При шизофрении имеют место и нарушения вегетативной нервной системы, вазомоторные расстройства, нарушение секреторных функций (сальное лицо), эндокринные нарушения, в первую очередь половых желез, изменение белкового обмена. Головные боли и нарушения моторных функций ряда мышц, встречаются значительно реже.

Течение болезни разнообразно. В основном имеется два типа – либо процесс развивается остро, заканчиваясь в короткий срок ремиссией, в отдельных случаях с той или иной степенью дефекта, либо же он развивается вяло, хронически, настолько медленно, что трудно бывает установить начало заболевания. Хроническое течение может быть непрерывно прогрессирующим или же развиваться толчкообразными приступами, оставляющие после себя все нарастающий дефект личности. Так как больные вне состояния ремиссии могут нанести вред себе и окружающим, они часто нуждаются в госпитализации.

Эпилепсия с точки зрения физиологии протекает как возникновение вокруг очага (в мозге) патологической инертности зоны отрицательной индукции. Когда возбуждение нарастает, тормозная преграда падает и возникает взрыв возбуждения. Возбуждение иррадиирует по двигательному анализатору и в результате возникает судорожный припадок. После припадка процесс возбуждения концентрируется снова. В исходной точке и вокруг нее – обширная зона торможения, отрицательной индукции, которая чаще всего распространяется на всю мозговую кору.

Эпилепсия – в основном неврологическая болезнь, но часты и психиатрические случаи. Психические нарушения при эпилепсии проявляются в виде хронических изменений психики. К острым расстройствам относится изменение настроения (дисфории), сумеречные состояния сознания (сноподобное, сновидное состояние, делириозная спутанность), бредовые состояния. Хронические изменения психики выражаются в эпилептическом характере (замедление психического темпа, вязкость мышления) и своеобразном эпилептическом слабоумии (вязкость интеллекта и аффективной сферы, сужение круга интересов, крайний эгоцентризм, преувеличенная обстоятельность, злобность, раздражительность).

После обхода я продолжаю гнать. Если в четверке (это экспертизное отделение), мне поставили такой диагноз, значит для меня все потеряно. Меня продержат здесь не полгода, а столько, сколько посчитают нужным – я проведу в этих стенах возможно годы. Только потом я узнал, что диагноз этот универсальный и ставят его практически всем, кто попал в стены психушки.

Чтоб отвлечься от мрачных мыслей, подхожу поговорить с пятым обитателем нашего узилища. Этот маленький человечек ходит как стойкий оловянный солдат, мелко семеня, казалось склеенными ногами, руки его всегда плотно прилегают к туловищу и изо рта непрерывно бежит слюна, заливающая весь перед его белой пижамы. Его залечили. Его сковывает так, что ни дай бог и злейшему врагу. Все эти «приклеенные» руки и ноги, все эти бурные потоки слюны – результат действия психиатрических таблеток. Позже, когда лечение ему отменили, я убедился в его вменяемости и аккуратности.

Леня, а так звали моего собеседника клиент спецстационаров с малых лет. Проживая в юные годы в Ленинграде, он как-то совершил двойное убийство, за что провалялся на Ленинградском спецу четыре с половиной года. Об этом спеце у Лени остались самые теплые воспоминания.

Одурев от срока и тотального отсутствия денег, он начал воровать. Воровал в основном магнитолы из «тачек», не брезговал и плохо закрытыми квартирами. При себе всегда имел острый, как бритва, нож, который резиночками прикреплял к запястью. При появлении хозяина воруемой вещи или любого другого «атаса» употреблял нож незамедлительно.

Так, за воровство и подранков он еще пару-тройку пятилеток «заезжал» на Ленинградский, а затем и на Петербуржский спец. Там все сходило ему с рук, лечили его мало, держали не долго, но, забыв зековскую поговорку «хочешь сесть в тюрьму – приезжай в Уфу» он переезжает в Солнечную Башкирию. Здесь его немедленно упекают в Ново-Николаевский спец за кражу телевизора. Здесь он уже двенадцать лет и под таким жутким лечением, что у знающего и прошедшего галоперидол человека волосы встают дыбом.

Я теперь тоже на лечении и тоже на галоперидоле. После обеда нам по очереди протянули через решетку по стеклянному пузырьку с разведенным лекарством и пластмассовую мензурку с водой, чтоб запили, и не дай Бог, не спрятали «лекарство» во рту. Здесь, на спецу, прописанное «лекарство» всегда в полном объеме доходит до пациента. Это только впоследствии я научился прятать психиатрические снадобья хоть частично, а тогда мне приходилось пить их полностью и в полной мере страдать от их побочных действий.

Что за «лекарства» употребляются в психиатрии? В первую очередь это так называемые нейролептики или антипсихотические препараты – это как раз те таблетки, которые пьют «чтоб не ехала крыша». Применяются как при острой форме болезни (сильные нейролептики), так и во время скрытой фазы болезни, когда вроде бы все нормально, но все-таки «пациент немножко летит». В таких случаях это – лекарство. Для здорового человека, попавшего в психушку случайно, или для больного в состоянии ремиссии (то есть в здоровом состоянии, которое может быть довольно продолжительным, и даже длиться всю жизнь) нейролептики – жестокое наказание. Оскудевают мысли, человек не может выговорить сколько-нибудь сложную фразу, вообще мыслительный процесс тормозится, затем начинается общая подавленность, тяжесть, сонливость, может беспрестанно бежать слюна. Пациенты, принимающие нейролептики страдают задержкой мочи и жесткими запорами.

Кал сначала превращается в «козьи какашки», то есть маленькие круглые шарики, затем исчезает вовсе. Да, вовсе. Человек может не дефекализироваться неделю, две и более. И ждать нечего. Выход – бисакодил (сильное слабительное) или пара-тройка рюмок жгучей и противной магнезии натощак.

И бисакодил, выдаваемый (иногда, при наличии) по две-три таблетки не помогает. Надо накопить пять-шесть таблеток этого препарата, чтоб «пронесло».

Но чаще, простой больной ни бисакодил, ни магнезию найти просто не в состоянии и тогда начинаются клизмы, для некоторых регулярные и бесконечные. Жаловаться на запор бесполезно – препараты, которые его вызывают, все равно не отменят. Получи полтора литра теплой воды в задницу – и будь спокоен недельку-другую.

Впрочем, запорами страдают не все, у некоторых желудочно-кишечный тракт приспособленнее к нейролептикам и они оправляются сами, хотя бы в форме «козьих какашек».

И «верх блаженства» при приеме нейролептиков – это скованность - как отдельных частей тела, так и тела целиком. Начинается скованность обычно с того, что глаза закатываются и зрачки находятся под веками. Перевести их в другое положение невозможно. Затем начинает выворачивать позвоночник. Голова самопроизвольно закидывается назад, вперед, вбок, тоже происходит и с позвоночником на туловище. Мышцы напряжены и скованы – человек им уже не хозяин – им управляет господин Галоперидол. Затем выворачивает ноги и руки и, в конце концов, тело человека принимает весьма странную и замысловатую позу. С точки зрения новенького – эти эволюции комичны, с точки зрения прошедшего через все это – это страшные мучения, которые не сравнишь ни с чем. Но страшнее всего, когда сковывает челюсти. Напряжение такое, что складывается ощущение, будто пережевываешь собственные зубы.

Естественно прекрасно зная все эти эффекты, врачи без всякой задней мысли употребляют нейролептики, карая больных за разные, зачастую весьма мелкие нарушения. В таблетках употребляется в основном сонапакс, труксал, тиодазин, трифтазин, галоперидол, рисполепт, клопиксол и мажептил (в порядке возрастания нейролептического эффекта), в разовых уколах флюанксол, трифтазин, галоперидол, клопиксол и мажептил.

Врачи-садисты придумали также так называемые пролонги (препараты пролонгированного типа действия), которые среди больных называются просто долгоиграющими уколами. Такой укол действует в течение ряда недель или даже месяца, причиняя подвергнувшемуся ему массу неприятностей. Флюанксол-депо, Модитен-депо, Клопиксол-Депо и Акуфаз, Галоперидол-Деканоат наиболее дешевые и часто употребляемые пролонги. Пять ампул Модитен-депо стоили в мое время рублей пятьсот, ампула клопиксола и того дороже. Уже существовали атипичные нейролептики, не вызывающие эффектов скованности, но стоили они несколько дороже, да и если нет скованности – где же тогда карательная психиатрия?