Солнце уже давно стояло в зените, а хозяйка все не возвращалась. Я нервно мерила шагами тесную избу. Баба Марья, уходя, забрала с собой и внука, поэтому мы с Александром были в доме совершенно одни, но он не мог поговорить со мной, а тем более меня успокоить. Я остановилась посреди комнаты, глядя на него. Такой близкий и в то же время практически чужой человек.

  Вдруг я задумалась, случись все это со мной, сделал бы он для меня то же самое? Нас с ним не связывали никакие обещания, даже в те дни, когда ему становилось лучше, и мы гуляли по больничному парку, он ничего не говорил о том, кто я ему. Нет, он, конечно, был искренне благодарен мне, не раз повторяя, что моя поддержка очень много значит для него, но разве этих слов мне хотелось услышать? В полузабытьи он всегда держал меня за руку. Я видела, что мое присутствие успокаивает его, и уже поэтому готова была находиться рядом с ним. Но навязчивый червь сомнений продолжал точить изнутри. 'Посмотри на себя трезво! - не унимался он. - Ты всего лишь обычная глупая студентка, каких тысячи, далеко не красавица, да еще и без особого приданного. А он иностранец, пусть не очень богатый, но зато с большим будущим'. 'Нет, он любит меня. Разве моя преданность не стоит такого чувства!?' - с досадой подумала я, а вслух добавила:

  - Ты совсем расквасилась за последние дни, если начинаешь во всем сомневаться!

  Мне стало стыдно за свои мысли. Что значил сейчас мой мелочный эгоизм по сравнению с тем, что Алекс находился между жизнью и смертью? Как вообще можно думать о себе в такой момент!

  Когда в дверях, наконец, показалась баба Марья, я готова была броситься ей на шею уже потому, что она отвлекла меня от самоистязаний. Ее голос прозвучал устало:

  - Мне удалось их уговорить...

  Я замерла. Неужели все получилось, и у нас снова появился шанс!

  - Но они не хотят везти вас до самого места. Вам помогут добраться до ручья, а дальше придется идти пешком! Это все, что я смогла сделать, - оправдывалась она.

  Отличная новость! Я даже не спросила, сколько придется пройти. Не важно, мы дойдем, теперь у меня была точная цель, а значит, все остальное не имеет значения. Но тут я вспомнила, что Эрик взял с меня слово дождаться его. Когда он приедет? В этом хуторе не было никакой связи с внешним миром, кроме той дороги, по которой нас сюда привезли. Мой телефон не работал, и я понятия не имела, где сейчас отец Александра. Нет, нужно соглашаться, пока старики не передумали.

   Через час к дому подъехал какой-то человек на телеге. В нее была запряжена старая лошадь с нечесаной гривой, чей вид вполне соответствовал своему хозяину.

  - Василий отвезет вас до речки. Он покажет тропу, и по ней надо будет пройти пешком с полкилометра, - говорила баба Маша, укладывая в мешочек хлеб и еще какие-то продукты. - Больше всего на свете мы боимся, что он уйдет отсюда, как уходил прежде.

  - Куда он уходил? - испуганно спросила я. Мне было страшно подумать, что мы не сможем его найти.

  - Не знаю, у камов свои дороги. Когда я впервые приехала сюда, мне было чуть больше, чем тебе сейчас. Старики рассказывали, что он надолго пропадал, но каждый раз возвращался, меняя свое лицо. Сейчас он снова здесь, и нам никак нельзя его терять. Тогда мы останемся без помощи, а для стариков это хуже некуда. Так что не серчай, дочка, - и она горячо обняла меня и перекрестила. - Ну, в добрый путь!

  Она стояла у калитки и все махала нам рукой, когда мы медленно ехали по единственной улице. Из многих домов вышли старики, они провожали нас настороженными взглядами, и мне стало страшно. Хорошенькое прощание. Сразу за последним двором раскинулся темный, мрачный лес, даже в солнечном свете он выглядел враждебным. Высоченные сосны вперемешку с другими не менее исполинскими деревьями стеной стояли перед нами, и старая деревушка казалась игрушечной по сравнению с этим грозным зеленым океаном, который был готов поглотить нас вместе с телегой, хутором и даже самим солнцем.

  Примерно так оно и случилось, когда мы въехали в лес по узкой дороге. Шапки деревьев были настолько густыми, что почти не пропускали солнечный свет, и мне показалось, что наступил вечер. Копыта мерно ударялись о землю, эхом отдаваясь в моих висках. Никогда в жизни я не испытывала такого ощущения как сейчас. Это было похоже на предутренний кошмар, когда открываешь глаза и не понимаешь, спишь ты или уже нет. Но наш проводник вез меня вперед, и я ни за что на свете не призналась бы ему, что боюсь. Лес был не одинаков: деревья то сгущались, то вдруг расступались, открывая небольшие поляны или ручьи. Иногда нам приходилось переправляться через них вброд. Лошадка упиралась, преодолевая каменистое дно речушек, но каждый раз исправно перевозила телегу на другой берег.

  Ехали мы очень медленно. Не знаю, сколько прошло времени до того момента, как я все-таки рискнула взглянуть на часы в мобильном телефоне. К моему ужасу, они показывали половину пятого, а это значило, что мы ехали уже почти два часа. В лесу было сумрачно, и скоро здесь начнет темнеть. Нет, здесь уже темнело. Я огляделась, лес даже не думал заканчиваться. Только теперь мне удалось по-настоящему осознать, куда нас занесло, и я еще собиралась идти сюда одна и пешком! Бредовая идея, с самого начала и до конца.

  Высоко в кронах прошелестел ветер. Сначала это был едва слышный шорох, потом звук стал нарастать и перешел в непрерывный гул, который шел отовсюду и ниоткуда одновременно. Огромные вековые деревья заскрипели сухими ветвями, наполнив лес жалобными стонами. Наш провожатый несколько раз хлестнул лошадку плетью, но она и сама уже ускорила свой неторопливый шаг и почти бежала рысью, насколько это было вообще в ее возрасте возможно. Погода явно портилась. 'Этого еще не хватало' - с горечью подумала я, и старик, похоже, был со мной согласен, потому что плеткой стал пользоваться гораздо чаще. Телегу то и дело подбрасывало на кочках, несчастная лошадь фыркала и хрипела. Я старалась не смотреть на мелькающие по обеим сторонам деревья, чтобы не кружилась голова, и все свое внимание уделяла лежавшему рядом со мной Алексу. Он стонал каждый раз, когда наша колымага подпрыгивала на камнях, и мне приходилось поддерживать его голову, чтобы она не билась о деревянное дно телеги.

  Но в какой-то момент мой взгляд скользнул в сторону, в глубину леса, туда, где деревья смыкались в одну темную сумрачную стену, и остолбенела. По телу пробежал ледяной холодок - там, в туманной серой дымке мелькали неясные тени волков. Они бежали в полной тишине, поравнявшись с нами, не отставая и не обгоняя нас. Безмолвные сопровождающие, возникшие из самых ужасных детских снов, которые мучили меня в далеком прошлом. Сейчас я совершенно ясно поняла, что все это было предрешено еще очень давно, и судьба моя идет по какому-то запланированному сценарию, замыкая неведомый круг. В тех моих снах всегда были волки, вот так же, как и сейчас они бежали вместе со мной сквозь лес, и их глаза блестели в темноте, наводя на меня животный, почти первобытный ужас загнанного зверя, почуявшего смерть.

  В детстве я всегда просыпалась в слезах на руках у мамы, которая каждый раз прибегала успокоить меня. С возрастом этот сон стал приходить ко мне все реже, и я думала, что избавилась от этого кошмара навсегда, но сейчас все снова повторилось, и это было наяву! Я отчаянно силилась проснуться, чтобы снова оказаться в теплых маминых руках, но понимала, что это бесполезно. Мой сон всегда заканчивался на том, что волк с горящими глазами бросается на меня. Значит, это еще впереди. Мои волки пришли за мной, и где-то в глубине души я всегда это знала.

  Впереди нарастал какой-то неясный гул, он становился громче и все отчетливей, пока, наконец, наша телега не вылетела на поляну. Там было светлее, чем в лесной чаще, но именно сейчас стало абсолютно ясно, что вечер не за горами. Через поляну протекала речушка, исчезая с одной и с другой стороны в глубине леса. Эта поляна была единственным островком света, дальше на противоположном берегу ручья снова начинался лес, такой же серый и глухой. Волки не последовали за нами, и это немного успокоило меня, однако когда наш провожатый заявил, что перевезет нас на ту сторону речки и повернет назад в деревню, мне стало по-настоящему страшно. Я плакала и просила его продолжить путь и помочь нам найти хижину лесного шамана, но он был непреклонен. Старик тоже видел волков в лесу, и поэтому очень торопился быстрей вернуться в деревню.