Когда мы - дети, каждый из нас словно отдельная вселенная, наполненная своими планетами, звездами и событиями, флорой и фауной, морями и океанами. У нас собственные землетрясения и индивидуальные покорения космоса, встречи с инопланетянами и личные ледниковые периоды, в которые однажды вымирает кто-то очень большой и важный. И только с годами наша вселенная уменьшается всё сильнее, пока однажды все мы не оказываемся на одной общей планете под названием Земля. Той самой, третьей от большой звезды.

Но всё это случится потом. Однажды. Когда никто из нас этого не заметит.

А этим летом Вселенная одиннадцатилетней Лили переживала масштабное землетрясение. Спустя шесть лет после развода родители снова начали общаться, и окончилось это тем, что папина сестра Катя (Лилина крёстная) привезла девочку к бабушке Свете в деревню недалеко от Тамбова. Подземные толчки не прекращались и после прибытия на место, где обнаружилась толпа других детей - братьев и сестёр Лили разного уровня родства. Усталая с дороги девочка могла только смотреть на четверых инопланетян, появившихся в её личной вселенной ранним июльским утром, хотя Лиля понимала, что это она приземлилась на их планете. Единственной девочкой была десятилетняя Аня, держащая на руках пушистого белого шпица. Её семилетний брат Ваня увлечённо протирал футболкой стёкла своего бинокля. Эти двое были детьми тёти Кати, а Лиле приходились двоюродными братом и сестрой, которых она никогда не видела. Мама однажды рассказывала о родных, живущих в Тамбове, но Лиля тогда почти её не слушала. За спиной Вани стоял ещё один мальчишка в очках. Диме недавно исполнилось шесть, он смешно корчился от солнца, выпячивая вперед пухлые губы, а подмышкой зажимал футбольный мяч. Его мама приходилась бабушке племянницей, они тоже жили в Тамбове. Поскольку тётя Катя почти не умолкала в машине, Лиля уже знала, что Дима - её троюродный брат. Рядом со всеми стоял ещё один мальчик, его лицо покрывали веснушки, а густые бело-рыжие волосы торчали из-под надетого на голову сачка для насекомых. Белокурой и светлоглазой Лиле показалось, что он более остальных похож на неё и мог бы быть её родным братом. Однако секунду спустя выяснилось, что пятилетний Ростик просто сосед. Оставшаяся без брата Лиля не долго расстраивалась, потому что мальчик вскоре добрался до её личных вещей, и она без сожаления внесла его имя в список детей, от которых нужно держаться подальше, в своей маленькой записной книжке.

Бабушка с её мягкими руками показалась Лиле тёплой и доброй, она с любовью рассматривала московскую внучку, не скрывая слёз. В один момент девочке показалось, что она и сама расплачется, но неожиданно залаял шпиц, отвлекая внимание от чувств. Собаку звали Кокосик, как расслышала Лиля, он выглядел улыбчивым комочком меха, похожим на помпон её зимней шапки. От его лая гавкнула ещё одна собака, и Лиля увидела, что по двору свободно разгуливает золотистый ретривер, толстый и волосатый.

- Луис Альберто! - драматично воскликнула бабушка Света, оглянувшись на пса. В ответ собака покорно склонила голову, опустила хвост и побрела к крыльцу.

Через пару минут всех пригласили к столу. Дети расселись, увлеченно разглядывая гостью. Шпица спустили с рук, мяч оставили у входа, а сачок как был на голове, так на ней и оставался.

- Ростик, шляпу сними в помещении, - смеясь, произнесла тётя Катя, разливая по чашкам чай.

Малыш молча положил сачок возле стула. Лиля тоже сняла розовую шляпу с ушками и положила её к расшитому пайетками рюкзаку. Заметив заинтересованный взгляд Ани, она тут же отвернулась.

Стол ломился от вкусностей, которых танцующей Лилии мама не разрешала в Москве: пироги, плюшки, конфеты. Сахар в свой чай дети насыпали сами по пять-шесть ложек. Не зная, как отказаться, Лиля взяла в руки маленькую булочку и откусила чуть-чуть, остальные же ели с удовольствием, прихлёбывая и почавкивая, громко смеясь и разговаривая.

К 9 вечера тётя Катя уехала в город, Ростика домой забрал старший брат, посадив в корзинку, прикрепленную к заднему багажнику велосипеда, а Лиля уже точно знала, что лето потеряно навсегда. Аня без конца предлагала дурацкие игры, которые Лиле не нравились. Ваня всех дразнил, от чего его сестра визжала, а младшие верещали от боли или обиды. Дима извёл футболом уже к обеду, демонстрируя голы разных команд с прошедшего чемпионата. А Ростик со своими насекомыми, которых подсовывал всем под нос для демонстрации в самый неожиданный момент, довёл до нервного тика даже бабушку.

Зачем только родители начали разговаривать, думала Лиля, ведь жили же все спокойно. Хотя тётя Катя и бабушка ей понравились, но как прожить с остальными? Спать её положили с Аней на одну кровать. Рядом на диване лежали мальчики. Кокос устроился посреди кровати, а Луис Альберто растянулся в изножье. Долго глядя в потолок, когда все утихли, Лиля подумала, что быть единственным ребенком - это большая удача, иначе она наверняка спала бы всегда с кем-то ещё.

 Утром Лиля проснулась первой и, чтобы не шуметь, вышла на улицу. Луис Альберто поплёлся следом. Усевшись у двери, он иногда клацал зубами, пытаясь поймать надоедливую мошку. Камни крыльца уже нагрелись на солнце, но трава оставалась мокрой, и девочка пошла по ней босыми ногами. Тишина сада радовала Лилино привыкшее к одиночеству сознание. В её вселенной мама почти не шумела, занятая своими делами, животных в доме не было, а сама она вообще жила тихо.

Обойдя сад, Лиля приблизилась к огромному дереву, на котором вчера играли дети. Она уже знала, что это грецкий орех. Вчера она даже попалась на уловку Вани и откусила от зелёного плода. Вспомнив этот случай, её снова передёрнуло от отвращения: такой гадости она не пробовала никогда в жизни. Сейчас никто не шумел под большим орехом, ничего не летело сверху на голову под общий смех, ветки не тряслись от детской игры. Солнечные лучи проникали сквозь листву, но, посмотрев наверх, Лиля увидела над собой лишь рой мух. Взвизгнув, девочка побежала обратно к крыльцу, но поскользнулась на мокрой траве и растянулась между яблонями. Луис Альберто гавкнул, будто приветствуя победителя, первым достигшего финиш. Именно в этот момент московская девочка Лилия поняла, что день будет не лучше предыдущего и решила вычеркнуть его из календаря так же, как и вчерашний.

На протяжении следующих дней дети бесконечно ссорились, они делили всё, что можно разделить, запрещали друг другу прикасаться ко всему, к чему считали возможным предъявить права. Игры под орехом походили на зал суда, где разводящиеся супруги прощались навсегда. Девочки, оставшись вдвоем, возможно, смогли бы договориться, но, когда рядом находились младшие братья, Аня защищала Ваню, а Лиля - право на личное мнение и справедливость. Дима в любой ситуации забивал гол кому-нибудь в больное место, а Ростик пару раз так страшно повис на дереве, что бабушка наконец стащила его с ветки и отправила на кухню отбывать наказание. Правда, позже Лиля узнала, что его всего лишь усадили пить молоко. И он ведь при этом даже не снял с головы сачок! От обиды хотелось плакать и жаловаться. Но мама ещё в первый день предложила просто больше читать, если с детьми неинтересно. Но, чтобы спокойно читать в этом безумном царстве, книжки будет недостаточно. Тут нужны рыцарские доспехи (наличие забрала обязательно) и оружие, чтобы отмахиваться и глушить неприятеля. А вообще, подумала Лиля, больше бы подошёл плащ-невидимка.

Когда компания собиралась за столом, бабушка по несколько раз всех пересчитывала. Дети болтали и смеялись, набивая рты, а она повторяла одно и то же: “ешьте, ешьте” и “не подавитесь от смеха”. Лиля молча смотрела на всех, молясь о скором окончании этих жутких каникул.

Перемены произошли во вторник, спустя полторы недели.