А бесцельная жестокость Ыыха? Сколько раз его увесистая дубина отнимала жизнь у лучших охотников племени! И все молчали, ибо никто не хотел рисковать своей собственной жизнью. Одно имя Ыых вселяло в сердца неандертальцев такое почтение и такой тайный страх, что они закрывали глаза на все его жестокости, Уау, который больше других знал, что собою представляет Ыых, старался всем своим видом показать, насколько он предан Вожаку. Однако он никогда не забывал о страшном предсмертном крике маленькой Фиу. Нередко у него появлялось огромное желание опустить свою дубинку на голову Ыыха, но в эти мгновения его останавливала мысль о том, что охотники племени Каа муу поймут это как попытку захватить власть. в свои руки, Уау пытался вспомнить, когда и за что племя Каа Муу избрало своим вожаком Ыыха. Это оказалось очень трудным: перед глазами в каком-то тумане проплывала сцена единоборства Ыыха с муу, затем мелькала картина смерти старого Вожака (он не очень-то любил Ыыха, хотя тот старался быть к нему поближе), а потом— словно сквозь речную рябь — виднелось всё племя Каа муу, распростертое на земле перед новым Вожаком, который только что размозжил голову смелому, но слишком горячему Щу, сказавшему, что с избранием Ыыха следует подождать.

Да, эта тонкая, хрупкая Аль вполне устраивала племя Каа муу в качестве Вожака, и жестокий Ыых не шел с ней ни в какое сравнение.

Всё еще рыдая, Галка с удивлением заметила, что неандертальцы продолжают лежать на земле в безмолвном, почтительном молчании. Только Ыых уже полусидел, облокотившись о камень. Но Уау, заметивший его позу, не побоялся подняться на ноги и, ткнув бывшего Вожака копьем, заставить его лечь плашмя на выгоревшую траву и тем самым признать власть Аль.

— Ну, — усмехнулся Вовка, — что ты теперь будешь делать? Ведь с этого момента ты' королева, и даже я вынужден тебе подчиняться. Ой, Галка, и влетит тебе когда-нибудь на совете дружины за то, что ты, будучи пионеркой, не отказалась от трона!

— А что же теперь делать? — растерянно спросила девочка. — Отказаться? Сказать, что пионерам не положено занимать королевские посты?

— Ага! А потом попробуй им объяснить, что такое пионерское слово.

Галка задумалась. Положение ее действительно оказалось двусмысленным. Как пионерка она всем своим существом восставала против тиранической власти од-. ного человека над целым народом или племенем, ненавидела царей, королей и императоров. Даже читая книжки о походах Дария и опустошительных набегах Чингисхана, Галка горела ненавистью к этим кровавым правителям и видела себя судьею, выносящей им смертный приговор. А тут вдруг она сама становится королевой и обязана предпринимать какие-то шаги уже как повелительница племени Каа муу. Что же делать бедной девочке? Как поступить, чтобы, будучи королевой, не уронить своего пионерского достоинства, а будучи пионеркой, не запятнать чести королевы?

Поскольку можно поклясться, что никто из читающих повесть никогда не попадал в положение, подобное тому, в каком очутилась Галка Сверчкова, легко — понять настроение, чувства и мысли этой девочки.

Она почему-то живо представила себе, как ее будут принимать в комсомол и как, краснея и запинаясь от волнения, ей придется честно признаться, что вслед за избранием ее заместителем председателя совета дружины она некоторое время была королевой племени Каа муу.

Конечно, Гоша Чистюлькин не выдержит и заявит, что, насколько ему помнится, пока еще ни одна королева в мире не доходила до такой наглости, чтобы подать заявление о принятии ее в члены комсомола, и ни одна пионерка не окатывалась до того, чтобы согласитьоя быть королевой. А раз так, то вопрос о Галке Сверчковой отпадает, и пусть она свое заявление возьмет обратно.

А, может быть, кто-нибудь из комсомольцев скажет: «Ну, хорошо, Сверчкова, ты действительно пребывала какое-то времи на посту королевы. А чем ты помогла людям этого племени, что хорошего сделала для этого маленького народа? Ну, отвечай! Только честно!».

При мысли о такой сцене у Галки выступил пот на лбу. Девочка с опаской взглянула на Вовку, (будто он мог узнать, о чем она думает. И в этот момент к ней пришло решение — твердое и разумное, единственное и бесповоротное.

— Я останусь королевой, — сказала она. — Но даю пионерское слово, что всю силу своей власти я употреблю на добрые дела!

— Тогда для начала прикажи покормить нас, — проглотив слюну, предложил Тутарев.

— Это успеется, — махнула рукой Галка. — А пока я хочу объявить, что отныне запрещаю убивать людей.

— Кроме Ыыха, конечно? — полувопросительно взглянул на нее Вовка.

— Нет, без всяких исключений! — отрезала Сверчкова и, поднявшись во весь рост, громко произнесла — Каа муу! — Она оглянулась на Вовку, не зная, что полатается говорить, если хочешь предложить подняться земли, и спросила его об этом.

Вовка поднес ладонь ко рту и, полусогнув ее, как это он делал на уроках во время подсказок, шепнул:

— Каа муу, аиф! Зуу хриа!

— Каа муу! — повторила Галка. — Аиф! Зуу хриа!

Лишь после этих слов неандертальцы сменили лежачие позы на сидячие и с благоговением, сидя на корточ* ках, стад и слушать своего нового Вожака, новую королеву.

— Как объяснить, что я запрещаю убивать людей? — обратилась она к Вовке.

— Это надо подумать, — тихо проговорил мальчик. И он стал морщить лоб.

— Долго ты «будешь думать? — с явным раздражением спросила Галка.

—| Сейчас, сейчас, — вполголоса ответил мальчик, морща доб и мысленно подбирая слова. — Повторяй за мной: «Каа муу! Хи ой! (Это значит: «Жизнь хороша, приятна».) Каа муу! Ии — нет! Мии — нет!».

— Так это уже по-русски, они не поймут слово нет.

— Чудачка, помотай головой, и станет ясно.

— Каа муу! — обратилась к неандертальцам девочка. — Ии — нет! — Она отрицательно покачала головой. — Мии — нет!

Уау внимательнее других следил за Галкой и, кажется, первый понял, что она хотела сказать. Когда она произнесла слова ии и мии, а затем тут же резко закачала головой, он очень удивился, так как был уверен, что первое, чем займется новая предводительница племени, это казнью бывшего Вожака.

— Ыых фуа! — крикнул Уау, и неандертальцы повторили этот клич.

— Нет, нет! — запротестовала Сверчкова. — Ыыха не фуа! — И, обратившись к бывшему Вожаку, не спускавшему с нее глаз ни на минуту, она добавила — Ыых! Яудж! Джжий!

Ыых нехотя поднялся с земли и медленно подошел к Галке.

— Фуа нет! — сказала Сверчкова и махнула рукой, повернувшись к костру. Затем она взяла за руку Ыыха и подняла ее. — Ыых хи!

Поняв, наконец, повеление Аль, неандертальцы замерли в изумлении. Глаза их наливались кровью при одном взгляде на своего бывшего Вожака, которого они собирались сжечь на костре и который, оказывается, будет жить, так как этого захотела могущественная Аль.

Уау стоял, нахмурившись и глядя исподлобья на новую повелительницу. Ему совершенно не было понятно, почему она решила оставить в живых того, кто собирался ее убить. О, эти странные всесильные пришельцы! Кто их поймет?

Вовка с какой-то брезгливостью наблюдал за Ыыхом. А тот, поняв, что его не будут убивать, сразу приободрился и даже дерзко поглядывал на некоторых сородичей, которые снова были, кажется, готовы выполнять его приказания.

Ощутив на себе подобострастные взоры нескольких дикарей, Ыых вдруг вырвал свою руку из слабой руки Галки. Затем, простирая вперед растопыренные и вымазанные кровью пальцы, он хриплым, но громким голосом произнес:

— Каа муу! Уау! Аль чип!

Вовка сразу заметил, что некоторые неандертальцы метнули злобные взгляды теперь уже не на Ыыха, а на Галку.

— Видишь, — негромко сказала девочка, — он благодарит нас за спасение его от смерти.

— Это пока неизвестно, — хмуро ответил Вовка, еще более внимательно следя за тем, что происходит.

Неожиданно Ыых резко повернулся к Галке и, схватив ее в охапку, поднял над годовой.

Только злой шутник мог бы сказать, что сейчас королева находится на высоте своего положения.