Смотря на это сцену, я никак не мог предугадать её исход: то ли они сейчас, страстно целуясь, начнут раздеваться, то ли активирую способности и примутся убивать друг друга, попутно калеча окружающих и руша декорации. Правда, количество эсперов в этом месте сейчас запредельная, и доступ к Источнику ослаблен. Дай бог, если у них есть и четверть силы. Так что кроме них жертв быть не должно.

Стоп. А почему я уже отмел первый вариант? Душевно, он мне гораздо ближе.

- Приятно было поболтать, - сказала наконец Вельская и немного отстранилась. - У меня пара срочных дел. Увидимся.

Она вновь улыбнулась и устремилась к одному из боковых проходов. Наверное, после него сразу свернет к пожарному выходу. А потом… Но что будет потом, я уже представить не смог. Как из студгородка можно эвакуировать провалившегося агента?

Яманкан обернулась к Крашенинниковой.

- Минус один.

- О чём ты?

- Больше мы Вельку не увидим.

- Препечально. А ведь только у тебя появился друг… - блондинка ехидно усмехнулась. - Но почему ты так решила?

- А тебе не наплевать?

- Верно. Главное, что ты здесь.

- Ты так желаешь победить меня перед столькими свидетелями?

Я бросил взгляд на зал. Из кармана был виден только его кусочек, но свободных мест там не было. Хоть до конца он, наверное, всё равно не заполнен. Хоть в аудитории я и сижу на отшибе, но обрывки разговоров до меня долетают. Многие не хотели тратить время на скучное мероприятие и собирались провести пятничный вечер, как и подобает студентам: в клубах, барах и кафе.

- Ты сама на это пошла. Согласись ты стать заместителем и это бы тебя не волновало.

- Зачем мне становиться заместителем, если могу стать президентом?

Яманкан ответила без надменности или бахвальства. Она правда была уверена, что выиграет. Крашенинникова несколько секунд смотрела на бывшую одноклассницу, а потом, не говоря ни слова, пошла прочь. А я ожидал долгой словесной пикировки. Или блондинка решила, что Яманкан что-то замышляет. Но вот что именно?

- Мне надо отойти на пару минут, - обратилась она ко мне. - А ты найди Майю и Натана.

- Хорошо.

Придерживая сумку, она рванула к двери с надписью «Только для персонала». Я стал озираться по сторонам, ища своих, когда почувствовал приближение чего-то недоброго. Я покрепче сжал сверток с кладенцом и приготовился принять бой. Несколько мгновений давящего ужаса, и зло явилось мне, приняв форму высокого парня.

- Какая встреча!

Знакомый берет, знакомое перо, знакомая орфографическая ошибка. Александр Обресков собственной персоной. Если представить все сегодняшние неприятности в виде торта, то он будет на нем вишенкой.

- А… это ты…

- Не вижу радости.

Из-за уныния, которое я испытываю при виде тебя, я желаю забыться в дешевом алкоголе и продажных женщинах.

- Я её грамотно скрываю.

- О, буду знать!

Повисла пауза.

- Говори уже. Какую очередную идею родил твой больной разум?

Стоит признать, что его теория на счет теракта подтвердились. Однако это не отменяет того, что тогда она была надуманной. Он подгонял факты под сенсацию и случайно угадал.

- Друг, ты напрочь лишен чувства такта!

И тех отношений, что зовутся дружбой - тоже. И что за бездарная игра на чувствах? Неужели ты думаешь, что так можно втереться в доверие? Из жалости могу свести тебя с Яманкан: она знает, как располагать к себе людей и может дать пару советов. Если, конечно, ты не действуешь на неё так же угнетающе, как и на меня.

- Не тяни…

- Я веду прямую трансляцию о выборах и не прочь получить пару свежих фактов. Не расскажешь, почему вы задержались? Что-то случилось?

Нас похитили, мы были в плену, узнали о заговоре и теперь держим в секрете, что при побеге уничтожили советскую военную базу.

- Пробки.

Никогда ложь не давалась мне так легко.

- Пробки?

В студгородке почти все улицы были пешеходными. Ездить разрешали лишь по некоторым из них. Да и на них машины были редкостью.

- А чем не ответ?

- Тем, что он напрочь лживый.

Когда журналист оскорбляется при обвинении во лжи, у меня начинаются колики в животе. Впрочем, нелюбовь к пишущей братии свойственна всем эсперам. Когда мы только появились, журналисты сорвались с цепей. Ради рейтингов они стали плодить лживые новости одни безумнее других. А какие темы для них самые востребованные? Секс и насилие. Хороший образ на них не построишь, так что благодаря паршивым блогам и новостным порталам люди быстро настроились против нас.

В первые годы многие становились делинквентами не по своей воле, а из-за обстоятельств - с самообороной перебарщивали. Потом правительство надавило на СМИ, и безумие спало. Но нелюбовь к коллегам Обрескова никуда не делась.

- От меня ты ничего не узнаешь, - я решил быть честен.

- Эх… Что за невезение! Я уже давно тут, а никаких интересных новостей.

- Не вижу проблемы. Пиши любую околесицу. Главное, чтобы текст сопровождался фотографиями, на которых мелькают красивые девушки. Студенты - народ непритязательный. Им хватит.

- Уже второй раз ты даешь дельные советы! Не хочешь вступить в наш клуб?

Во-первых, «в твой клуб», ибо там больше никого и нет. А во-вторых, почему опять подчиненным? Такой лентяй как я согласен только на синекуру!

- Спасибо… но нет.

- Тогда как на счёт того, чтобы стать моим осведомителем, после того как Яманкан победит? - в лоб, без какой-либо долгой обработки лестью и обещаниями, выдал Обресков.

Может у меня с лицом что-то не то? Почему все пытаются меня завербовать? Словно я из того типа людей, которые, просыпаясь утром, говорят: «Какой чудесный день! Не донести ли сегодня на кого-нибудь?».

- И тоже нет.

- Но почему?

- А ты веришь, что мы победим?

- Почти наверняка.

Зря ты сказал «почти». Нетрудно догадаться, что ты уже готовишься к коронации Крашенинниковой. Впрочем, есть идея, как урвать от этой оговорки немного пользы.

- У меня есть предложение, - впервые за время общения я улыбнулся… пусть и натужно.

- Слушаю.

- Можешь одолжить свой телефон на пару минут?

- Ха-ха…

- Я серьёзно.

Обмениваться телефонами было строжайше запрещено, и мы оба это знали. Обресков не пошел бы на такое даже ради интересной новости. Или пошёл? Не бывает неподкупных людей - бывают люди с беспричинно завышенной самооценкой.

- Нет.

- Предлагаю сделку: я предоставляю ценную информацию, а взамен ты дашь мне телефон… и скажешь, какой я по счёту секретарь, которыми ты предложил на тебя работать. Только ответить ты должен честно.

Обресков задумался.

- Звучит интересно. Но как я могу быть уверен, что информация ценная?

- Никак. Сделка строится исключительно на доверии. Но уверяю - я из тех, кто всегда знает чуть больше, чем остальные.

- Хорошо, - мгновенно согласился парень, жестоко убив во мне робкие ростки веры в неподкупность журналистов.

Мы отошли к стене, где у висящей под потолком камеры была слепая зона. Обресков достал телефон, разблокировал и передал мне. А потом стал ждать в сторонке… и одновременно возле пары студентов из команды Кудрявцева. Горбатого могила исправит, ей богу!

Запустив мессенджер, я открыл диалог с моим куратором и быстро набросал отчёт:

Яманкан нашёл. Готовимся к дебатам. Кто похитители - не узнал. Но выяснил цели: сделать Веронику Вельскую президентом и с её помощью найти редкого эспера.

Не дожидаясь ответа, я сразу удалил контакт и почистил историю приложения. Вернувшись к Обрескову, я протянул ему телефон.

- Спасибо.

- Так какая информация?

- Ты не ответил на вопрос: какой я по счету?

Он на миг задумался.

- Второй.

- Информации… нет.

- Что? - Обресков раскрыл рот от удивления. Сейчас он походил на ребенка, который долго писал письмо Деду Морозу, а потом узнал, что пенсионер, который таскается вместе с внучкой, которую ему сбагрили нерадивые дети - выдумка.