Недоуменно озираясь по сторонам, Кэрол едва слышно прошептала:

— Отец, что произошло?

— Успокойся, милая, успокойся, я с тобой, и нам пока ничто не угрожает.

Взгляд мисс Моррис застыл на темно-вишневой луже крови, образовавшейся возле головы поверженного лейтенанта Мэтьюза.

— Мисс Моррис, — к креслу, в котором полулежала губернаторская дочь, приблизился Билли Брэдли, — ставлю вас в известность, что вы, ваш отец и все население Форт-Джорджа отныне мои пленники.

— Кто вы, сударь?

— Капитан Брэдли, командир пиратского корабля.

— Командир убийц? — еле шевеля губами, уточнила Кэрол.

В ее потемневших глазах капитан «Королевского охотника» увидел не страх и даже не отчаянье, а только глубочайшее презрение, способное вогнать в краску стыда даже самого прожженного негодяя. Но цвет лица Брэдли не изменился.

— Осторожней, родная, — сэр Генри приставил ладонь к губам дочери. — Не надо раздражать этих людей…

Брэдли молча облизал губы, обдумывая, что сказать.

— Я не в обиде на вашу крошку, — наконец промолвил он. — Она слишком прелестна, чтобы на нее можно было обижаться. Однако к делу… Господин губернатор, сейчас на берег высадится моя команда. Во избежание кровопролития вам нужно немедленно приказать своим людям в форте сложить оружие. Затем пусть все соберутся на плацу. Еще раз повторяю: мы никого не тронем, всем обитателям Форт-Джорджа, проявившим лояльность, будет дарована жизнь, а после уплаты контрибуции — свобода.

— У меня нет выбора… Я подчиняюсь вашим требованиям, — с трудом выдавил из себя сэр Генри.

В апартаменты губернатора заглянул потный запыхавшийся матрос.

— Сэр, солдаты караула разоружены, — доложил он капитану. — Хьюз, Бэрри и Фурбэн затолкали их в подвал и обрабатывают, склоняя на нашу сторону. Сержант говорит, что в казарме находится около двух дюжин солдат во главе с капралом, и он не уверен, захотят ли они выбросить белый флаг.

— А как вы думаете? — спросил Брэдли у губернатора.

— Если я прикажу им сложить оружие, они не посмеют ослушаться, — заверил капитана сэр Генри.

— Тогда не будем медлить! — воскликнул Брэдли. — Ваше превосходительство, мисс Моррис, вы пойдете вместе со мной и этим матросом. Пол, останься и дождись Питера. Когда подоспеет подкрепление с судна, расставьте караулы и уберите отсюда труп.

— Сделаем, — кивнул лекарь, с невозмутимым видом поигрывая двумя пистолетами.

Как и следовало ожидать, неожиданный захват пиратами губернатора Морриса, его дочери и солдат караула поразил обитателей Форт-Джорджа как гром средь ясного неба. Первым пришел в себя и обрел способность действовать гарнизон крепости. Убедившись, что ему не грозит перспектива быть вырезанным, он охотно выполнил приказ губернатора и сложил оружие; купцы, факторы, бухгалтер, главный повар, писари, капеллан, ремесленники, слуги и рабы тоже подчинились новым хозяевам: одни, кому было что терять, — без особого энтузиазма, движимые только чувством страха; другие, получавшие на службе у компании смехотворное жалование или только пропитание, — едва ли не с радостью.

В этот же день четырнадцать солдат, один плотник, один бочар и два оружейных мастера, прельщенные блеском золота и опьяненные дармовым ромом, поддались на уговоры морских разбойников и согласились вступить в шайку капитана Брэдли. Квартирмейстер, собрав их под навесом из пальмовых листьев, поведал им о законах пиратского братства, а также сообщил о внутреннем распорядке.

— Капитан Брэдли и я, квартирмейстер Дик Тейлор, являемся командирами на судне, — изрек он с важным видом. — Команда избрала нас на общем собрании, и только команда может сместить нас с занимаемых должностей. Штурман Пит Хилтон, боцман Бен Хэлси, бомбардир Чарли Эванс и доктор Пол Янг являются младшими командирами; они, так же как капитан и квартирмейстер, стоят над всеми рядовыми участниками нашей компании и в шутку именуются «лордами». Капитан управляет кораблем, а во время проведения боевых операций обладает неограниченной властью над командой. В обычных же условиях экипажем командую я: присматриваю за поведением людей, ведаю провиантом, храню и раздаю добычу, выступаю инициатором созыва общих собраний, контролирую решения капитана, заведую проведением дуэлей и наказанием виновных.

— Простите сэр, — перебил Тейлора один из рекрутов, — кто и за какие проступки может быть объявлен виновным в вашей компании?

— Всякий, кто нарушит наши правила, составленные с общего согласия и подписанные всеми участниками, — ответил квартирмейстер. — Преступившие наши законы подвергаются суду присяжных в составе двенадцати человек. Половину присяжных обвиняемый имеет право выбрать сам.

— Мы тоже должны будем подписаться под этими правилами? — поинтересовался еще один новобранец.

— Обязательно. Более того, вы дадите клятву соблюдать наши законы, положив два пальца на Библию.

— А как тут на счет жратвы, сэр? — пропищал самый тощий из рекрутов.

Квартирмейстер подождал, пока стихнет смех окружающих, и ответил добродушно-иронически:

— Жрать будете, кому сколько влезет. Пока на судне имеется достаточный запас продуктов и напитков, ограничений на пользование ими нет. Все, от капитана до юнги, обладают равными правами на провизию. Но если запасы истощаются, я беру выдачу провианта под свой контроль и выделяю каждому строго нормированную порцию.

— Эх, хороша ты, жизнь пиратская! — мечтательно пропищал все тот же рекрут. — Правда, и помирать пиратам приходится чаще, чем морякам на торговых судах…

— Ничего подобного! — успокоил новобранца квартирмейстер. — Здесь, как и всюду, каждый смертный умирает не чаще одного раза. При этом все расходы, связанные с похоронами, братство берет на себя.

Познакомив «желторотых» новичков также с некоторыми другими правилами и обычаями пиратов, Тейлор передал их в распоряжение боцмана, и к вечеру все они приняли присягу, подписавшись под пиратским уставом. Что касается остальных солдат гарнизона, то их заперли в пустых бараках для рабов.

Часть пиратского экипажа, высадившаяся на берег и занявшая крепость, была размещена в комнатах служащих компании и в казарме; «лорды» обосновались в комнатах купцов и факторов, а капитан и прислуживающий ему юнга — в покоях губернатора.

Самого сэра Генри, его дочь Кэрол, их рабов Патрика и Толстую Бетти, двух купцов, двух факторов и капеллана разбойники отвели в часовню, поставив у ее дверей вооруженного охранника. Кроме того, дозоры были выставлены на башне и бастионах крепости. Эти меры предосторожности свидетельствовали не столько о страхе пиратов перед возможным нападением африканцев со стороны близлежащей деревни, сколько о строгом следовании однажды заведенному порядку. И можно было не сомневаться, что на протяжении всей ночи ни один часовой не уснет на своем посту. Каждый член шайки знал, что за недобросовестное выполнение своих обязанностей виновный не только будет лишен причитающейся ему доли добычи, но и наказан плетьми.

Поздно вечером капитан Брэдли и четверо его помощников — Тейлор, Хилтон, Янг и Хэлси — собрались в столовой за большим столом из красного дерева, на котором громоздились бутылки и чаши с вином, ромом и пуншем да котелки с вареной рыбой и курятиной. Крестообразная люстра со множеством восковых свечей, висящая над их головами, освещала комнату ровным холодным светом. Похрустывая куриными косточками и громко чавкая, «лорды» время от времени с глухим стуком сдвигали чаши и, всё более хмелея, вели бессвязный разговор о событиях минувшего дня и планах на ближайшее будущее.

Боб Флетчер, юнга капитана, исполнял при нем роль пажа: он то убегал на кухню за очередными порциями, то подавал «лордам» курительные трубки, то застывал возле кресла капитана в позе королевского камердинера. Брэдли, никогда не имевший ни жены, ни детей, зато рано познавший все тяготы морской службы, испытывал к этому исполнительному пареньку едва ли не отцовские чувства. Конечно, внешне он никогда не проявлял их, опасаясь насмешек со стороны своих компаньонов — людей грубых и черствых, большей частью с детства лишенных тепла семейного очага и не питавших к роду человеческому никаких иных чувств, кроме презрения и ненависти. В то же время капитан делал все от него зависящее, чтобы хоть как-то облегчить жизнь Флетчера на пиратском корабле. Обязанности пажа, возложенные на юнгу, освобождали его от выполнения многих тяжелых или непопулярных работ на борту и, безусловно, вдвое сократили количество пинков, оплеух и зуботычин, обычно щедро раздаваемых старшими моряками своим более молодым и менее опытным компаньонам.