюсь честно, я всегда несколько скептически относился к его работе. Он был уверен, что нашел основу всех религий мира - высшую расу, которая правит на земле с начала времен. Я не буду вдаваться в подробности, пока нет доказательств - это только лишь теория. Он был уверен, что скоро сможет убедить в этом весь научный мир, но не успел. А дело вот в чем: путешествуя по Востоку, Свиридов наткнулся на некоторые письменные свидетельства существования людей, обладающих сверхчеловеческими способностями. Их описания у разных народов различны, но суть остается единой: всесильны, способны творить чудо, обладают безграничной властью над простыми людьми. С древних времен, как только человек получил возможность пользоваться бумагой и чернилами, он на протяжении всей своей истории неуклонно подтверждал эту теорию, оставляя все новые и новые факты их существования. Свиридов собирал информацию и анализировал. Он был уверен, что представителей высшей расы, кем бы они ни были, следует искать на Востоке, в Тибете. Именно туда вели все нити его исследований. Он как-то сказал: 'Я не знаю, боги это или люди, но я точно уверен, что они знают все о нашем мире'.

  Этот рассказ не был для меня новостью. Я вспомнила, что Дэвид говорил мне нечто похожее. Миф это или реальность? Кажется, сейчас я больше склонялась ко второму. Да, за последнюю неделю я услышала больше загадок, чем за всю свою жизнь.

  - Извините, ребята, у меня сейчас туго со временем, - Симаков нетерпеливо взглянул на часы. - Об этом можно говорить часами, но что толку, Свиридова нет, и теперь некому продолжать его работу. Научное сообщество не собирается вести исследования, считая эту идею бредом. Остается надеяться, что все же найдется какой-нибудь энтузиаст, который посвятит этому делу всю свою жизнь так же, как Свиридов.

  Профессор с укоризной посмотрел на Алекса, как бы обвиняя его в том, что тот не встал на путь своего деда. Мы поблагодарили Симакова за то, что тот уделил нам часть своего драгоценного времени, и вышли из кабинета.

  - Ну что ты обо всем этом думаешь? - спросил Алекс, когда мы оказались на улице.

  - Мне кажется, что все это не лишено смысла, - ответила я и увидела, как на его лице появилось удивленное выражение.

  - Я не думал, что ты так серьезно к этому отнесешься. По-моему все это чушь: боги, высшая раса... Как-то отдает фантастикой.

  - Все, что с нами случилось, отдает фантастикой, - напомнила я ему и пожала плечами, просто он не слышал рассказов Дэвида.

  Алекс задумался, но через минуту произнес:

  - Пойдем, я провожу тебя домой. Мы и так долго сегодня задержались, а твоя учеба не будет ждать.

  - А что будешь делать ты? - спросила я.

  - Мне надо подумать. Попробую найти какие-то записи в его дневниках в музее. Там еще кое-что сохранилось.

  - Обещай, что если найдешь что-то интересное, обязательно позвонишь.

  - Конечно, - и он погрузился в свои мысли.

  Одной рукой Алекс обнял меня за плечи, и шли, молча чеканя шаг по асфальтовой мостовой. Мне казалось, что прохожие девушки с завистью смотрят на нас. Александр всегда притягивал женские взгляды, потому что он умел хорошо выглядеть: одевался со вкусом, никогда не позволял себе мятой одежды или грязных ботинок, и его волосы всегда лежали безукоризненно. Мне иногда даже становилось неловко рядом с ним - я частенько грешила простенькими джинсами и обычной футболкой. Конечно, не буду прибедняться, что не могла себе позволить купить что-то более экстравагантное. Нет, мой отец неплохо зарабатывал и никогда ни в чем мне не отказывал, поэтому в моем гардеробе водились хорошие вещи. Но иногда мне не хотелось наряжаться, я любила простоту в одежде, хотя всегда себя ругала, что пора бы уже вырасти из своих детских вкусов. Сейчас я именно об этом и подумала, когда, сравнивая себя с Алексом, поняла, что нужно что-то в себе изменить.

  Некоторое время мы шли пешком, потом Алекс поймал такси, и оно довезло нас до набережной. Мне совсем не хотелось садиться за книги, и я уговорила Александра пройтись пару кварталов пешком, чтобы потянуть время. Мы шли вдоль реки, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на проплывающие мимо катера. Вот впереди показалась дворцовая пристань, и мне вспомнилось, как мы с Алексом гуляли здесь прошлой зимой под кружившим в те дни снегопадом. Как это было романтично! Сейчас мы шли мимо пристани, по обеим сторонам которой стояли массивные бронзовые львы, охраняя покой города. Здесь всегда было много людей, туристы собирались в шумные стайки, питерцы деловито прогуливались парочками вдоль набережной. Под присмотром строгих мам бегали дети, восторженно встречая проходящие мимо прогулочные теплоходы. Один, видно самый непослушный сорванец, забрался на тумбу, где стоял лев и сидел там, облокотившись о его бронзовую ногу. И куда только смотрят родители!