Толпа с улюлюканьем пропускала кортеж, состоящий из окровавленных, связанных по рукам, в порванной одежде аллэрнов и охранников из дружины Общества, вперед, к помосту, который так часто обагрялся кровью торнов. До сих пор еще, привязанный к столбу, для устрашения, гнил труп казненного позавчера торна. В пылу битвы за город, точнее резни за город, бунтующий народ, забыл про того несчастного, который стал последней жертвой кровожадного Мрилла. По мере того, как внимание восставших постепенно переключалось от пленных к помосту, поднимался все более громкий ропот, толпа разгорячалась все сильнее и сильнее. Безнаказанность, пролитая этой ночью кровь, кружили горячие головы, заставляя выдвигать все более жестокие варианты для казни.

На помост взобрался Туман, окинув торжествующим взглядом волнующееся людское море у эшафота, он поднял вверх руки, призывая к молчанию. Толпа волновалась, но постепенно шум стихал и скоро, темноволосый и сероглазый мужчина мог быть услышанным. Воспользовавшись паузой, поймав тот момент, когда народ был готов ему внимать, он заговорил. Магическое эхо слов разносилось по площади:

- Друзья! Пришло время расплаты! Мы сумели сделать небольшой шаг к тому, чтобы жить без аллэрнов! Вместе с вами мы можем все!

Толпа взревела, подтверждая слова предводителя. Туману снова пришлось ждать, прежде чем людское море утихомирилось:

- Перед нами преступники, чьи руки по локоть в крови! Каждый торн в этом городе помнит лица мучителей! Сегодня мы заставим аллэрнов заплатить за все!

- Кожу живьем снимем? – кто-то неугомонный не смог остаться в стороне.

- Нет, яйца отрежем, - заржал другой торн в ответ.

- И впереди войска пустим потом, без одежды, - поддержали с другой стороны площади.

Грянул громовой хохот, сальная шутка понравилась всем.

Один из связанных аллэрнов, поднял голову и ожег людей внизу взглядом, полным ненависти и презрения:

- Недолго вам осталось смеяться, - и плюнул в толпу.

Пересохшие, спекшиеся губы плохо слушались, поэтому плевок не долетел. Но и самих слов и самого действия, оказалось достаточно, чтобы люди озверели, каждый лично желал поучаствовать в казни и воины Общества, охранявшие пленников, повинуясь брошенному Туманом взгляду, спустились с помоста вместе с вождем, давая возможность толпе добраться до объектов ненависти. Организованного суда и возмездия не получилось. Люди жаждали крови и та, что была пролита сегодня ночью, казалась малой каплей в море, которое еще ждало озверевший от ненависти народ.

Усадьба трусливого градоправителя Мрилла, того, кто раньше, смеясь, наблюдал за казнями, не представляла из себя сколь-нибудь сложного укрепления. Лэксанелл был прав, аллэрны стали слишком беспечны. Но Четвертый не придумал ничего более умного, чем попытаться отсидеться в поместье за городом. Сейчас, разгоряченная убийствами толпа, неуправляемая, пьяная, пыталась взять штурмом дом. Без поддержки торнов магов, которые были еще в городе, это получалось не очень хорошо. Но, Туман не смог оставить без возмездия своего старого недруга, который обрек торна на мучительную смерть от укусов хэла. Мрилл не знал, что непокорный раб - полукровка, иначе бы придумал другой способ избавиться от него. Хэлы против аллэрнов и полуаллэрнов были бесполезны.

Тяжелые камни летели в окна издалека, магия не давала осаждавшим подобраться близко. Пока числом взять не получалось, но долго с десяток укрывшихся в доме аллэрнов удерживать огромную толпу не в состоянии и народ пока готов был ждать, чтобы собственноручно разорвать на куски главного своего мучителя, который, вместо того, чтобы защищать город, сбежал и увел лучших воинов-магов с собой.

Туман соскочил с толота, толпа приветствовала предводителя радостными криками. Сильна была уже молва, разлетелась весть, что сероглазый полукровка готов вести их в бой, что он сильный маг и может все. В него верили, ему поклонялись. Зарево пожаров на горизонте и столбы дыма, там, где находился раньше город, говорили лучше всяких слов, что одну маленькую победу уже одержать удалось.

- Не получается? - спросил вожак не обращаясь к кому-то конкретно.

- Подкоптим и выкурятся, - самоуверенно ответил здоровяк с ехидными черными глазами.

- Чего ждете? - хмыкнул Туман.

- Пошли! - гаркнул здоровяк, который, судя по уверенно отдаваемым командам, был предводителем этой неуправляемой толпы.

Людское море нахлынуло на дом и отхлынуло обратно, невидимая стена не пускала торнов с вязанками хвороста близко к белоснежному строению.

Яростное пламя блистало в серых глазах и что-то похожее на насмешку, переспросил:

- Ну что, не получается?

- Получится, не с первого раза, так с сотого, - ответил все тот же, вернувшийся со штурма, запыхавшийся здоровяк.

- Как тебя зовут?

- Сэнтом, - отозвался торн, хмуря брови.

- Как, Сэнт, ускорим? - кивнул в сторону дома, оттуда вылетело несколько огненных искр, что, множась на глазах, прожигали дорогу сквозь любую материю, которая попадалась на пути.

Наученные горьким опытом торны попадали ниц. Раздался крик, кто-то не успел. Туман тоже нахмурился.

- Если сможешь, - скептически усмехнулся Сэнт. - У тебя в отряде нет больше магов?

- Есть, но задача не так сложна, чтобы понадобилась помощь, - Туман решительно, толпа сама расступалась перед ним, направился в сторону дома.

На искры, которые еще кружились в воздухе, постепенно истаивая, он попросту не обращал внимания. Подошел к невидимой преграде, улыбнулся и сделал еще шаг, который вот уже несколько часов не удавалось сделать никому, за границу того, что держало людей и спасало аллэрнам жизни. Повернулся спиной к дому и в мертвой тишине, которая воцарилась после его действий, произнес:

- Мы идем?

Толпа неуверенно шевельнулась, потом, люди, несущие охапки хвороста и масло, смелее и смелее, видя, что Туман стоит и от дома не идет никакой угрозы, стали подбегать к зданию, кидая горючие материалы у стен. Но люди опасались надолго оставаться рядом и сразу же уходили обратно. Боялись они правильно, целое облако, уже знакомых им искорок вылетело из раскрытого аллэрнами окна. Облако, набирая скорость и увеличиваясь в размерах, направилось в сторону толпы. Ни одна искра не упала на хворост, и на стены дома.

Лениво развернувшись лицом к зданию, Туман нехотя поднял руку, повинуясь его движению, искры остановились и направились к полукровке. Закружились вокруг хороводом, как послушные собачки, выпрашивающие у хозяина косточку. Вопль восторга был исторгнут сотнями глоток.

Разом сорвавшись с места, люди, уверовав в могущество мага, который не показывал, как тяжело ему дается фокус, стали заваливать стены всем горючим, что попадалось под руку. В ход шла даже сухая трава, которую торны торопливо рвали в саду.

- Готовы?! - рявкнул полукровка. - Они еще не скоро придут в себя.

- Назад! - скомандовал Сэнт.

Люди послушались и быстро освободили пространство вокруг усадьбы.

- Дальше! - крикнул Туман.

Толпа сдвинулась еще на сотню метров.

Не дожидаясь, пока уйдет последний из неподалеку стоящих торнов, Туман резко вытянул руку вперед, увеличившееся за это время, облако искр, полетело в сторону дома. Аллэрны попытались выставить еще одну защитную стену, но много сил ушло ранее при обороне и сейчас, при глупой демонстрации силы и попытке проредить ряды нападающих, защита вышла хлипкой и не остановила атакующего заклинания. Сухие ветки при соприкосновении с искрами вспыхнули, пламя, ревущее, яростное поднялось выше крыши и огненными кругами побежало от дома, дальше, к торнам, которые, увидев угрозу, неорганизованно, оттаптываю друг другу ноги, предпочли отбежать на более безопасное расстояние.

Один маг полукровка стоял, не двигаясь и не мигая. Он наблюдал за тем, как неохотно, а потом все более жадно, языки пламени вгрызаются в защитную магию стен, подпитываясь ею и пробивая себе дорогу вовнутрь, к живым еще людям, которым Туман не собирался давать возможности просто задохнуться от дыма. Огонь ревел, огонь бушевал, а магу, стоящему в этом огненном аде, было словно все равно. Он ждал, ждал, когда защитники дома истратят весь запас магических сил, когда не смогут больше защититься от негасимого без воли мага пламени. И полукровка дождался, первый крик боли раздался сквозь рев огня. Кричал ребенок, но Туман, дрогнув сначала, вспомнил тысячи украденных аллэрнами детских жизней и рука, дернувшаяся было, чтобы остановить магическое горение, опустилась обратно. Следующий крик, нечеловеческий, полный муки уже не вызвал такой болезненной реакции.